Математика — изобретение или открытие?

Поднимая такой вопрос, кажется, будто вступаешь в старый, но на удивление живой спор, где участвует не только разум, но и что-то более утончённое: наше мироощущение, наше восхищение его порядком, наша способность одновременно мечтать и наблюдать. Притом чем глубже размышление об этом, тем сложнее принять чёткую сторону. Математика внезапно предстаёт туманной границей между реальностью и её осмыслением, и, пытаясь эту границу очертить, понимаешь, что от этого она размывается только сильнее. Но и тут есть красота — возможность видеть математику как результат чудесного взаимодействия человека и мироздания.

Давайте начнём с того, что доступно каждому: человек смотрит на мир и замечает, что многое в нём устойчиво. Утром тень длиннее, чем днём. Видимая форма луны изменяется по повторяющемуся циклу. Два камня остаются двумя камнями, сколь бы долго на них ни смотрели. Эти простые наблюдения не нужно изобретать — они существуют сами по себе. Они распахиваются будто двери, которые всегда были приоткрыты. И даже если бы человечества не было, циклы, соотношения, повторения, симметрии продолжали бы существовать. Уже заметно, что математика начинается с открытия закономерностей, бывших в мире изначально.

Неизбежно наступает момент, когда простой способности замечать становится мало. Хочется удержать, воспроизвести, объяснить… Это и движет теми, кто пытается рассказать окружающим, почему два предмета больше одного, почему углы устроены так, а не иначе, отчего на рассвете не так, как в полдень. Так обнаруживается нехватка другого важного инструмента: да, мир полон структур, но нет языка, чтобы их осмыслить. И тогда прибегают к изобретению. Создаются знаки, вводятся правила и системы рассуждения. Это, конечно, не открывается — оно придумывается, поскольку так проще удержать описание мира в голове и передать другим.

Рождается первая точка соприкосновения двух взглядов: природа задаёт закономерность, а наблюдающий её изобретает язык. И стоит только этому языку окрепнуть, как он начинает применяться гораздо шире, чем по своей задумке. Происходит удивительное: искусственно созданный язык открывает то, что человек никогда и не думал в нём искать. Язык начинает жить своей собственной жизнью.

К примеру, числа. На первый взгляд, числа очевидно отражают реальность: один предмет, два предмета, три предмета… Но всего одно решение человека — ввести запись, придумать систематический способ обозначать количество, определить операцию сложения как объединение — открывает дорогу в неведомые дали. Сначала появляются отрицательные числа, потом рациональные, за ними — иррациональные, комплексные, трансцендентные… И каждая новая ступень кажется сначала искусственной, вымышленной, ненужной, а после выясняется, что именно она описывает какие-нибудь явления физики, электроники, биологии или динамику сложных процессов. Как будто человек вытягивает нить, которую мир уже держит за другой конец.

Посмотрите на комплексные числа. Никто не видел мнимую единицу в природе. Ни один человек не мог указать на объект, который является этим самым i. Но оказалось, что именно эта воображаемая конструкция помогает точно описывать волны, колебания, вращения, поля, квантовые состояния. Ну и в какой же момент удобная математическая хитрость превращается в окно в материальный мир? Где граница между выдумкой и находкой? Похоже, что её вовсе не существует.

А неевклидовы геометрии? Они возникли не столько из эмпирического опыта, сколько из интеллектуального недовольства пятым постулатом Евклида. Решился человек попробовать жить без него вообще, и вот вам результат — новые геометрические вселенные. Казалось бы, чистое творчество. Но спустя время обнаружилось, что именно так описывается гравитация. Человечество создаёт воображаемую картину, а реальность неожиданно отвечает: «Забавно, но вы снова попали в точку». Изобретение вновь переходит к открытию.

Если задуматься, такая двойственность касается не только сложных теорий, но и самой идеи доказательства. Формально, доказательство изобретено как метод проверки истинности. Но как только этот метод стал строгим, он начал находить истины, вообще не зависящие от человеческой воли. Мы можем придумать аксиомы, но не можем придумать истинность или ложность утверждений, которые из них следуют. Это не похоже на творчество в чистом виде — больше на археологию: раскапывается то, что уже было до нас, хотя инструмент для раскопок придуман нами.

С теорией множеств происходит то же самое. Кантор ведь не наблюдал бесконечность — он исследовал её через внутреннее чувство математической необходимости. Но созданная им система неожиданно легла в основу всей современной математики. Она то и дело соприкасается с логикой, программированием, квантовой теорией, топологией, статистикой. Неужели такое может произойти случайно? Подумать только: одна искусственная конструкция внезапно подходит под большое количество реальных систем!

Эта мысль наводит на более широкий взгляд: математика — это диалог мира и человека. От мира — закономерности, от человека — язык. Язык подмечает структуры, ускользавшие от внимания, а мир подтверждает их реальность, и снова: человек расширяет язык, чтобы выразить новое, и это приводит к новым выводам о мире. Математика не развивается линейно — она похожа на бесконечную спираль, открывающую всё более глубокие слои устройства вселенной.

Самое интересное — если рассматривать спор о природе математики не как философский дискурс, но как историю о взаимном сотрудничестве разума и реальности, смысл спора преобразуется. Задумайтесь: мы — существа, жаждущие понимать. Мы не можем жить в хаосе, потому создаём правила как опору. Удивляемся тому, что вышло — и это заставляет нас двигаться дальше. Математика одновременно дисциплинирует и вдохновляет. Её строгие формулы — не жёсткие рамки, но приглашение в бесконечность. Эта наука не заставляет мир подчиняться придуманным правилам — она помогает увидеть порядок, коим полнится мир.

Вот почему всё больше учёных склоняются к тому, что математика — это чудесное сочетание открытия и изобретения. Открыто то, что мир устроен закономерно. Изобретено то, чем эти закономерности можно описать. А дальше открытие и изобретение стали переплетаться так тесно, что уже невозможно сказать, где заканчивается одно и начинается другое. Человек не придумал структуру реальности, но он придумал язык, который неожиданно оказался способным её выразить. Поэтично выходит — воображение родило язык, вдруг оказавшийся языком Вселенной.

Опытные математики осознают: наука, которой они живут, соединяет наше стремление к пониманию с той частью реальности, которая позволяет себя понять. Она требует точности, но дарит удивление; даёт строгость, но открывает многообразие возможностей. Математика не принадлежит полностью ни нам, ни миру — она живёт между ними. И, скорее всего, потому она так прекрасна.

Источник: vk.com

Комментарии: