Почему же старт компьютерной симуляции Земли – важнейшее историческое событие?

— Почему же старт компьютерной симуляции Земли – важнейшее историческое событие? Зададим этот вопрос ведущему инженеру ОНИЦ, доктору технических наук Константину Лившицу.

Наш главный, потирая влажные ладони, расплывается в улыбке. Волнуется. Я б даже сказал, трепещет. Две минуты назад здесь вообще никого не было – только мы с Майей. Стоило отойти за кофе, так начальник уже привёл съемочную группу и даёт интервью на фоне центрального процессора. Модуля C, если угодно. Штука эта огромная, размером с девятиэтажку, да и вид отсюда красивый, не спорю. Однако у меня по кружке кофе в каждой руке, и, чтобы добраться до своего рабочего места, придётся зайти в кадр и испортить своим неловким присутствием историчность момента. Мне-то не сложно, но только по технике безопасности с жидкостями сюда нельзя.

— Прежде всего замечу, что мы, как никогда ранее, приблизились к максимуму технологического развития, – вкрадчиво начал ведущий инженер. – Сегодня вычислительный элемент способен моделировать на атомном уровне поведение объекта в 2041 раз больше по объёму, чем он сам! В реальном времени!...

— То есть вы хотите сказать, что это символическое событие для науки. Но в чём практическая его значимость? – уточнил интервьюер.

— Да-да… имея возможность моделировать поведение огромного числа частиц, мы попробуем смоделировать Землю, начиная с её зарождения: в Симуляции произойдёт остывание огненного шара, формирование рельефа, зарождение жизни и её эволюция. Вы, возможно, упрекнёте учёных, скажете, что мы не знаем начальные условия, а все эти процессы – случайные. Но всё не совсем так! Случайность – это упрощение. Когда мы работаем на микроуровне, случайные события перестают быть случайными и начинают подчиняться строгим законам. Что касается начальных условий – мы их, действительно, знаем лишь приближенно. И в этом нам поможет инновационный вычислительный метод, предложенный моим отделом. Недостаточность информации о начальных условиях компенсируется знанием результата. Грубо говоря, мы не знаем, с какой силой вы вчера подбрасывали монету, но мы знаем, что выпала решка и куда монета приземлилась. На основе этих и других данных мы можем предложить конечное число вариантов, а затем – исключить менее вероятные.

Всё ещё стою с этими чертовыми кружками и пытаюсь не смеяться. Вперёд, Константин, это твой звёздный час. Жаль только, что они хотят слышать не это.

— Таким образом, — продолжил Константин, — компьютерная симуляция Земли (и её окрестностей) поможет закрасить слепые пятна, например, в эволюции человека от простейших организмов. В случае успеха, уже через семь лет, машина приблизится к виртуальной эпохе палеолита, и тогда мы сможем наблюдать, как развивалось человечество! Единожды заложив в программный код доказанные исторические факты, мы имеем возможность наблюдать КАК они происходили и ЧТО к этому привело с 99.974% вероятностью. Живой учебник истории! Точка многовековым спорам о прошлом.

— Наши зрители интересуются, на каком историческом этапе вы планируете остановить симуляцию?

— Остановить? Зачем? Время в Симуляции идёт быстрее, чем в реальном мире. Это значит, что мы сможем застать момент, когда человечество в Симуляции опередит наше развитие. Тогда система просто продолжит работать, предсказывать дальнейшее поведение человечества из накопленных данных. Таким образом мы поймём, чего ждать нашей цивилизации в будущем. Это поможет избежать критических социальных и политических ошибок. Люди в Симуляции будут обладать истинным, эволюционировавшим разумом, и мы можем брать на вооружение их изобретения, открытия!

— Позвольте задать вопрос, — прервал интервьюер. — Если человечество в симуляции достигнет нашего развития, значит они могут запустить свою симуляцию? Симуляцию в симуляции? Верно?

— Да! Чем точнее будет наша система, тем более велик шанс, что так оно и будет. Но это повлияет лишь на скорость течения времени в Симуляции относительно нашего, но не на качество обработки. Я вам больше скажу! Люди в этой «Симуляции в Симуляции» могут создать свою Симуляцию.

— Возможно, мы подходим к самой интересной части беседы. Кого-то волнует следующий вопрос: если возможно появление огромного числа этих «симуляций в симуляции в симуляции…», то какой шанс, что мы сейчас не находимся в одной из них? Что наша жизнь – это не очередной уровень чьей-то симуляции?

Ведущий инженер расправил плечи.

— Действительно, если люди в нашей Симуляции, во-первых, эволюционируют, а во-вторых, повторяют нашу историю и создают свою Симуляцию, то велик шанс того, что и наша реальность – это один из уровней Симуляций. Но… разве вам не интересно узнать, так ли это?

— Бытует мнение, – журналист понизил голос, – что в этом и состоит цель всего проекта. Общественный деятель Яков Грин, к примеру, написал, что «кучка фанатичных учёных оккупировали 40% мировых ГеоТЭС в поисках повода усомниться в своей реальности. Вместо мистического избегания ошибок будущего, стоило сначала сосредоточить внимание и ресурсы на исправление ошибок настоящего. Увы, данный проект – одна из таких ошибок». Что вы можете сказать по этому поводу?

— Высосано из пальца, – пресёк доктор технических наук. – Основные цели проекта уже были названы, и их актуальность сложно переоценить. Эти цели разделяет и правительство, выделившее нам источники электроэнергии.

Взгляд Константина пробежал по углам офиса и остановился на мне. Может быть, на радостях не станет штрафовать за кофе.

– А вот, кстати, и Аарон! – подозвал он меня. — Аарон занимается оптимизацией поведенческих аспектов. В свои тридцать два года…

— Тридцать три, — я подошёл и неуклюже встал перед объективом, кофе уже начал остывать.

— В свои тридцать три года он имеет опыт успешной работы в семи подразделениях по оптимизации процессов. Последние четыре года Аарон руководит поведенческим отделом, и именно его команде мы обязаны прогнозируемым увеличением производительности на 6%, начиная с неолита.

— Аарон, — заинтересовался интервьюер, — а что вы можете сказать по поводу заявления Грина? В чём, на ваш взгляд, причина этого конфликта?

— Весьма интересный вопрос! – подхватил я. — Это прекрасная тема, чтобы обсудить её не со мной.

Журналист посмотрел мне в глаза в духе: «Какого черта?». Константин покосился на меня в духе: «Какого чёрта?... Но спасибо». Надо посмеяться, чтобы интервьюер не воспринял оскорбление на свой счёт. Впрочем, пусть воспринимает, это уже не важно. Почтим десятью секундами неловкого молчания мою карьеру.

— Мой коллега имел в виду, — вмешался ведущий инженер, — что глобальные проблемы, ошибки, о которых пишет Яков, не решаются за один день. И даже за один год. Говорить нам с вами об этом сейчас – полезно, но неэффективно. Имея же в своём распоряжении Симуляцию, мы сможем изучить, как эти проблемы будут решать люди, к тому моменту уже опередившие нас в развитии. На основе их опыта можно предложить оптимальную стратегию поведения и для реального общества.

— Большое спасибо за комментарий, — поблагодарил журналист, не заинтересованный пока в повышении агрессии. — Мы можем взглянуть на центральный процессор поближе?

— Конечно! Занимайте места, запуск уже через считанные минуты.

Уходя из комнаты, Константин показал пальцем на мои кружки, а затем провёл ладонью по горлу. Его жесты я интерпретировал как: «Пейте свой кофе, я не имею ничего против». Со спокойной совестью сел за стол, поставив одну из кружек перед Майей, старшим научным сотрудником.

Вот так капельку привычнее. Основную часть времени мы здесь работаем вдвоём, поэтому я терпеть не могу, когда сюда приходят посторонние и уж тем более двигают мебель и трогают мои вещи, чтобы установить осветительные приборы. «Это потому, что ваш офис самый классный в НЦ, — скажет Костя, — поэтому мы часто у вас собираемся». Ну, извини, мы для себя старались. Однажды стало не хватать живой атмосферы – так взяли краски и нарисовали клён на полстены. Потому что можем.

— Это что такое было? – наконец воскликнула Майя. Во время беседы она сидела около нас, подогнув под себя ножки, чтобы нечаянно не задеть штатив.

— Не хотел затягивать интервью: кофе мог остыть.

— Ты бы ещё их послал… нельзя так.

Интересно, представлял ли Константин Майю в интервью. Она всегда говорит на камеру то, что от неё хотят услышать.

— Это же журналистика, тут всё сложнее, — я отхлебнул кофе, — кому интересен пафосный запуск кода, который принесёт пользу лет через семь? Запуск кода, который даже не сливает в сеть конфиденциальные данные? Новость, не вызывающая эмоций – это пирожок с ничем. А публика платит за пирожок с мясом. Или хотя бы за пирожок с несправедливостью. Несправедливость у нас уже есть, хорошо бы и мяса добавить. Начинается игра. Они выиграют, если выманят из нас провокационную фразу. Костя выиграет, если не поддастся на провокацию.

— А ты?

— А я выиграю, если пошлю их нахер.

— Злой ты, — махнула она рукой.

— Да не сказал бы.

— Ты и не скажешь, поэтому я тебе говорю.

— Ну слушай, они ждут, что мы будем делать из хитромодифицированных нанотрубок хитровыебанных роботов, которые решают их повседневные потребности и лечат неизлечимые болезни. Если мы делаем что-то другое – то шлют нахер нас. Отсюда и намеки на ошибочность проекта. А я понимаю, что на кону не 3D модельки, а понимание природы нашего мира. Яблоко познания, если угодно. По барабану, что там с запрограммированной эволюцией: мы сможем осознать насколько реален наш мир, а это совершенно другая область понимания себя. Если им плевать, то я не смогу их в этом переубедить. А вот нахер послать – с удовольствием.

Майя фыркнула.

— Если хочешь выделываться библейскими отсылками, то, во-первых, о яблоке там нет и речи. Просто «плод с древа познания». Во-вторых, коль затронул эту тему, Богу как-то не зашло, что люди этот плод вкусили…

— Напомни, ты верующая? – спросил я.

— Какая разница? Подожди, я не закончила…

— Вся эта затея с модуляцией, — не останавливался я, — натолкнула меня на то, чтобы вообще пересмотреть концепцию Бога. Ему молятся, его просят помочь, ему приносят в жертву, перед ним преклоняются. А может быть, команда богов просто задала начальные условия с ключевыми событиями и запустила код? Просто чтобы посмотреть, что из этого получится? И мы своего рода такие же безучастные боги созданного нами через пару минут мира. И грош нам всем цена. Создали мирок, и не ебёт, что с ним будет. Даже если всё по пизде пойдёт, нам от этого ни тепло, ни холодно. Этот запуск…

— Извини, что я говорю, когда ты меня перебиваешь, — нахмурилась Майя. — Та концепция, о которой ты говоришь, появилась ещё в XVII веке. Так вот, я не договорила... В-третьих, если в нашу голову закрадётся мысль, что мир нереален, как будто от этого что-то изменится? Реально то, что мы считаем реальным, нет? А кто здесь боги, а кто нет… ну, окей, мы безучастные боги созданной нами вселенной, дальше то что? Ты чувствуешь вину за то, что не можешь помочь созданному нами человечеству? Симуляции человечества, позволь напомнить.

— Нет… нет. Ты мыслишь… ты мыслишь в отрыве того, что нас могли создать похожим образом. И это не чувство вины. Это чувство неправильности, что ли… в какой-то степени неполноценности. Мира. И неполноценности себя как создателя.

Она не поймёт. Впрочем, никто меня за язык не тянул, чтоб душу изливать. Коммуникативный, мать его, голод. К чёрту. Посмотрел на часы: симуляция скоро запустится. Выпил всю кружку залпом. Нам присутствовать на месте событий смысла нет, но время знать надо. Тремор.

— Признай, ты просто хотел послать кого-то, — продолжила Майя, — а сейчас ты меняешь тему. И все эти рассуждения о божественном просто… блять! – она вскрикнула.

Разбилась кружка, на которую я задумчиво смотрел. Однако, вместо того, чтобы разлететься, осколки вжались в центр кружки, формируя шарик из разбитой керамики. Крупные куски методично трескались, разбивались на более мелкие. Шарик неподвижно висел в воздухе. Улыбнулся.

— В общем… восемь лет назад, когда я сюда пришёл, у меня родилась идея, — начал я.

— Что за херня с твоей чашкой?

— Да, если симуляция, которую мы создали достаточно точна, значит через лет восемь нашего времени и несколько миллиардов лет внутреннего времени люди в ней создадут свою симуляцию. Если точность достаточно высока, значит команда, создающая симуляцию внутри симуляции, будет очень похожа на нашу… Там будет проекция Константина, проекция меня и даже тебя, Майя.

Чашка продолжала трескаться и сворачиваться в шарик сама собой.

— Какого чёрта, Аарон?

— Это очень сложно, но весело. Просто слушай. Если таких «симуляций внутри симуляций» будет чуть меньше, чем бесконечность, то столько же будет существовать проекций нас. То есть, мы с тобой сейчас можем тоже быть проекциями более «реальных» Аарона и Майи.

Судя по всему, процесс уже запущен. Журналисты вновь достают начальника неудобными вопросами.

— И мне в голову пришла идея, — я повернулся к Майе. — Сменив несколько подразделений, я дописал в конечную версию нашей симуляции несколько страниц кода. Пока не скажу какого именно. Значит, Аарон (проекция меня) внутри этой симуляции скорее всего сделает то же самое, если точность модуляции будет высокой. И проекция этого Аарона сделает то же самое. И проекция проекции напишет такой же код при разработке уже своей симуляции.

Майя пыталась понять, не поехал ли я.

— Значит, если наш мир нереален, — я не останавливался, — то реальный Аарон уровнем выше, скорее всего уже сделал то же самое. Так вот, что же я написал в этих страницах кода? Слушаешь меня? В этом коде я наделяю «проекцию себя» правами администратора. Чтобы проекция меня могла силой мысли менять цифровое пространство, которое она считала реальным. Для того, чтобы рекурсия создания симуляций в симуляциях не нарушалась, отправной точкой наделения Аарона прав администратора служит момент, который мы переживаем прямо сейчас.

Я бросил взгляд на стену перед собой, и её поверхность разошлась волнами, отражая рельеф искривлённого пространства. Майя старается что-то сказать, но до меня доносятся лишь отрывистые звуки. Клён на стене зацвёл, опуская ветви в нашу комнату. Керамический шарик из разбитой кружки обрёл форму воробушка и со скрежетом керамических крыльев сел на ветку.

— В общем, у меня для тебя две новости. Первая: наш мир – это очередной уровень симуляции. Живи с этим, как хочешь – ты говорила, тебе всё равно. Вторая новость. Я не захотел становиться безучастным богом, зрителем созданного мира. Поэтому я создал в нём бога реального. Такого, каким он должен быть. И стал им.

Птичка из осколков кружки приземлилась Майе на онемевшую руку.

***

САБОТАЖ СОТРУДНИКА. Стали известны истинные причины остановки симуляции.

7-го ноября было принято решение остановить компьютерную симуляцию Земли, которая до недавнего времени показывала выдающиеся результаты. Причиной стал саботаж сотрудника поведенческого отдела, наделившего одну из цифровых моделей человека сверхъестественными силами. Арон Л. (имя изменено. – Прим. ред.) на этапе разработки внёс серьёзные изменения в исходный код. О появлении «сверхчеловека» в компьютерной симуляции стало известно лишь в начале этого года, однако данная информация несколько месяцев держалась в секрете.

«Этот инцидент шокировал всех нас», — поделился директор ОНИЦ, д.т.н. Константин Лифшиц. — «С момента появления сверхчеловека в симуляции, он внёс глобальные изменения в ход её истории, анализ которой перестал представлять для нас научную ценность. Не имеет смысла продолжать симуляцию, где высшая сущность уничтожает государства, так как в нашей с вами реальности ничего подобного нет. Мы остановили симуляцию. Откат на несколько десятилетий назад и исправление ошибок займёт около двух лет по предварительным оценкам».

Однако, в ближайшем будущем вложение средств в проект не предвидится. Самого Арона Л. не удалось привлечь к ответственности ввиду его кончины через год после запуска системы.

ИА «Infomall», 10.11.2711

Источник: vk.com

Комментарии: