«Путь всякого человека, живущего интеллектом, если он следует по этому пути достаточно долго и неуклонно, приводит его к непосредственной очевидности, от которой человек неинтеллектуальный никуда и

В жизни часто можно увидеть парадоксальную ситуацию: человек демонстрирует глубокие, живые мысли в одной области, но когда он переходит к другой теме, его высказывания оказываются поверхностными и эмоционально заряженными. Это происходит, когда известный ученый рассуждает о вопросах вне своей компетенции, или когда мудрый философ начинает говорить о женщинах. Сразу вспоминается нимфа, которая предпочла превратиться в дерево – лишь бы избежать ухаживаний Аполлона. «Не любит его Дионис». Сложно понять, как вдумчивый философ может быть одновременно оголтелым шовинистом, а рационально мыслящий ученый – сумасшедшим эзотериком. Однако каждый человек определяется не только рациональностью, но и эмоциональным опытом.

Существует мнение, что тест IQ измеряет не интеллектуальные способности вообще, а лишь умение решать конкретные задачи, представленные в тесте. То же говорят о шахматах: это показатель способности играть в шахматы, а не общего интеллекта (хотя, конечно, если человек хорошо играет в шахматы, то он может экстраполировать эти навыки на другие сферы жизни — например, развить стратегическое мышление).

Парадокс заключается в другом. Человек может обладать талантом к абстрактным философским построениям — подобно таланту к музыке или живописи. Но это ничего не говорит о его эмоциональных и социальных навыках, о стратегиях взаимодействия с женщинами, родственниками, друзьями, о способности управлять финансами. Почему умный и эффективный в абстрактной сфере человек не может перенести эти знания в другие области жизни?

Олдос Хаксли в романе «Контрапункт» писал:

«Несравненно легче знать очень много по истории искусства и высказывать глубокие мысли в области метафизики и социологии, чем знать (интуитивно и по личному опыту) очень много о своих ближних и поддерживать удовлетворительные отношения с друзьями и возлюбленными, с женой и детьми. Жизнь — штука гораздо более трудная, чем санскрит, или химия, или экономика. Интеллектуальная жизнь — это детская игра; вот почему люди интеллекта так легко становятся детьми, а потом идиотами, а в конце концов, как ясно показывает политическая и экономическая история последних столетий, — сумасшедшими, человекоубийцами и дикими зверями.

Подавляемые склонности не умирают: они вырождаются, они гноятся, они возвращаются к первобытности. Но пока что быть интеллектуальным младенцем, или сумасшедшим, или зверем гораздо легче, чем гармоничным взрослым человеком. Вот почему (оставляя в стороне другие причины) так велик спрос на высшее образование. Бегство в книги и университеты похоже на бегство в кабаки. Люди хотят забыть о том, как трудно жить по-человечески в уродливом современном мире, они хотят забыть о том, какие они бездарные творцы жизни.

Одни топят свою боль в алкоголе, другие (и их гораздо больше) — в книгах и художественном дилетантизме; одни ищут забвения в блуде, танцах, кино, радио, другие — в докладах и в занятиях наукой ради науки. Книги и доклады имеют то преимущество перед пьянством и блудом, что после них не испытываешь ни головной боли, ни того неприятного post coitum triste, которым сопровождается разврат.

Должен признаться, до самого последнего времени я тоже относился вполне серьёзно к образованию, философии и науке — ко всем тем видам деятельности, которые мы снабжаем возвышенным ярлыком «Поисков Истины». Я считал Поиски Истины высочайшей задачей человека, а искателей — благороднейшими людьми. Но за последний год я начал понимать, что эти пресловутые Поиски Истины — такое же развлечение, как всё остальное, что это сложный и утончённый суррогат подлинной жизни и что искатели Истины становятся в своём роде такими же глупыми, инфантильными и испорченными, как и пьяницы, чистые эстеты, дельцы и охотники за наслаждениями.

Я понял также, что погоня за Истиной просто вежливое наименование любимого времяпрепровождения людей интеллекта, заключающегося в подмене живой сложности реальной жизни упрощёнными, а следовательно, лживыми абстракциями. Но искать Истину гораздо легче, чем изучать искусство цельной жизни, в которой, разумеется, Поиски Истины займут надлежащее место среди прочих развлечений, как то: игра в кегли и альпинизм.

Сказанное объясняет (хотя и не оправдывает) моё всё продолжающееся потворство таким порокам, как чтение научной литературы и отвлечённое мышление. Хватит ли у меня когда-нибудь силы освободиться от ленивых привычек интеллектуализма и посвятить всю энергию более серьёзной и трудной задаче — жить полной жизнью? А если даже я попробую избавиться от этих привычек, не обнаружится ли, что эти привычки у меня — наследственные и что я от рождения не способен жить цельной и гармоничной жизнью?»

Личностные качества определяются структурой нейронных сетей, на которую влияют три фактора: биология, усвоенные знания и эмоциональный опыт. Первые два формируют навыки, третий существует отдельно. Человек может уметь решать сложные задачи, понимать людей, но в его эмоциональном опыте может присутствовать непереработанный элемент, который искажает картину мира и определяет поведение.

Возникает диссонанс между рациональным знанием и эмоциональным опытом. Рацио говорит: "Все люди разные, но равны, не существует буквальных злодеев, а различия внутри одного пола часто больше, чем между средними представителями разных полов". Однако эмоциональный опыт настаивает: "Я когда-то влюбился, но что-то меня испугало, я не смог признаться, и теперь не понимаю, как это произошло. Это мучительно, я не могу найти источник боли, хватаюсь за объяснения как за спасательный круг, надеясь, что ответ избавит от страданий".

Ответ действительно приносит ясность и уменьшает страдание, поскольку снижает неопределенность. В этом смысле ненависть ко всем женщинам становится защитным механизмом (хотя некоторые предпочитают ненавидеть себя). Если изначально относиться к человеку как к врагу, легко найти подтверждение того, что он плохой.

Иногда человек понимает, что правильно, но не может этого сделать. Верные установки нужно не только знать, но и внедрить в жизнь, подобно импланту. Теоретическое знание и практический навык не тождественны. Знание теории игры на фортепиано отличается от умения играть — и разница в ощущениях указывает на природу феномена, когда знание не переходит в действие.

Люди также различаются по способу обработки информации: одни лучше синтезируют знания, другие — запоминают. Эти навыки могут не пересекаться, а иногда даже противоречат друг другу. И это видно - по живости ума, по умению производить свои собственные мысли. Откровения можно создавать самостоятельно, а можно получать извне - через запоминание.

Также тут стоит обратить внимание на то, как люди не только производят, но усваивают информацию. В случае качеств, например, недостаточно что-то знать — нужно культивировать привычку думать определенным образом постоянно, уметь обладать качеством без перерывов.

Часто человек говорит не своими словами, а воспроизводит чужие. И иногда уловить тонкую грань между "твоей мыслью" и "так сказал бы другой" довольно сложно. У зрелого человека необходимые мысли полностью интегрированы в личность — он не притворяется, не надевает маску. Маска становится лицом. Люди в этом смысле подобны киборгам: мы внедряем в себя "мертвые" импланты словесных конструкций и со временем становимся "призраками в доспехах", не способными найти в себе ничего подлинно естественного.

Интеллект часто воспринимают как универсальную способность решать любые задачи. Однако для нахождения ответов в определенной теме необходимы знание языка и контекста (например, понимание "Черного квадрата" Малевича требует знания истории искусства), понимание предметной области и способность быстро мыслить (которая, вероятно, делится по развитости и силе разных систем в мозгу на разные типы — слуховое/цветовое/объемное воображение, зеркальная система, эмоциональная чувствительность и умение распознавать тонкие ощущения, вычислительные способности, память).

Без этих структур любой вопрос в любой теме остается бессмысленным или обрастает случайными связями, которые человек достраивает из имеющихся знаний. Вообще, даже при наличии знаний каждый выстраивает связи уникальным образом — каждое понятие имеет личное значение. Однако существует близость интерпретаций, определяемая ответами на вопросы. Знаток видит пробел в структуре знаний, который должен заполнить ответ. Человек, у которого нет знаний, не видит и пробела, даже если он находит ответ, тот закрывает другую прореху, иногда это даже интересно работает, но для знатока сразу видно, что это не то, что нет понимания (знаток видит, что прореха осталась пустой).

Возвращаясь к вопросу "почему человек в одной сфере гений, а в другой — слепой котенок": дело в наличии или отсутствии нейронных структур, рельефа, сформированного знаниями. Мышление может быть реактивным истребителем, но без правильной взлетной полосы (структур знаний) этот самолет не взлетит.

Интересно, что травма (или событие, которое человек может не называть травмой, но которое изменило его) может превратить человека с потенциалом в глупца, даже если событие не связано напрямую с интеллектом. Логичнее было бы предположить, что человек не решил задачу, получил травму и перестал нормально мыслить. Однако в случае с философом его, допустим, обидела женщина, и после этого он утратил способность видеть мир целостно.

Бывает и обратное: когда травма, полученная без вины человека (в детстве или подростковом возрасте), мешает спокойной жизни. Без нее он мог бы остаться обычным относительно счастливым человеком без "загонов". Но необходимость справляться с болью, что-то придумывать, разбираться в себе — заставляет думать и развивать интеллект.

Как говорил Сократ, ты либо найдешь хорошую жену, либо станешь философом. Травма вызывает страдание, заставляет искать ответ, постоянно думать — это развивает мозг. Процесс напоминает попытку живого организма извлечь занозу: он клубится, извивается, охватывает ее, разрастается, затрагивает другие области, меняет первоначальный облик. Но если заноза слишком глубока, интеллект не может ее извлечь. Вместо этого он строит защитную идеологию (ненависть к женщинам, шовинизм), которая дает простое объяснение и временно снижает боль, но не решает проблему, а лишь искажает восприятие.

Причина "умных глупцов" — в дисгармонии. Это не отсутствие ума, а травма, исказившая развитие: одна часть личности (абстрактный интеллект) гипертрофированно развивается, чтобы компенсировать другую, поврежденную часть (эмоциональную сферу).

Вспомним апорию с летящей стрелой, где система ломается при помещении реального объекта в мир абстракций. Или Ахиллеса и черепаху — в реальном мире мы можем догнать черепаху, в мире абстракций между ними бесконечность. Возможно, люди, о которых идет речь, утонули в абстракциях? Как в "Бесконечной истории", они сидят в пещере, забыв о прошлом и доме. У них нет возможности получить опыт искреннего общения с женщиной, потому что они погружены в свои представления об этом.

Абстракции — это упрощенные модели. Апории демонстрируют суть этих моделей через контраст с реальностью. Апория берет круглый предмет из реальности, соотносит его с идеальным кругом геометрии и показывает, что одно не соответствует другому. Но при этом иначе мозг думать не может, нам нужны простые формы, это базовые кирпичики, из которых баррелы в коре собирают картину мира.

Ничего другого нет. И проблема в том, что человеческие отношения - самый сложный объект для вербального моделирования. У нас есть встроенные механизмы сближения с людьми, понимания, реакций, эти механизмы не зависят от сознания (влюбленность, дружба и общение маленьких детей - как пример). Если эти механизмы поломаны эмоциональным опытом, приходится выстраивать "протезы" и "костыли" для своего поведения вербально. А мозг - это самый сложный объект во вселенной. Взаимодействие разных мозгов - это невообразимая сложность.

Поэтому конструкции из вербальных кирпичиков-моделей, условных идеальных кругов и квадратов подгонять под себя и другого очень сложно, сложнее, чем подгонять траекторию ракеты в космосе (про это и писал Хаксли). Если бы не было природной способности к установлению контакта, если бы люди были вынуждены все выстраивать сознательно, мы бы просто не могли общаться. В этом, кстати, состоит сложность гипотетического контакта с внеземным разумом: там нет природной предрасположенности.

Истинное назначение философии, или скорее мудрости, состоит в умении слушать людей (включая себя) и слышать в их речи не только явное содержание, но и то, что остается неосознанной тайной — как для них самих, так и в контексте окружающего мира. Нужно учиться "читать" события через то, что происходит, и через то, что люди говорят по этому поводу. Поглощая услышанное особым образом, можно делать выводы, недоступные обычному слушанию. Возможно, для этого иногда стоит "закрывать глаза" и вслушиваться — "слышать тишину пустыни сердцем". Возможно, в этом состоит суть единственно возможного доступа к Бытию — ведь если мы всегда уже внутри него, понять его мы можем только вслушиваясь и вглядываясь.

Источник: vk.com

Комментарии: