Горе от ума

МЕНЮ


Главная страница
Поиск
Регистрация на сайте
Помощь проекту
Архив новостей

ТЕМЫ


Новости ИИРазработка ИИВнедрение ИИРабота разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика

Авторизация



RSS


RSS новости


Недавно на своей странице я задал коллегам вопрос: «Чем отличается интерпретация от интеллектуализации?» и получил самые разные и весьма интересные ответы. В этом эссе я хотел бы подробнее рассмотреть тему интеллектуализации в контексте терапевтических отношений и техники.

Начнём с того, что из себя представляет интеллектуализация, которую до сего дня нередко путают или смешивают с рационализацией. Ж. Лапланш и Ж. Понталис описывают интеллектуализацию как преобладание абстрактного умствования над проявлением и признанием чувств и фантазий, как отстранение от аффектов вплоть до их нейтрализации. Б. Мещеряков определяет интеллектуализацию как игнорирование эмоционального содержания личностной проблемы с попыткой ограничиться сухим, трезвым её анализом.

Как мы знаем, ещё Анна Фрейд разделила защиты на ситуационные и характерологические. Характерологические защиты отличаются стабильностью, меньше зависят от контекста и играют определяющую роль в формировании личностной структуры. Иными словами, интеллектуализация вполне может быть хроническим состоянием, которое мало осознаётся, особенно если мы говорим о пограничной и психотической организации личности. Хронически интеллектуализирующий терапевт может быть вполне убеждён, что даёт хорошие интерпретации. Но так ли они хороши и можно ли вообще назвать их интерпретациями? И можно ли считать их полезными интервенциями, а не интрузиями (вторжениями)?

В схема-терапии перманентная интеллектуализация считается признаком пребывания в режиме Отстранённого Защитника. Это режим, в котором человек ведёт себя дистанцированно и безэмоционально и который служит своеобразной стеной от переживаний чувств и эмоциональных потребностей. У погранично организованной личности он может становиться диссоциированной эго-синтонной частью. Например, когда человек уверяет, что почти всегда ничего не чувствует и это обычное и даже в чём-то комфортное состояние.

В каких-то случаях такого рода отстранение может доходить до того, что в психологии и психиатрии называют эмоциональной тупостью. Как говорила Н.П. Бехтерева, «эмоциональная тупость имеет физиологическое выражение. Мы видим, как в условиях эмоциональной тупости мозг человека теряет свои потенции. Человек в условиях эмоциональной тупости уже другой… Он довольно спокойно может принять на себя «ответственность» за жизнь человека. Это позиция максимального использования защитных сил до такой степени, когда защитные силы мозга становятся болезненным проявлением. Но человек этого может и не видеть. Отсутствие сердечности нельзя увидеть при отсутствии сердечности».

Интеллектуализацию нередко считают зрелой защитой, служащей показателем невротической организации личности. Но это не всегда так. Г. Гантрип, Х. Спотниц и др. отмечают, что у доэдипальной личности интеллектуализация часто выступает когнитивной компенсацией дефицита эмоционального взаимодействия (всё равно надо как-то взаимодействовать с миром). Правда, без адекватного эмоционального развития она неуспешна в межличностных аспектах.

Если терапевт имеет пограничную организацию, он может не замечать свою интеллектуализацию, потому что он в ней как рыба в воде. Более того, он может даже ей гордится и считать своим достоинством. Здесь важно отметить, что погранично организованные личности часто считают, что обладают высокой эмпатией. Это особенно характерно для личностей с нарциссической структурой, эмпатия которых, по их мнению, уникальная, выдающаяся, потрясающая, экстрасенсорная, исцеляющая всех страждущих. К сожалению, как это отмечал Ш. Ференци, такого рода умопостроения зачастую являются реактивным образованием, скрывающим истинные равнодушие и презрение к людям. У погранично организованных личностей может быть хорошо развит когнитивный канал эмпатии в противовес эмоциональному. То есть они могут скорее рационально понимать других людей. Кроме того, они могут путать эмпатию с идентификацией, когда в другом они больше видят и заботятся о себе. Или с компульсивной заботой о других (П. Криттенден), когда они постоянно отслеживают состояния и реакции окружающих и тут же хотят подстроиться, угодить, помочь.

Проблема в том, что постоянно интеллектуализирующий терапевт может ошибочно восприниматься как спокойный и зрелый человек, мудрый и рассудительный, чем может притягивать. Более того, пациент может долго удерживаться с ним в отношениях, особенно если для него с детства привычна эмоциональная выхолощенность при большем обращении внимания на размышления и дела.

Обменяться умными идеями порой бывает неплохо. Но если терапия в основном сводится к этому, то возникают серьёзные ограничения и риски. Интеллектуализирующий терапевт может неосознанно бояться привязанности, которая, как известно, является основным терапевтическим фактором. Своими интеллектуализациями (которые он выдаёт за интерпретации), он может отталкивать от себя пациента и больно его ранить. Он может стремиться говорить правильные слова, соблюдать процедуру, уделять повышенное внимание технике, но это ещё больше мешает ему чувствовать перед собой живую душу и быть в контакте с уязвимой частью пациента. Из-за отсутствия (или слабой развитости) внутри образа (объекта) нежной матери такой терапевт плохо видит в пациенте внутреннего Уязвимого Нуждающегося Ребёнка или Естественного Играющего Ребёнка, ему трудно учитывать эмоциональные потребности, заботиться о душе и научить этому пациента.

Внешними признаками интеллектуализации являются холодность речи, частое использование терминов, активное теоретическое просвещение пациента, стремление его информировать, настойчиво чему-то обучать или рекомендовать из экспертной позиции. Терапевт попадает с пациентом в дебри запутанных концептуализаций, когда за деревьями не видно леса. Ф. Жежер пишет об этом так: «Интеллектуалы проделывают 100 сложных интеллектуальных операций в голове, в то время как другим, наделённым чуткостью людям, достаточно провести одну простую операцию, ибо у них есть чувственный опыт».

И. Ялом: писал: «…основная проблема терапии всегда состоит в том, как перейти от интеллектуального признания истины о себе к её эмоциональному переживанию. Только когда в терапию вовлекаются глубокие чувства, она становится по-настоящему мощным двигателем изменений». По У. Биону, подлинное научение возможно лишь через опыт переживания. Поэтому удручает, когда терапевт считает, что пациенту станет лучше, если он скажет ему что-то умное и правильное из роли эксперта. Чем меньше экспертирования, тем лучше для терапии и наоборот.

Интеллектуализирующий человек привыкает кормить мышление, а не душу. Он много учится, читает, узнаёт, постоянно пополняя свою кладовую знаний, но зачастую пренебрегает развитием сердца, души. И то же самое он может делать с пациентом – кормить его мышление, а не душу, которая так и остаётся несчастной и одинокой внутри наедине с умными мыслями и советами.

Как отмечает Н. Мак-Вильямс, у интеллектуализирующего человека секс, добродушный юмор, проявление артистизма и другие соответствующие взрослому человеку формы игры могут быть излишне ограничены. Интеллектуализирующий терапевт будет осознанно или неосознанно игнорировать или подавлять это и в пациенте. Ему крайне трудно заразить его энергией жизни, искусить на жизнь, посеять и разжечь искру живого интереса к различным сторонам себя, мира и отношений. «Определённо отстраняющийся терапевт, который действует под влиянием левого полушария, вряд ли сможет помочь пациенту развить у себя способности чувствовать и устанавливать близкие отношения» (Д. Уоллин).

Если рассматривать интеллектуализацию с точки зрения психоаналитичекой техники, то она выступает сопротивлением, мешающим свободному движению ассоциаций, и делает невозможным равновзвешенное свободное внимание аналитика (терапевта).

Как известно, буквальный перевод слова «психотерапия» – это лечение души. Но есть и другая трактовка – лечение душой. Подчеркнём – лечение душой, а не мышлением. Интеллектуализация же – это не лечение души, а скорее – умственное упражнение, в котором сердце молчит. Однако, когда мы говорим о минусах интеллектуаллизации, важно не скатиться в другую крайность – эмоционализацию. Баланс ума и сердца, интеллекта и души – ключ к гармонии и свободе.


Источник: vk.com

Комментарии: