Образы и источники знания в психоанализе

(третий пост из серии)

Коллеги, мы продолжаем знакомиться с книгой израильского специалиста Анера Говрина (Aner Govrin) «Консервативная и радикальная перспективы на психоаналитическое знание» (2015).

Я хочу пересказать один интересный, но сложный отрывок из нее. Он касается эпистемологии психоанализа.

___________________

В начале нам понадобится обратиться к концепции «образа знания», которую в 1980-х предложил израильский историк и философ науки Иегуда Элкана (Yehuda Elkana). Эта концепция охватывает социально обусловленные представления о природе знания, его целях, критериях истинности и допустимых источниках.

Образы знания зависят от исторического периода, культурных традиций и социальных структур. Они определяют, что является важным, нелепым, абсурдным, гармоничным или ценным в той или иной теории. Так, например, в средневековой Европе, где на образы знания влияли религиозные идеи, представление о том, что Земля вращается вокруг Солнца, воспринималось как абсурдное и еретическое. В то время как геоцентрическая модель, помещающая Землю в центр мироздания, считалась гармоничной и соответствующей взглядам того времени, а значит, ценной и важной.

На формирование и эволюцию образов знания влияют источники знания. В широком смысле источник знания – это любой объект, процесс или явление, из которого человек получает информацию. Диапазон существующих источников знания очень широкий: от эксперимента и результатов исследований, до клинического опыта, аналогии и даже интуиции. Однако не все из них признаются легитимными в разных сообществах.

Например, между психоаналитическим сообществом (или, по крайней мере, его значительной частью) и широким научным сообществом (особенно академической психологией) существует разрыв в их образах знания, а также в том, какие источники знания является достоверными. В раннем психоанализе сновидения рассматривались как «королевская дорога к бессознательному», предоставляющая важную информацию о скрытых желаниях и конфликтах клиента. А в современной когнитивной психологии сновидения могут интерпретироваться как побочный продукт процессов консолидации памяти, не имеющий глубокого символического значения.

В рамках одной области знания могут сосуществовать различные, а иногда и противоречивые образы знания. Более того, они меняются с течением времени, отражая изменения в социально-культурном контексте и философских парадигмах. Психоанализ здесь не исключение. Например, во времена Фрейда ответ на вопрос «что такое психоаналитическое знание» был бы совершенно иным, чем сегодня. За прошедшее столетие произошли фундаментальные социальные и культурные изменения, и они привели к переосмыслению самой природы истины.

Например, те психоаналитические школы, на которые повлиял постмодернизм, приняли идеи о контекстуальности, множественности и изменчивости истины, а также о ее зависимости от субъективной позиции. Это, безусловно, вступает в противоречие с традиционным психоаналитическим стремлением к «объективному» пониманию клиента и его бессознательного.

А теперь давайте продолжим предыдущий пост и сравним образы и источники знания «очарованных» и «сомневающихся» сообществ в психоанализе.

1) Каждое психоаналитическое сообщество обладает собственной эпистемологической иерархией источников знания (среди которых могут быть клинический опыт, научные исследования, авторитетные мнения, интуиция и многое другое). Ни одно сообщество не полагается исключительно на один источник, однако распределение приоритетов может сильно отличаться.

«Научно-ориентированные сомневающиеся» психоаналитические сообщества придают особое значение психоаналитическому знанию, согласующемуся с результатами эмпирических исследований. Они стремятся к научному подтверждению своих идей, активно используя такие методы, как анкетирование, эксперименты, анализ записей терапевтических сессий и др.

«Очарованные» сообщества, напротив, главным образом опираются на клинический опыт и анализ отдельных случаев. Их представители, как правило, проявляют незначительный интерес к таким источникам знания, как современные исследования в области младенческого развития (так называемые «infant research») и нейробиологии, которые высоко ценятся в научно-ориентированных сообществах.

2) Образы знания, присущие конкретному психоаналитическому сообществу, также определяют его отношение к наследию Фрейда или других выдающихся теоретиков – от безусловной лояльности до критического дистанцирования. Очарованные сообщества склонны развивать исключительно те концепции, которые гармонично вписываются в рамки идей авторитетного для них мыслителя, формируя своего рода «цепь преемственности».

В отличие от этого, научно-ориентированные сомневающиеся сообщества (а также представители реляционного психоанализа) не придерживаются неизменной лояльности к одному мыслителю или теории. Их подход характеризуется большей гибкостью и открытостью к новым идеям, а также готовностью пересматривать и критическим образом оценивать существующие концепции в свете новых эмпирических данных и теоретических разработок.

3) Психоаналитические теории совместимы с одними образами знания и несовместимы с другими.

Терапевт, придерживающийся конкретной психоаналитической концептуальной системы, будь то кляйнианская теория, селф-психология, реляционный подход и т.д., неявно принимает эпистемологические рамки, диктуемые этой системой, включая представления об образах и допустимых источниках знания.

Например, сложно быть сторонником кляйнианской теории и одновременно разделять постмодернистские представления о знании, которые подчеркивают относительность и контекстуальную зависимость истины. Аналогично, бионианский терапевт вряд ли будет обеспокоен эмпирической обоснованностью психоанализа, поскольку эмпирические данные не рассматриваются в рамках этой модели как релевантный источник знания. И мы не ожидаем, что терапевт, чьи знания основаны на современных исследованиях младенческого развития, с энтузиазмом примет бионианскую модель, учитывая разрыв между предположениями этой модели и эмпирическими наблюдениями за младенцами.

Эти примеры иллюстрируют тесную взаимосвязь между выбором теоретической ориентации и принятием определенных образов знания. В основе любого теоретического выбора лежит целая эпистемология, определяющая отношение к различным источникам знания и критериям их оценки. Достаточно узнать, насколько кто-то увлечен бионианской концептуализацией, чтобы понять многое о его восприятии знания.

4) Большинство психоаналитических концепций возникло не в лаборатории и не в результате контролируемых экспериментов, а в клинической практике, которая исторически являлась и остается основным источником психоаналитического знания.

Фундаментальные концепции Фрейда, такие как Эдипов комплекс, теория бессознательного, топографическая модель психики и другие, были выведены из клинических наблюдений и описания случаев.

В 1934 году произошла показательная ситуация. Американский психолог Саул Розенцвейг направил Фрейду результаты эмпирического исследования, призванного проверить ряд психоаналитических положений. Ответ Фрейда был вежлив, но краток:

«Уважаемый коллега, я с интересом ознакомился с вашими экспериментальными исследованиями, направленными на проверку психоаналитических утверждений. Я не придаю вашим подтверждениям большого значения, поскольку обилие надежных наблюдений, лежащих в основе психоаналитических утверждений, делает их независимыми от экспериментальной верификации. Впрочем, вреда от этого не будет. Искренне ваш, Фрейд».

Многие аналитики по-прежнему убеждены, что клиническая ситуация является уникальным и незаменимым источником психоаналитического знания о психической реальности. В итоге знания, полученные в клинической ситуации, передавались и продолжают передаваться членами сообщества посредством описания клинических случаев.

Однако такая исключительная приверженность клиническому опыту привела к тому, что психоаналитическое знание часто воспринимается как субъективное и лишенное эмпирической основы, что затрудняет его признание в научном сообществе и интеграцию с другими областями знания.

Снижение статуса психодинамической терапии в академических и клинических кругах привело к усилению призывов к эмпирической валидизации психоаналитических концепций.

___________________

Коллеги, это интересная книга. Ссылку на нее я оставлю в комментариях. Возможно, напишу по ней еще один пост и, надеюсь, что скоро дойду до статьи Патрика Лютена, про которую планировал рассказать еще несколько постов назад – «Непочтительные вопросы о пяти ключевых положениях психоанализа, требующих эмпирической проверки» (2015).

Источник: vk.com

Комментарии: