Трофим Лысенко: Агроном, чуть не сгубивший генетику

Здравствуйте, уважаемые читатели! В новой статье #КнигаРастений коснется крайне неудачных попыток ведения сельского хозяйства в СССР, и сегодняшняя история будет достаточно трагичной.

В конце 20-х и начале 30-х годов прошлого века, во времена правления И. В. Сталина, перед учеными Советского Союза была поставлена задача выведения новых скороспелых и урожайных сортов сельскохозяйственных культур, в частности хлопка, пшеницы и ячменя. После окончания Гражданской войны в стране возник продовольственный кризис. Ученые разделились на два лагеря: неодарвинисты, «вейсманисты-морганисты» (очевидно, поддавшиеся влиянию буржуазного запада), и неоламаркисты, «генетики-мичуринцы» (свои рубаха-парни). Ярким представителем первых был Н. И. Вавилов, вторых же — Т. Д. Лысенко, тогда как самого Мичурина в свои вдохновители тогдашние неоламаркисты записали уже посмертно.

Трофим Лысенко — полуграмотный агроном, провозглашавший превосходство принципов ламаркизма как более соответствующие марксизму над эволюционными представлениями, выросшими из теории Дарвина, на основании свежих открытий генетики. Одно из основных положений ламаркизма подразумевает, что организмы в течение жизни приспосабливаются к среде обитания и эти приобретенные изменения передают своим потомкам. Однако сам Ламарк жил еще в эпоху, когда теория биологии только создавалась, был совершенно непонятен сам механизм наследования — его даже Дарвин еще не знал. После открытий генетики взгляды Ламарка значительно устарели, хотя отрицать его вклад в историю биологии все же нельзя. По этой же причине и дарвинизм к этому времени существенно изменился, включив в себя самые свежие достижения в этой области. Однако именно их Лысенко и не признавал, возможно, искренне считал, что все эти хромосомы и мошки-дрозофилы — чушь собачья, приобретенные признаки наследуются, а естественного отбора не существует.

Его позиция идеологически оказалась поддержанной, и он занялся использованием на практике агротехнических методов, которые с грехом пополам изучил во время учебы в Киевском сельскохозяйственном институте. Из ламаркизма вытекает, что можно изменить вид при помощи внешнего воздействия — он приобретет новый признак, который будет унаследован. Этот вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд, и регулярно возникает при обсуждении наследственности. Например, очевидно, что растение, росшее в хороших условиях, запасет в семенах побольше питательных веществ, а значит, проросток «унаследует» возможность хорошо питаться хотя бы на первых порах. Могут наследоваться регуляторные модификации ДНК (это явление называется эпигенетикой), но, безусловно, не в слишком длинном ряду поколений. Есть и еще некоторые исключения, но они также обусловлены тем, как работают сами ГЕНЫ, которые категорически не нравились Лысенко. По факту, его совершенно не заботила достоверность концепции с научной точки зрения — достаточно того, что она была «верной» идеологически. И в какой-то мере эта его ставка в то время действительно оправдалась.

Лысенко использовал несколько методов. Первым из них была яровизация, т. е. проращивание посевного материала при пониженной положительной температуре и влажности. Многие и сейчас картофель перед посадкой выдерживают в прохладе, пока он не даст ростки. Эта технология должна была ускорить развитие с/х культур и сделать растения выносливее. Даже Вавилов, основатель (1920) и бессменный до момента ареста директор Всесоюзного института растениеводства (1930-1940), поддерживал применение этого метода, например, для совмещения сроков цветения растений, участвующих в селекции. Сам по себе метод имеет под собой биологические основания — для многих растений, приспособленных к умеренному климату, переживание холода является важным регулятором прорастания. Таким образом можно произвольно выбирать, когда и что сажать, а не ждать у поля погоды. Однако Лысенко вместо того, чтобы оценить применимость метода, просто наобещал зерновые горы. Как выяснилось на практике, не вышло из яровизации «средства от всего». Рекомендации Лысенко содержали явные ошибки — не тот диапазон температур, яровизацию для озимых культур (зерна активизировались, росли, а потом наставала настоящая зима). Чтобы оправдывать затраты, результаты испытаний фальсифицировались: на бумаге докладывалось, как все хорошо, тогда как на самом деле растения были ослаблены и заражены паразитами, в частности твердой головней. Все попытки повысить урожайность оканчивались бессмысленной тратой и без того дефицитного материала.

Яровизация, чеканка хлопка (удаление верхних побегов или верхушек растений для предотвращения роста), летние посадки картофеля, попытки вывести новые сорта зерновых ускоренными методами — все это не давало нужного результата именно оттого, что Лысенко и его сподвижники игнорировали скрещивание и гибридизацию растений для обновления генетического материала. Сорта вырождались очень быстро, урожаи падали, растения заражались всяческими болезнями. Лысенко утверждал, что он вот-вот все исправит, нужно подобрать нужные внешние условия... Все напрасно. У него не было нужных знаний и навыков, разве что упорство, умение следовать линии партии и честолюбие. Власть ему была куда важнее науки, и он смог заручиться авторитетом Иосифа Сталина. Трофим Денисович опирался на ложные отчеты и случайные успехи агротехники, добиваясь их растратой посевного материала.

В 1936 году Николай Иванович Вавилов, который первоначально поддерживал деятельность Лысенко, узнал, что Трофим Денисович отрицает законы Менделя и возможность их использования на практике. После нескольких острых дискуссий Вавилов и Лысенко оказались по разные стороны баррикад. Может, все бы еще можно было спустить на тормозах, но среди сторонников Лысенко нашелся некий Исаак Израилевич Презент. Превосходный оратор, демагог и столь же честолюбивый «ламаркист». Он послал председателю Совета народных комиссаров Вячеславу Молотову докладную записку, в которой обвинял Вавилова и его сторонников в том, что те хотят использовать международный генетический конгресс, чтобы уничтожить науку (под «наукой» подразумевалась, конечно же, «мичуринская генетика»).

Арест и будущая смерть Вавилова в одной из тюрем Саратова — лишь верхушка айсберга. Лысенко и Презент запустили колесо репрессий. Множество ученых-генетиков были расстреляны или погибли в заключении. Те же, кто остался жив, занимались генетикой в глубоком подполье. Об этом и многом другом рассказывает роман Владимира Дудинцева «Белые одежды», работа над которым началась в 1966 году, а был он опубликован в 1987-м. Если есть желание, уважаемые читатели #КнигиРастений, можете с ним ознакомиться. Он тяжелый для восприятия, но правдивый... До свидания, до новой статьи!

Источник: vk.com

Комментарии: