"Фейсбук" мертвых, или Соцсети как цифровое кладбище

В какой-то момент умерших пользователей "Фейсбука" станет больше, чем живых. А те, кто пока живет и здравствует, с помощью социальных сетей уже по-новому воспринимают смерть родных, друзей и знакомых, считает обозреватель BBC Future.

На следующий день после смерти моей тети я обнаружил, что она оставила милое послание на титульном листе завещанного мне шекспировского сборника.

"Я знаю, какое большое значение для тебя имеет печатное слово, - написала она. - Поэтому я дарю это тебе. Как всегда, с любовью, тетя Джекки".

Я был весьма тронут. Я включил компьютер и загрузил ее страничку в "Фейсбуке" - мне подумалось, что было бы неплохо посмотреть на ее фотографии, почитать остроумные записи и представить, как она читала бы их вслух со своей непочтительной, чисто балтиморской интонацией.

На самом верху ее ленты обнаружилось видео, опубликованное моим кузеном - два слона, играющие в воде (моя тетя обожала слонов, и по ее дому были разбросаны тысячи разных слонообразных сувениров).

Под этим было несколько эпитафий от ее бывших студентов и некролог, опубликованный ее золовкой.

Я проскролил подальше. Согласно данным "Фейсбука", тетя Джекки изучала преподавание английского в Универститете Фростбурга, ранее возглавляла департамент преподавания английского языка в школах Балтимора и сейчас живет в Балтиморе, штат Мэриленд.

"Живет?" - подумал я.

Нигде она не живет. Ее больше нет.

Но если бы вы наткнулись на ее пользовательский профиль и не дошли до некролога, то так бы этого и не узнали.

Она в каком-то смысле оставалась бы живой. Была бы здесь - на своей странице в "Фейсбуке".

Я вспомнил ту ночь, когда с другими членами нашей семьи стоял у постели тети Джекки, опутанной проводами и капельницами, и наблюдал, как она уходила в мир иной.

Это довольно странное чувство. Вот ты смотришь на любимого человека, говоришь с ним, сжимаешь руку, благодаришь за все, видишь, как зигзаг на больничном мониторе вспыхивает все реже и реже - и вот человека уже нет.

А тем временем другая машина поддерживает его жизнь: некий компьютерный сервер, на котором хранятся ее мысли, воспоминания и отношения.

Само собой, цифровые технологии не могут позволить человеку в полном смысле слова пережить свое тело, но они сохраняют по меньшей мере один аспект: незнакомцам в интернете может показаться (и нередко кажется), что усопший все еще жив и здоров.

Как наше постоянное присутствие в цифровой вселенной меняет восприятие нашей смерти? И что оно значит для тех, кто был искренне опечален нашим уходом?

Число мертвых пользователей "Фейсбука" быстро растет. К 2012 году, всего через восемь лет после запуска этой соцсети, уже насчитывалось 30 миллионов умерших пользователей с учетными записями.

С тех пор эта цифра, конечно, могла лишь возрасти. По некоторым оценкам, в день в среднем умирает более восьми тысяч пользователей "Фейсбука".

В какой-то момент умерших пользователей станет больше, чем живых. Цифровое кладбище постоянно растет, и процесс этот не остановить.

Многие учетные записи указывают на то, что их хозяин умер: это так называемые "аккаунты в памятном статусе". Рядом с именем человека в таких учетных записях стоит слово "вспоминаем". Они не отображаются в разделе "Вы можете их знать" или напоминаниях о днях рождения.

Но не все умершие пользователи "Фейсбука" обретают памятный статус.

Керри, с которым я жил в одной комнате в университетском общежитии, несколько лет назад покончил собой. Его жена, семья и друзья регулярно публикуют на его странице обновления, и тогда Керри появляется в моей ленте новостей.

Ни его страница, ни страница моей тети Джекки не имеют памятного статуса - что по сути значит, что факт их смерти не признается ни социальной сетью, ни теми людьми, которые случайно видят их учетные записи.

Их цифровые личности продолжают существовать.

Социальные сети наглядно показали нам, как важен каждый конкретный момент времени, дающий возможность мгновенно связаться с людьми по всему миру и обсудить церемонию награждения, новую телепередачу, футбольный матч, острый вопрос социальной справедливости, да и вообще все что угодно.

Но сейчас, похоже, наступает время задуматься над тем, что появляется по окончании серии всех этих моментов: над оставляемым нами наследием.

Раньше наследие появлялось только у отдельных известных людей - иногда потому, что они оставляли потомкам свои записи и мемуары, а иногда по инициативе рьяных исследователей их жизненного пути.

Но цифровые технологии все изменили. В наши дни имеющий доступ к интернету человек проводит по несколько часов еженедельно (по данным недавнего опроса- более 12) за написанием собственной автобиографии.

Я как-то сказал своей матери, что ее праправнуки, возможно, смогут многое узнать о ней из ее учетной записи в "Фейсбуке".

Если предположить, что к тому времени эта социальная сеть никуда не пропадет, то любознательные потомки увидят не только крупные события, которые принято включать в официальные биографии, но и мелкие детали повседневной жизни: мемы, которые веселили мою мать; вирусные картинки, которыми она делилась с друзьями; рестораны, в которых она любила бывать с моим отцом; плоские церковные шуточки, которые она обожала.

И, конечно, множество фотографий. Изучая эту информацию, мои внуки смогут неплохо узнать свою прабабку.

Можно считать наши учетные записи в социальных своего рода цифровой душой: те, кто читает мой "Фейсбук", знают о моих религиозных взглядах, политических предпочтениях, любви к моему партнеру, моих литературных вкусах.

Если я завтра умру, моя цифровая душа продолжит свое существование.

В последние годы несколько компаний попытались развить эту идею цифровой души. Появившийся в 2014 г. сервис Eterni.me позволяет создать вашу цифровую копию, которая никуда не денется после смерти.

Смерть неизбежна, констатируют создатели сайта - но не хотели бы вы жить вечно в виде цифрового аватара, чтобы "люди будущего могли взаимодействовать с вашими воспоминаниями, историями и идеями, будто бы общаясь с вами лично"?

Если такие сервисы, как Eterni.me, будут развиваться успешно, то мои внуки смогут не только изучить жизненный путь моей матери, но и получат возможность задать ее аватару - их самостоятельно мыслящей "цифровой прабабушке" - свои вопросы и получить такие ответы, которые, скорее всего, дала бы она сама, если бы была жива.

Некоторые футуристы полагают, что технологии шагнут еще дальше. К примеру, возьмем робота под названием Bina 48 , постройку которого заказала предпринимательница Мартина Ротблатт.

Этот робот внешне очень похож на супругу Ротблатт и содержит в памяти базу данных ее речи и эмоций.

Ротблатт, автор книги "Почти человек" и глава компании United Therapeutics, считает себя трансгуманисткой и живет под девизом "Смерть необязательна".

Она считает, что уже в ближайшем будущем мертвых смогут оживлять благодаря компьютерным программам, клонирующим разум - что позволило бы аватарам думать и реагировать, как оригинал - да и вообще быть до жути на него похожими.

Однажды, отвечая на вопрос о том, что можно считать реальным и настоящим, Ротблатт сказала, что эти клоны вполне могут оказаться "более истинными" версиями нас самих.

Но если ушедший из этого мира человек продолжает в каком-то виде существовать, то будем ли мы по нему скорбеть?

В одной из основополагающих книг на эту тему - "О смерти и умирании", - написанной американским психологом Элизабет Кюблер-Росс в 1969 году, выделяется пять стадий принятия смерти: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие.

Однако за время, прошедшее с момента ее написания, многие специалисты поставили под сомнение и раскритиковали ее основные положения - в особенности утверждение о том, что скорбящие со временем должны перестать цепляться за мысли об ушедшем близком человеке и продолжать жить своей жизнью.

В наши дни многие психологи советуют скорбящим осознать, что близкие люди в каком-то смысле продолжают оставаться с ними и после смерти. Отношения, конечно, меняются, но они не исчезают.

Тем не менее, продолжать жить своей жизнью все-таки нужно, равно как нужно и кое-что забыть: не самих умерших близких, а то ощущение, что они есть рядом.

Но в современном цифровом мире это может быть непросто: хранящиеся на серверах данные не позволяют нам забывать.

В изданной в 2009 году книге "Удалить. Способность забывать как добродетель цифровой эпохи" ( Delete: The Virtue of Forgetting in the Digital Age) Виктор Майер-Шонбергер убедительно пишет о том, что способность забыть что-то крайне важна для человеческой психики: она позволяет нам "действовать во времени, будучи осведомленными о прошлом, но не скованными им".

Забывая, пишет он, мы получаем возможность "жить и действовать целиком в настоящем".

Майер-Шонбергер вспоминает рассказ аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса "Фунес памятливый", главный герой которого после падения с лошади теряет способность забывать.

Фунес способен дословно вспомнить каждую когда-либо прочтенную им книгу или в мельчайших деталях восстановить в памяти любой день своей жизни.

Но эта способность оказывается одновременно и проклятием: его память, по его собственному признанию, "напоминает кучу мусора".

Имя Фунеса можно перевести как "злополучный": Борхес, стало быть, сочувствует своему персонажу.

Как пишет обозреватель Донна Миллер Уоттс, он - "барахольщик поневоле, старьевщик разума".

В итоге герой полностью теряется в словах, роящихся в его голове - он не способен ни обобщать, ни конкретизировать, потому что "думать - значит игнорировать различия (или забывать о них)".

С точки зрения Уоттс, ментальное состояние Фунеса напоминает гигантские объемы информации, накопившиеся в соцсетях и никогда не удаляемые.

По мнению Майер-Шонбергера, урок здесь заключается в том, что "идеально сохранившиеся воспоминания могут заставить нас заблудиться в них и лишить нас способности оставлять прошлое в прошлом".

Цифровые технологии заставляют нас помнить мертвых. Ранее в этом процессе присутствовал физический элемент: для поминовения нужно было отправиться в церковь, на кладбище или на мемориал. Или же достать из шкафа коробку с фотографиями, альбом или подборку газетных вырезок.

Нужно было выделить время в настоящем для того, чтобы задуматься о прошлом, о времени, проведенном с этим человеком, об истории ваших отношений.

В социальных сетях присутствуют сразу все места и временные промежутки. Моя тетя Джекки в этом формате существует точно так же, как и я.

Без нее в каком-то смысле нельзя двигаться дальше - как и без миллионов других умерших пользователей "Фейсбука".

Однажды цирковой клоун по имени Дуби рассказал мне потустороннюю историю: перед тем как выйти на арену, он прослушал сообщение на автоответчике от своего умирающего дедушки.

Тот сказал, что любит его, и что они еще созвонятся позже. Случилось так, что когда Дуби слушал это сообщение, его дедушка был уже мертв.

Клоун, слушающий мертвеца - вот, пожалуй, как я могу описать ощущение от просмотра страницы моей тети Джекки на "Фейсбук".

Она по-прежнему находится в этом условном пространстве, но при этом мертва.

Словом "предчувствие" мы характеризуем ощущение того, что что-то должно случиться. Когда натыкаешься на страницу покойного пользователя соцсети, возникает схожее ощущение - с той разницей, что нечто плохое уже произошло. Можно назвать это "постпредчувствием", напоминанием о том, что нас уже предупреждали.

На настоящий момент не существует приемлемого решения проблемы цифровых призраков. Остается надеяться, что со временем память интернета все-таки начнет постепенно стираться.

Как пишет Борхес, мы можем жить, только отказываясь от прошлого.

Источник: www.bbc.com

Комментарии: