Проект «Знание. наука»: о психотерапевтическом языке как важной части русской речи Р

11 ноября в рамках проекта Российского общества «Знание» «Знание. Наука» состоялась лекция декана историко-филологического факультета О.В. Никифоровой на тему ««Я сегодня не в ресурсе», или Язык психотерапии как важная часть русской речи». 40 русских и иностранных студентов узнали, что сегодня в речи часто можно услышать фразы «Не в ресурсе», «Токсичная среда», «Закрыть гештальт» и др. Одна из главных причин использования в речи терминов из психологии – мода на психотерапию и посещение психотерапевтов. Это столичное явление, охватившее Москву, Петербург, пришло в XXI веке и в другие города России.

Такой язык называют психотерапевтический. Подобную ситуацию в русском языке более 30 лет назад предсказал лингвист, сотрудник Института лингвистических исследований РАН Кирилл Сергеевич Горбачевич. В статье 1990 года «Дано ли нам предугадать?» он предположил, что в XXI веке русскоговорящая часть мира будет употреблять много терминов из разных научных (и не только) сфер. Именно это сейчас и происходит: люди активно пользуются понятиями экономики, медицины, IT, психологии.

Проникновение терминов из психологии в живую речь можно связать с тем, что сейчас к психологам и психотерапевтам обращаются всё больше и больше людей. Таким образом, распространению этих слов способствуют сами пациенты, ведь посещение психотерапевта стало престижным, что легко переносится и на употребление слов. Кроме того, сами психологи и психотерапевты становятся всё более публичными, выступают на радио и телевидении, в видеоблогах и подкастах и этим же языком говорят не с отдельным пациентом, а с публикой. Сегодня приватные темы перестают быть таковыми и их обсуждение выносится в публичное пространство. Считается, что говорить можно и нужно обо всём и со всеми. Фактически люди теряют частное и даже интимное пространство. Соответственно, и язык, который прежде использовался в частном пространстве, становится публичным. В общедоступной коммуникации обсуждается всё, что казалось стыдным и очень личным. Как считают лингвисты, уничтожаются коммуникативные табу. На фоне бума психологии и её расцвета для массовой аудитории появилась даже особая порода людей – инфоцыгане, которые продвигают свои курсы, марафоны, книги и гайды.

«Визуализировать свои цели – настоящий труд», – провозглашают они и учат, как закрыть пресловутые гештальты, что отнимают энергию, обратиться ко Вселенной со своими запросами, получить озарение (инсайт), выйти из токсичных отношений, порефлексировать, избавиться от синдрома самозванца, всегда соблюдать личные границы, не поддаваться манипуляциям, выйти из зоны комфорта, расписать карту желаний, брать ответственность за свою жизнь, почувствовать поток, момент и др.

Студенты поняли, что фразы с использование психологических терминов относятся не к письменному литературному языку, а к обыденной русской речи. В целом фраза «Не в ресурсе» имеет смысл, но не соответствует нормам русского литературного языка, о которых люди часто забывают. Правильно сказать «иметь ресурс» или «обладать ресурсом», а «быть в ресурсе» значит самому являться частью ресурса для кого-то или чего-то (что в принципе не имеет особого смысла). Кроме того, проблема «психологизмов» не в их появлении, а в том, что человек использует термины без представления об их полном значении. В этом случае происходит сбрасывание с себя ответственности. Вместо развёрнутого рассказа о своих чувствах или переживаниях говорящий произносит термин (шаблон) – наклеивает этикетку. С одной стороны, говорящий блеснул умом в дань моде, а с другой, – как хочешь, так и понимай. Терминология размыта для обычного пользователя – есть огромное множество аспектов значения.

Например, «буллинг» – это термин. В русском языке есть слово «травля», которое является оценочным, оно не только показывает действие, но и даёт ему оценку, то есть травля – это плохо с позиции «хорошо – плохо». Заимствование «буллинг» имеет схожее содержание, но не несёт оценки. В классе один ребенок обижает другого. Родители говорят: «У вас травят моего ребенка. У вас травля». А учитель или школа говорят: «Да нет у нас буллинга». В этой паре слов у лексемы «буллинг» нет оценки, она нейтральна, но когда говорят «травля», то всё чётко и понятно. Чтобы за лексемой закрепилась оценка, нужно время. Тогда слово действительно встроится в языковую картину мира. Ярлык избавляет нас от ответственности чувствовать, испытывать, сознавать и передавать другому эту информацию. На лекции студенты вместе с преподавателем проанализировали и другие термины, популярные в последнее время в ненаучном дискурсе: «абьюз», «выгорание», «депрессия», «обесценивание», «синдром самозванца», «токсичность», и выявили, что семантика терминов в обыденной речи несколько изменилась. Студенты заинтересованно слушали лектора, который старался донести до ребят прикладной характер научного знания. В целом область психотерапии не уникальна.

М.А. Кронгауз в книге «Русский язык на грани нервного срыва», вышедшей в 2007 году, описал несколько лексических волн. Одной из самых ярких была «криминальная волна» 90-х годов, то есть вхождение в общее коммуникативное пространство бандитской лексики: «крыша», «наезд», «рэкет», «киллер», «фильтровать базар», «забить стрелку», «братва». Из недавних волн можно назвать яркую молодежно-музыкальную, связанную с рэпом и другими новыми направлениями. Именно она принесла в русский язык немузыкальное, но важное слово «хайп». Главный вывод, который сделали студенты, – каждому из нас нужно развивать критическое мышление, выбирать слова, наиболее подходящие к речевой ситуации, стремиться к совершенствованию собственной культуры устной и письменной речи и работать над своим уровнем функциональной грамотности.

Источник: vk.com

Комментарии: