Пообщаемся насчет раздела "Путь к феноменологической трансцендентальной философии, исходя из возобновляемого вопроса о предданном жизненном мире" из "Кризиса европейских наук"

1. В начале Гуссерль говорит о жизненном мире. ЖМ - это регион всех регионов, но не матесис универсалис. Это царство изначальных, допредикативных очевидностей, предшествующих любой науке. Наука черпает из ЖМ все свои истины. Мы в ЖМ - объекты среди объектов, равнозначны с другими его частицами. Но все же этот мир нами осмысляется, обживается, переживается, то есть он интенционально направлен на нас, а мы - на него. Эон един, он постоянно изменяется и корректируется в плане ракурсов, которыми к нам поворачивается. Само-теперь-присутствующее сущее для нас в тот момент, когда мы меняем установку, проводя редукцию. Редукция очищает познание от предрассудков, оставляя с нами "феноменологический остаток", то есть царство трансцендентальной субъективности. Нетрудно увидеть, что ТС и ЖМ соотносятся, коррелируют друг с другом. В коррелятивности нет ничего зазорного, хотя я в целом понимаю претензии к Гуссерлю, мол, субъект и объект все равно противопоставлены, ибо существуют корреляции. Неинтенциональная феноменология в духе постмодернистского "мышления-изнутри" с добавлением телесности исправляет эту трудность. Но я думаю, что Гуссерль осознавал ее. Правда, не знал, как избавиться от трудности, не перекраивая полностью свою систему.

2. Для Гуссерля важен не рассудок, а важно созерцание. Созерцание - универсальный акт, сопрягающий в себе интуицию и прагматику. Мы созерцаем идеи в идеирующей абстракции или идеации (категориальное созерцание), мы созерцаем вещи в нашем быту как целое, позволяющее нам приспосабливаться конкретно и просто "зависать-себе" в повседневности. И интересный взгляд на вещь через ретроспекцию: она есть "бывшая вариация перспектив". Как и сущность, кстати, ведь модификации распространяются и на эйдетический мир, идеи тоже имеют горизонты. Каждая вещь имеет телесность, поэтому необходимо, если идет разговор о ЖМ, возвращаться к чувственному созерцанию. Это не "эмпиризм", а взгляд на мир без посредника, согласно принципу всех принципов. Многие философы чересчур сложно организовывали наш опыт, особенно Кант и в Новое время - эмпиристы, он проще, чем, скажем, Юмовы "пучки восприятий", смутная психология Локка. Сложнее эйдетический мир. Наш эмпирический опыт предельно прост, но наивность его исчезает при смене установки. Простота - это не наивность. Простота - это телесность и оформленность всего окружающего и нас самих. Хотя Сартр и говорил, что "глаз не может сам себя видеть" и потому телесность трудна, но что может быть нам ближе, чем кинестезы (я делаю, я иду)? Сущности потому и требуют эйдетической редукции, что сложны и отдалены от нашей повседневности. Тело же редукции не требует, оно - часть феноменологического остатка. Оно двумерно: тело-корпус и тело-плоть, первое выражает возможности второго.

3. Мы "постоянно активны на основе пассивного владения миром". Это любопытно. В самом деле, мир все же фонит в отношении нас и актуальных феноменов нашей повседневной жизни. Жизнь - это ореол, то, в чем заложена перспектива. От нетематической встроенности в ореол мира мы можем идти к тематизации, но мне кажется, что смысл редукции не в том, чтобы тематизировать, а как раз в том, чтобы вернуть нас в ЖМ, в изначальное прото-бытие, закрытое для нас пока мы "заставлены миром", если говорить на хайдеггеровский манер. Зов бытия слышен только в Lebenswelt, он не слышен в модусе Das-Man. Dasein, как я думаю, это тот самый модус человека, который окунут в нетематический "маточный раствор", и окунут, воззрясь, а не попросту "плавая-себе". Это как бы осознание без надуманного осознания и без потерянности в бытии, это возвращение цветка в росток с потенциалом цветка. Иметь себя и ореол - это несравненно больше, чем иметь просто себя. Именно так мы активны на основе пассивности "само-собой-бытийствующего". Само собой разумеющееся - это не трюизмы, а все новые и новые "спектакли очевидности", раскрытие вещей, именно для этого нас зовущих.

4. ЖМ анонимен. Это, по-видимому, означает чистую возможность, то есть поле открытия, возникновения, которое описывал Паточка. В штуке недавней о неинтенциональной феноменологии я говорила об этом поле, посмотрите. Раз мы совершаем трансцендентальную редукцию - мы выключаем личное, мы становимся анонимными и наблюдаем за отношениями Я и мира со стороны - в этом смысл третьей редукции из четырех. Мы анонимны - мир анонимен. Именно здесь можно увидеть больше, чем на то настроено наше Das-Man. Это медитация. Трансцендентальное - это медитативное. "Радикальное рассмотрение мира — это систематическое и чисто внутреннее рассмотрение вовне себя «овнешвляющей» субъективности" (Гуссерль Э. Избранные работы. С. 455. Ресурс: электронный, прикреплен). Мы рассматриваем мир через субъективность именно обобщая их "медитативной анонимностью". Единство организма прослеживается именно на трансцендентальном уровне, а не на уровне его функционирования, которое можно узреть "объективно". ЖМ именно та сфера, которая связана с трансцендентальной субъективностью собственной трансцендентальностью. Он был бы трансцендентным, а не трансцендентальным, если не открылся бы при помощи редукции. Ан нет, редукция открывает его. Все четыре редукции. Гуссерль там еще вспоминает о tabula rasa, и я бы наделила это понятие модусом "анонимное трансцендентальное". Вот так вот, в целом. И ничего лишнего. И почему так сложен Кант? Потому, что он строил свои "мифические понятия" (слова Гуссерля, не мои) без опоры на внутреннее созерцание, а трансцендентализм сделал, насколько я понимаю, вот этим сложным нагромождением понятий, выражающих возможность. Трансцендентальное - это не структура, а поток, ореол, поле возникновения.

Источник: vk.com

Комментарии: