Критика разума или критика разумом

Когда в 1781 году, в принадлежавшей тогда Российской короне Риге, на немецком языке появилась “Критика чистого разума” люди вряд ли верили всему на слово, но вот проверка на подлинность самой явленной нам в ощущениях реальности, т.е. критическое мышление, еще только входило в моду. Название главного труда Канта можно было понять в двух смыслах родительного падежа - родительном субъекта (genetivus subjectivus) или родительном объекта (genetivus objectivus). Это когда, например, говорят о “любви отца” - идущей от отца или “любви отца” как нашей любви к нему, т.е. на отца направленной. Так и в “критике разума” не сразу понятно кто кого здесь будет критиковать - разум нас или мы разум.

Но Кант, разумеется, имел в виду критику разума как указание на его ограничения. Идея критики возможностей нашего мышления, заключалась в осознании, что наши познания о мире ограничены определенными рамками. Прежде всего извлекаемые нами из реальности знания сконструированы нашими же инструментами - формами чувственности (пространство-время) и рассудка (категориями, вроде причинности). Подлинной истины о вещах мира эти инструменты не дают, к тому же, полученные с их помощью положения верны только в нашем феноменальном мире, а в мире вещей самих по себе (вещей-в-себе), независимых от нас, могут встречаться лишь «идеи чистого разума», такие как Бог, свобода, бессмертие, «мир в целом», и связанные с этими идеями предметы. Они мыслятся только умом (ноуменально), но о них мы ничего достоверного сказать не можем, потому что чувствами они не считываются и не проверяются. Но и обойтись без них мы тоже не можем. Они регулируют, направляют наш опыт, придают смысл жизни, иначе совершенно безнадежной, трагичной и скучной.

Критика Кантом разума предполагала, что мы откуда-то знаем о его недостатках. Но как возможно что-то понять об ограниченности наших интеллектуальных возможностей, если чувственный опыт ограничивает нас тотально, как и язык, в котором мы выражаем свои мысли? Получается, что либо в нас есть что-то, позволяющее сомневаться в суждениях, выходящих за границы чувственного опыта, либо сама действительность как-то влияет на наши органы чувств, преодолевая их ограниченность. Наконец, следует задаться вопросом о том, откуда берется само мышление, осуществляющее подобную критику, как оно развивается и как связано с опытом?

Собственно Кантовская критика состояла в показе того, что наш разум может гарантировать в качестве истин, а что лишь в качестве гипотез, предположений и предметов веры.

Мы стремимся к абсолютной истине, но обладаем лишь относительными. Но то, что наши знания ограничены возможностями наших органов чувств и рассудочного мышления, не означает, что они неверны или иллюзорны. Они верны в пределах нашего феноменального мира, будучи обусловлены и опосредованы формами наших чувств, категориями и языком, т.е. опытом жизни и его условиями.

Но существуют суждения независимые от чувственного опыта вообще. Кант называл их априорными (наши пресловутые “Априори”). Это, например, суждения аналитические, в которых в определяемом субъекте (в том, о чем идет речь) уже содержится определение (предикат - свойство или качество субъекта). Такие суждения истинны по определению и не требуют эмпирического подтверждения, хотя и могут быть проверены. Они основаны на логическом анализе суждений, т.е. на формальной логике, на законах тождества и противоречия.

Например: «Все тела протяжённы» – аналитическое суждение априори. Его не нужно проверять на опыте, так как любое тело протяжено в пространстве – имеет длину, ширину и высоту. Признак протяженности входит в содержание понятия «тело». Таким образом аналитическое суждение «все тела протяжённы» истинно априори.

Источник: vk.com

Комментарии: