Ассоциативные связи белого вещества мозга

Начнем издалека. Жили были дед да бабка… Хорошо, поближе. Жили были технологии Хеш и Эмбеддинг. И были они реверсивными технологиями, но мало кто об этом догадывался.

Хеш (hash) — строка фиксированной длины, которая создаётся из исходных данных с помощью определенной хеш-функции (правила преобразования). Из хеша нельзя восстановить исходные данные, и он уникален для каждого набора информации. ”Мечь сжигающий обращающий…”.

Хеш-функция принимает на вход произвольные данные (текст, файл, изображение и т. д.) и возвращает строку фиксированной длины. Если входные данные слишком большие, они разбиваются на блоки фиксированного размера — данные могут обрабатываться по частям. Вводится временной фактор.

К основным свойствам хеш-функции относится:
- детерминированность — один и тот же входной массив данных всегда преобразуется в одинаковый хеш.
- необратимость — по результату хеширования невозможно вычислить исходное сообщение.
- уникальность — для каждого сообщения создаётся неповторимое хеш-значение.

Хэши применяются в различных областях, например:
- защита паролей. Пароли не сохраняются в открытом виде, а их хеши хранятся в базе данных. При попытке входа в систему хеш введённого пароля сравнивается с сохранённым значением.
- проверка целостности данных. Например, после скачивания файла из сети можно проверить его хеш, чтобы убедиться, что файл не был изменён или повреждён.
- создание цифровых подписей. Сначала документ хешируется, затем этот хеш шифруется приватным ключом автора. Полученная строка и есть цифровая подпись.
- поддержка блокчейн-технологий. В каждом блоке цепочки блокчейна есть хеш предшествующего блока — из-за этого невозможно изменение данных без изменения всех последующих блоков.

Все это дает небывалый прирост скорости обработки информации для задач, где важна высокая скорость работы, например, в распределённых системах или базах данных.

Эмбеддинг (от англ. embedding - встраивание) — это процесс преобразования слов или текста в набор чисел — числовой вектор. Такие векторы можно сравнивать между собой, чтобы определить, насколько два текста или слова, картинки или звука, похожи по смыслу, если они не похожи буквально.

Такой способ представления слов, предложений, изображений и других типов данных в виде числовых векторов, позволяет нейронным сетям работать с различными типами данных и анализировать их взаимосвязи.

Например, в поисковых системах эмбеддинги позволяют улучшить результаты поиска, показывая страницы или товары, которые могут быть интересны пользователю, даже если они не содержат точных совпадений с запросом (например, поиск «верёвки» находит «шнур» и «канат»).

Также эмбеддинги можно использовать для поиска по коду или документации, например, векторизовать функции, классы, методы и документацию, а затем сравнивать их векторы с вектором запроса поиска, чтобы находить релевантные функции или классы.

Эмбеддинги стали основой для современных ИИ-систем, позволяя машинам «понимать» смысл данных. Их применение охватывает от поиска товаров в интернет-магазинах до анализа медицинских записей. С развитием трансформеров и мультимодальных моделей (например, GPT-4 Vision) роль эмбеддингов будет только расти, делая технологии более «разумными».

А теперь о мозге:

Существует кора мозга, которая выполняет основные вычислительные функции. Это тонкая ткань, которая состоит из нейронов. Которая свернута складочками и которую принято делить на зоны. Но, в свою очередь, вся кора, практически вся кора, имеет одинаковую архитектуру. Кора состоит из миниколбочек. Колбочки – это такие вертикальные структуры, состоящие из порядка ста нейронов, которые имеют густые связи в вертикальном направлении и, более слабые, в горизонтальном.

Миниколбочки формируют гиперколонки. Порядка четырехсот миниколбочек составляют гиперколонку. И про эти гиперколонки известно, что когда информация поступает на них, они начинают светиться. Но не вся целиком, а только некоторые колбочки, специализированные именно под эту информацию.

А набор этих колбочек дает нам некий «код», который описывает что же сейчас происходит.

Каждая гиперколонка – это отдельная точка зрения. И кора организована так, что похожие точки зрения находятся в гиперколонках, расположенных рядом друг с другом. И все получается вроде бы и хорошо. Причем, если колбочки становятся детекторами определенных свойств, то можно, для соседних гиперколонок, соединить миниколбочки, которые отвечают за одно и то же свойство. Таким образом, можно получить связи, которые принято называть виноградником, когда одно соединилось с другим, потом проросло дальше и опять соединилось. Этот виноградник – он же паутина на поверхности коры мозга (уровень L1 на картинке выше).

Когда нам удается соединить похожие по своему смыслу контексты, просто соединив признаки, которые связывают одно и то же, только в разных контекстах, мы получаем точку зрения, которая становится достаточно широкой. Проблема в том, что в конце концов мы приходим в такие контексты, в такие гиперколонки, которые слишком далеко, где соединение похожих признаков практически перестает работать. Мы сталкиваемся с тем, что возникает совсем другая точка зрения, с нашей, вроде как, уже больше никак не связанная.

Но, для того, чтобы можно было разговаривать между далекими контекстами, между разными точками зрения, мозг имеет белое вещество.

Смотрите, сверху горизонтальные волокна, дендриты, аксоны, плотненький слой горизонтальных связей. Это и есть та самая паутина. А вот внизу колбочек выходят аксоны и тянутся дальше на достаточно большие расстояния. Эти аксоны и образуют белое вещество мозга. Тонкая тонкая кора, а внутри огромный обьембелого вещества. Причем это белое вещество расположено не хаотично, оно организованно пучками.

Пучки из порядка тех самых четырехсот волокон, которые способны сигнал, код, расположенный в одном месте, переносить в другое место. Такие связи, пучки, называются ассоциативными. Да, есть еще проекционные связи, которые приносят информацию извне. Причем по тем самым «четырем рекам», о которых мы говорили ранее.

Но мало перенести какую-то информацию, какой-то код, из одного места коры мозга в другое место, эту информацию необходимо сделать понятной. Код системы одного контекста и код системы другого контекста – это два разных языка. Они формировались независимо друг от друга на основе той информации, что поступала в мозг. Поэтому мозг учится перекодировать один язык в другой.

Это можно представить, что есть точки зрения, каждая из которых формирует свой собственный язык. По мере того, как мы перемещаемся по коре, меняется и язык. Возникают диалекты. Когда же мы уходим слишком далеко, язык меняется настолько, что уже одни не понимают других. Помните вавилонскую башню, когда был один язык и одно наречие? Потом бог спустился и разметал языки так, что они перестали понимать друг друга, и прекратили строить Вавилонскую башню.

Как связать две разных точки зрения? Самый простой способ – давайте мы возьмем одно и то же, посмотрим на него с разных точек зрения, и попытаемся связать эти коды, которые возникают, друг с другом. Мы же смотрим на одно и то же, так почему бы нам их не засинхронизировать? Но для этого нужны примеры, чтобы посмотреть, что в одной проекции, что в другой.

Но это все не так просто. Необходимо огромное число примеров, если говорить машинным языком, размеченных данных. А если этого нет?

Оказывается, есть алгоритм бога. Есть удивительнейший алгоритм.

Когда формируется какая-то система кодов, язык, в нем возникает система близости. Ее принято называть эмбеддингом. Что такое система близости? Я знаю, что это слово похоже на это слово, или встречается с ним часто, или как-то от него зависит. А эти слова совершенно независимы. Таким образом, вся структура слов языка имеет структуру некой связанности. Ее и принято называть эмбеддингом – «встраивание». Т е каждое слово не существует само по себе, а встроено в систему общих слов.

А теперь у нас есть другой язык. Там тоже есть своя система встраивания. И… уже чувствуете? Если оба языка описывают один и тот же мир, то между их словами структура связей будет похожа, что там, что там. Мы можем изначально даже не знать какое слово какому соответствует, но мы можем попытаться так обучить систему преобразования, перевода одних кодов в другие, чтобы повторялась эта система связанностей. Чтобы мы, перенося информацию из одного контекста в другой, угадывали эту связанность. И это, оказывается, можно сделать.

То, чем занимается мозг, и то, за счет чего он обретает свою вычислительную мощность, это способность, за счет связей белого вещества, переносить информацию из одного контекста в другой, при этом менять ее язык так, что он становится понятен другому контексту.

При этом, оказывается, что опыт полученный в одном контексте, в одном случае, в одной точке зрения, оказывается доступен всем остальным контекстам, если у нас построены эти системы связей. И это, часто, в аллегориях называется примирителем. Тот, кто примиряет между собой все контексты. Который позволяет им теперь разговаривать на одном едином языке. Помните, был такой язык – тюркский? Язык был, тюрков не было. Но все народы дальнего востока великолепно понимали друг друга. Это так, к слову.

Кто-то приносит информацию. Как мы можем его назвать? Инвестор, структура, определяющая образ. Буквица Енъ. Он хочет забрать память контекста, хочет из этой точки зрения взять главную драгоценность – опыт этого контекста. А как забрать? Суметь перекодировать информацию. Из угля сделать алмаз.

Инвесторы – система связей белого вещества. Система ассоциативных связей. Точка зрения – это набор близколежащих точек зрения, у которых общий язык, созданный за счет связей верхнего уровня коры. Горизонтальных аксонов и дендритов, которые образуют верхний слой. Паутина. Причем организована эта паутина так, что у нее тоже есть пространственная организация. Если ее визуализировать, она принимает форму вертушек, pinwheels. Аллегория – роза. Паучья роза. Помните, как расстроился Маленький принц, когда увидел целое поле роз?

Паучья роза, контекст, в котором есть некая информация, некая ценность, алмаз. Память этого контекста. И появляется система, которая несет в себе память огромного числа роз. Связей, которые уже установлены между разными контекстами.

Одной точке зрения никогда не выжить. Но она может остаться жить в аллегориях, в ассоциациях, если установить связи. В аллегориях эти связи, ассоциации, еще называют запахом. Они в состоянии почувствовать память контекстов.

И вот тут возникает довольно распространенная, но совершенно не понятая аллегория - нос. Помните, мы говорили, что существует длинный код, который зафиксирован на одном месте, в одном контексте. Но существует и короткий код, который может быть передан через систему ассоциативных связей. Этот код – хеш. Когда мы берем и сжимаем большой код и получаем короткий код. Аллегория короткого кода, хеша – запах. Вроде как уже нет исходного кода, нет кота, одна улыбка осталась, но эта улыбка, запах, и передает нам информацию о том, кто же был на этом месте. Помните у Гаряева такое понятие, как фантом ДНК? Собственно и «тень в пещере» у Платона из этой же категории.

Поэтому запах и порождает нос, уловитель запахов, в этом его суть. И тут мы приходим к невероятно большой системе аллегорий. «Совать нос не в свое дело», «остаться с носом». Чувствуете, как заиграли эти фразы? Библейский текст во многом построен на том, что постоянно надо создать жертвенник, на котором принести богу жертву. Именно об этом известная библейская история, когда Авраам должен был построить жертвенник для всесожжения и принести там жертву – своего сына Исаака. Но бог послал ангела, который остановил его руку… и был сожжен баран. Это и есть описание этой истории, которая происходит внутри контекста. А потом, именно на этом месте был построен храм Соломона. Храм Соломона – это еще одна аллегория гиперколонки.

Кстати, остроумие – это часто длинный нос. Чем длиннее ассоциативные связи, тем длиннее нос. Сразу вспоминается Буратино с длинным носом. Или Пинокио. Чем дальше тянется ассоциативная связь, тем дальше мы уходим в другую точку зрения, которая может быть совершенно не похожа на ту, из которой мы вышли. Но там тоже будет своя система, которая ее повторяет, и мы можем заимствовать опыт, который будет совершенно другим. Но чем дальше мы отходим, тем больше мы врем. Бог торговли, это и бог обмана, он же Гермес, и он же Меркурий. Понимаете почему? Когда мы берем один код и переносим его в другой контекст, там мы должны его взять и поменять на другой. Это торговля. Деньги – вечная аллегория запаха. «Деньги не пахнут». Пахнут, еще как!

Меркурий, бог обмана. Чем дальше мы делаем перенос, тем сильнее этот обман. Пинокио, у которого рос нос, по мере того, как он врал. Чем сильнее он врал, тем длиннее становился его нос.

Кстати, единый язык, на котором разговаривают между собой контексты – это золотой ключик. Этот золотой ключик может открыть дверь, которая спрятана за нарисованным очагом. Этот очаг и есть жертвенник для всесожжения.

А там новый театр. Там, за этим очагом. И из старого театра Карабаса куклы должны сбежать в новый театр. Понятия из одного контекста должны перейти в другой контекст, для того, чтобы стали понятны аллегории, стоящие за произведением.

Когда есть текст, текст аллегорический, то судьба такого текста – умереть, оставив после себя только буквальное понимание.

Прямое понимание оно всегда красавец, Аполлон. Сладко на вкус и приятно. Александр Македонский, когда погиб, был похоронен в золотом гробу, наполненном медом. Что за странная история? Похоронен в меду – в буквальном понимании. Потом его могила пропала. Никто не знает где она сейчас находится. Никто не знает, где находится разрушенный храм. Почему он и должен внезапно появиться. Это и есть разговор о смысле этого текста, который потерян.

Но что забавно. Эта потеря сопровождалась интересным делом. По легенде, Александру Македонскому перед тем, как он пропал, император Октавиан случайно отломил нос. Теперь вы понимаете, что когда текст лишается носа, он одновременно лишается возможности аллегорического переноса?

Ну и конечно же Гоголевский нос. Совершенно абсурдный сюжет, который почему-то считается великим. Некий чиновник, карьерист, просыпается без носа. Этот нос находит цирюльник. От страха он выбрасывает его в Неву с моста, причем с Исаакиевского моста, напротив Исаакиевского собора. Не напоминает жертвоприношение Исаака? Появление хеша. Но только пока еще это хеш внутренний. Внутренний для гиперколонки. Внутренний для вертушки. Кстати, именно в Исаакиевском соборе был подвешен огромный маятник Фуко, который доказывал, что Земля вращается. Вертушка.

Затем этот чиновник встречает свой нос и видит, что его нос молится богу в Казанском соборе. Казан, где все должно свариться. Собор Казанской божьей матери. Казанская божья мать – единый код, который появляется, и который должен потом переносить информацию. И этот нос, оказывается, едет в Ригу по фальшивым документам. Вот он вам Гермес-Меркурий. Бог обмана с фальшивым паспортом.

Аллегория запахов настолько мощна, что прослеживается со времен шумерских мифов. Чего только стоит миф о снисхождении Инанны в подземный мир. Там появляется пчела, которая должна облететь все цветы, видимо розы, и найти место для трона Думузи. Цветник. Сколько раз мы его еще встретим в аллегориях.

Запах – это не явление, это его дух. Но этот дух дает возможность найти смысл. Возможно что и Сфинкс, у которого, как ни странно, нет носа, символизирует потерю смысла всей египетской мифологии.

Как же интересно все пересекается в мире аллегорий. Получается, что потерянный нос Сфинкса, это то же самое, что отломанный нос Александра Македонского.

Но за всем этим скрывается нечто куда большее. За всем этим скрывается абсолютно невероятное.

Инвесторы, религии, которые нужны для того, чтобы, как оказывается, перенести информацию с места на место. Для того, чтобы через века прошли эти тексты, чтобы они сохранились, чтобы они не были уничтожены, должна быть некая система переноса. Причем сами носители не должны понимать, что они несут. Точно так же, как система ассоциативных связей переносит информацию, не имея возможности ее толковать. Она не знает, что она несет. Задача только транспортной компании – доставить с места на место. А уже точка зрения должна все это распаковать.

Есть разные точки зрения, которые смотрят на один и тот же мир, но смотрят с разных сторон. И умеют внутри выстроить систему отношений. Когда у тебя есть вещи, которые как-то соотносятся друг с другом, с какой стороны ты не посмотришь, ты все одно видишь эти взаимоотношения. Может быть не все. Но когда ты их видишь, они все равно есть. Одна система видит эти отношения плотнее, другая видит их цветнее. Но поскольку это общая система, единый мир, на который мы смотрим, мы можем их засинхронизировать. Но дальше выясняется, что каждая точка зрения обладает своим преимуществом при взгляде на этот единый мир. С этой колокольни лучше видно. Еще не улавливаете к чему мы?

Есть религии. Много религий. Каждая религия, на самом деле, рассказывает о работе мозга, смотрит на одну и ту же историю. Только рассказывает об этом в своей системе мифов. И если удается соединить то, о чем рассказывают эти религии, вдруг оказывается, что то, что непонятно в одной, становится видно в другой. И собрать целостную картину получается тогда, когда ты соединяешь вместе греческие мифы, Ветхий Завет, шумерские мифы, аккадского Гильгамеша. Вот когда ты собираешь это все вместе, в этот момент тебе становится понятно, что ты видишь внутри, и в какой системе тебе лучше на это посмотреть, где об этом четче рассказано. Очень трудно, используя только одну систему, понять что перед тобой. Но когда у тебя есть разные точки зрения, задача упрощается в сотни, в тысячи раз. А когда оказывается, что вся мировая литература рассказывает все ту же историю, выясняется, что в этот момент количество подсказок начинает зашкаливать. Они уже превращаются не в какой-то ручеек, из которого ты должен чуть-чуть испить, а в обильную систему, в которой ты купаешься, и только должен выбрать удачную точку зрения, где тебе будет все истолковано.

Источник: alexfl.ru

Комментарии: