ПРОКЛЯТИЕ ИЛИ НЕЙРОБИОЛОГИЯ?

СДВ и СДВГ часто произносятся как одно и то же, хотя за этими аббревиатурами скрываются два разных нейропсихологических мира. У человека с СДВ внимание не исчезает, как многие думают, — оно просто не удерживается в одной точке. Фокус расползается, как вода по стеклу: мысль течёт, задача ускользает, а человек будто смотрит на собственную жизнь из мягкого внутреннего тумана. Это не лень и не отсутствие дисциплины. Это сниженный тонус коры головного мозга, замедленный запуск исполнительных функций и недостаток дофаминовой мотивации. Такой мозг можно разогреть, но нельзя заставить работать командой «встань и делай». Он включается постепенно, как старый автомобиль зимой.

СДВГ — история другого порядка. Это не просто рассеянность, а столкновение слабого торможения и повышенного внутреннего возбуждения. В теле постоянный микровзрыв: мысли бегут быстрее речи, руки двигаются быстрее головы, решения принимаются раньше, чем успевают быть обдуманы. Такой человек не успевает выровнять скорость внутренней жизни под запрос внешнего мира — и получает ярлыки «неугомонный», «невоспитанный», «импульсивный». Хотя на самом деле это биологическая особенность: система торможения в лобных долях работает слабее, чем у большинства людей. Это не характер — это конструкция.

Причины обоих состояний лежат в генетике и нейробиологии. Удивительно, но это одно из самых наследуемых психических состояний: ребёнок часто повторяет мозговую архитектуру родителей, даже если внешне кажется совершенно другим. Среда может усилить или ослабить симптомы, но она не создаёт их с нуля. СДВ и СДВГ — это не следствие «плохого воспитания», а особенностей созревания нервной системы, которые формируются намного раньше первого школьного звонка.

У взрослых людей оба состояния проявляются иначе, но узнаваемо. Человек с СДВ живёт в перманентной борьбе между желанием и запуском: он может понимать, что нужно сделать, но переход из намерения в действие будто заблокирован. Он мечтает о структурности, но теряется в деталях. Он начинает сразу несколько дел и не завершает ни одно. И при этом кажется уставшим не от дел, а от бесконечного внутреннего напряжения, которое возникает каждый раз, когда нужно «начать».

Человек с СДВГ живёт в другой реальности — более быстрой и шумной. Он спотыкается о собственные решения: сегодня он хочет одно, завтра другое, и это не про капризы, а про импульс, который возникает быстрее размышления. Его эмоции вспыхивают мгновенно. Его тело движется, даже когда он пытается быть спокойным. Его жизнь — череда резких поворотов, хотя он сам мечтает о прямой дороге.

Современные методы лечения давно перестали быть стигмой. Лучшие результаты дают медикаменты, которые корректируют работу дофаминовой и норадреналиновой систем, помогая мозгу включаться и удерживаться в режиме работы. Для многих людей это не «таблетка», а возможность прожить день как обычный человек — с началом, серединой и концом, а не с вечной борьбой за запуск. Параллельно с этим когнитивно-поведенческая терапия помогает выстроить внешние опоры, которые заменяют дефицит внутренней структуры. Коучинговые подходы дают человекe «внешний менеджмент» — то, чего его мозг по биологическим причинам не производит самостоятельно. Телесные практики помогают регулировать возбуждение или повышать базовый тонус — в зависимости от типа состояния.

Важно понимать главное: ни СДВ, ни СДВГ не являются меткой «неполноценности». Это особенности архитектуры мозга, которые требуют иной стратегии жизни. Кто-то живёт с быстрым мотором, кто-то с медленным, а кто-то с чувствительным рулевым управлением. И задача человека — не заставить себя стать другим, а научиться вести свою психику так, как она устроена.

Люди с СДВ и СДВГ строят отношения иначе, чем привык думать массовый читатель. Их выбор партнёров почти всегда связан не с романтикой, а с тем, как работает их мозг. Человек с СДВ тянется к тем, кто создаёт вокруг него ясность, структуру, и при этом не давит. Он инстинктивно ищет спокойствие: партнёра, который умеет говорить простыми фразами, не требует «быть включённым» каждую минуту и не реагирует агрессией на его рассеянность. Это союз «тихой воды» и «тёплого берега».

Но есть и другая сторона: людям с СДВ часто не хватает внутреннего ощущения ценности. Они могут цепляться за партнёров, которые дают хоть какое-то внимание, даже если это внимание токсично. Не из-за зависимости — из-за страха, что одного дня они проснутся и обнаружат, что снова потеряли нить своей жизни. И если партнёр начинает требовать слишком много — быстрых решений, реакций, эмоциональной ясности — человек с СДВ начинает исчезать. Не в смысле «уходит», а в смысле: проваливается в свой внутренний туман, где безопасно, но одиноко.

У СДВГ всё иначе. Этот человек выбирает партнёров по энергии. Его влечёт живость, динамика, интенсивность. Он любит влюбляться быстро, действует без «паузы» и без страховки. Проблема в том, что импульсность создаёт притяжение там, где нет долгосрочной совместимости. Люди с СДВГ часто вступают в отношения с теми, кто не выдерживает их ритма: слишком чувствительными, слишком требовательными к стабильности, слишком закрытыми к спонтанности. Рядом с таким партнёром СДВГ начинает задыхаться, но не потому что не любит — а потому что его мозгу нужен более быстрый обмен. Как Wi-Fi, который работает только на высокой частоте.

И всё же самое парадоксальное: люди с СДВГ лучше всего уживаются с теми, кто устойчивее их. Это не противоположность, а амортизатор. Такой партнёр не пугается резких решений, не принимает вспышки на свой счёт, не реагирует на импульсивность гиперконтролем. Он словно держит канат, по которому человек с СДВГ идёт над пропастью: не тянет, не давит — просто удерживает линию.

В расставаниях оба типа проходят свои особые циклы. Человек с СДВ не кричит, не выясняет, не бросается в крайности. Он просто медленно растворяется в своих мыслях. Сначала — попытка понять: что произошло? потом — вина: наверное, я что-то перепутал; затем — апатия, в которой он может застрять надолго. И только спустя время приходит осознание, что партнёр ушёл не потому, что человек с СДВ плох, а потому что его особенности требуют иной коммуникации — более прямой, адаптированной, терпеливой.

Человек с СДВГ расстаётся взрывно. Это может быть буря: вспышка, импульс, порыв, попытка вернуть, потом резкое «мне всё равно», потом снова потребность в контакте. Их эмоции бегут по кругу быстрее, чем мозг успевает фиксировать фазы горевания. И если у них нет устойчивой системы поддержки — рабочей, социальной, терапевтической — они могут выпадать в рисковое поведение: импульсивные связи, покупки, поездки, решения. Не от боли, а от попытки заглушить внутренний шторм.

И всё-таки никто не делает таких мощных терапевтических прорывов, как люди с СДВ и СДВГ. Им достаточно правильно подобранного лекарства, чёткой структуры и одного человека, который понимает, как устроена их психика. После этого они способны совершить скачок, недоступный большинству: выйти из хаоса, создать систему, построить карьеру, взять под контроль то, что раньше управляло ими.

Шамиль Фаталиев

Источник: vk.com

Комментарии: