«ФАНТАЗИРУЮЩАЯ СИЛА АБСТРАКЦИИ ВЕДЁТ К ИГНОРИРОВАНИЮ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ИНДИВИДА»

Ситуация в мире такова, что все мы вовлечены в драму бытия, в его предельные значения и смыслы. И речь здесь идет не об абстрактном познании, при котором мы как субъект — одно, а как объект — другое, и где мы призваны решать какую-либо отвлеченную проблему. Экзистенциальный мыслитель отрицает оппозицию понятий «объект» и «субъект» («Термин „субъект“ является слишком двусмысленным; предпочтительнее было бы говорить о личности»). «Объект как таковой, — пишет он, — не присутствует». При этом действительность рассматривается не через взаимоотношения субъекта и объекта, а через форму взаимосвязи между переживающим и переживаемым. Причем они нераздельны, одно без другого невозможно. Соответственно, присутствие необъективируемо: «Присутствие <...> — это не заботливо сохраняемое изображение исчезнувшего объекта <...> метафизически <...> это больше, чем объект, оно его превосходит во всех отношениях».

Поэтому подход к действительности как совокупности объектов, предлагаемый наукой, не может служить основанием философского осмысления мира, подчеркивает Марсель. Мы — не зрители мира и тем более бытия, мы его активные участники. Философия существования, раскрывающая подлинную сущность экзистенции человека, должна излагаться не сухим языком абстракций, а так, чтобы в полную силу звучал «одинокий голос человека», слышимый «здесь» и «теперь».

Отказ Марселя от рассмотрения мира как объективной реальности сопряжен и с отказом от рационально-логических средств познания, от «духа абстракции». Достигается это путем смещения оси философствования с познавательного отношения между субъектом и объектом на отношение эмоциональное («сочувствие», «соучастие» и т.п.). На место Декартовского «Я мыслю, следовательно, существую» Габриэль Марсель ставит «Я чувствую, следовательно, существую». Таким образом, мышление берет свое начало, прежде всего, из чувств, из переживаемой интуиции, а основная проблематика философии принимает форму взаимоотношения между переживаемым и переживающим, которые мыслятся нераздельно. «Меня приближает к другому человеческому существу, действительно связывая с ним, совсем не знание, которое можно проверить, а понимание того, что этот человек прошел через те же испытания, что и я, что он подвержен тем же самым превратностям судьбы, что он тоже был ребенком, был любим, что другие люди заботятся о нем и надеются на него, что он обречен страдать, состариться и умереть». <...>

Французский мыслитель делает акцент на анализе конкретной жизни и ситуации, в которой находятся индивиды. «Я философ происшествия, случая», — говорил он о себе. По его мнению, фантазирующая сила абстракций ведет к игнорированию ценности реальной жизни индивида; именно абстракции фанатизируют сознание, толкают общество на ложный путь ненависти, вражды и кровопролития. Между тем, отдельный человек есть бытие-в-мире, хотя и конечное, преходящее бытие, с самого рождения пребывающее под угрозой страдания и смерти. Поэтому фундаментальным условием человеческого бытия является нахождение в ситуации: не в той или иной отдельной ситуации, а в ситуации в мире в целом. Я с самого начала принадлежу миру, участвуя в бытии и будучи открыт бытию, — утверждает Марсель. Субъект-объектное отношение возникает на уровне рефлексии, однако первично данным являюсь не я сам, как замкнутое Эго, а я сам в мире, как наличный в ситуации.

Мое включение в пространственно-временной синтез, в Космос, происходит через мое тело, говорит философ. Я присутствую в мире, как «воплощенный» в нем. Но это вовсе не означает, что мое тело есть просто средство, при помощи которого я получаю ощущения из чуждого мне мира. Тело обладает качеством абсолютного посредника, помимо которого мы не имеем никакой информации об окружающем нас мире. Явленный через тело, этот мир выступает для нас как мир онтологический, как то, что существует независимо от нас. В акте трансцендирования, противоположном онтологическому существованию, осуществляется соединение человека с иным миром, постигается зависимость души человека от Бога. Итак, фиксация конкретного единства духовно-телесных феноменов — отправной пункт метафизических размышлений Марселя. «Быть» для него — категория, значимая лишь в духовной сфере, в перспективе субъективности. «Я» — это не «мое тело», а «моя жизнь», не нечто предметное, объективное, познаваемое, а переживаемое, волевое, подчеркивает мыслитель. «Я» — это выражение вторичности тела, в отличие от которого, душа есть «чистое бытие».

(Рафаэль Бурханов. Метафизика веры, надежды и любви Габриэля Марселя)

Источник: vk.com

Комментарии: