Эрих Нойманн "Страх фемининного"

Личностное развитие и происхождение страха.

Сущность и образование страха можно понять, только если принять важность первичных отношений с матерью во всем диапазоне их последствий. В течение первого года жизни, который можно назвать «эмбрионическим», ребенок живет психологически внутри своей матери, как жил физически внутри нее до рождения. Межличностные отношения с матерью – и с коллективным, к которому она относится, – обладают важным психическим и культурным воздействием, которое сильнее биологического фактора. Ребенок все еще «содержится» в матери даже после своего рождения и полностью зависим от ее позитивного элементарного характера [1]. Только после первого года у него появляется относительная стабильность эго, свобода движений, разум и, вследствие этого, независимость.

Первоначальная беспомощность и полная зависимость от матери в первичных отношениях придают ей «архетипическую» роль. Независимо от того, как ребенок воспринимает ее физически, она является всем окружающим миром, в котором он живет. Из-за того, что она регулирует его физические переживания, удовольствие или вялость, боль или голод, она внутри и вне его одновременно. И разница между этими позициями, существующая для взрослого, не осознается младенцем. Для младенца, не овладевшего речью, бессознательное переживание единства внешнего и внутреннего относится к действию архетипа. Поэтому в первичных отношениях мать как всеохватывающая, дающая жизнь и направляющая является для младенца Миром и Самостью одновременно. Фундаментальная ситуация безопасности и отсутствия страха заложена в основе этих переживаний.

Исследования показали, что младенец, не переживший травмы рождения и спящий спокойно после родов, демонстрирует сильную реакцию страха, когда убирают матрасик, на котором он лежит [2]. Для понимания человеческой ситуации и ее символов важно видеть, что любая жизненная ситуация является символической, и каждый символ представляет жизненную ситуацию. И этот символ является не только образом некоторой реальной или фактической ситуации, но также бессознательным пониманием психического значения этой ситуации. Точно так же как убирание матрасика запускает страх у младенца, потеря чего-либо, что мы можем символически оценить как фундаментально важное, тоже вызывает страх. Именно мать является основой, фундаментом, опорой существования младенца. И естественным образом она связана с безопасностью жизни и отсутствием страха. Для эго младенца изначальная ситуация, создаваемая матерью и фемининным через нее, становится характеристикой первичных отношений.

Жизнь маленького ребенка на первой фазе развития зависит от отношений с матерью, поэтому эта фаза становится матриархальной – здесь доминирует архетип матери. Каждая мать обеспечивает безопасность, питание, защиту, тепло и любовь, выполняет свою функцию и создает контейнирующий мир. Любой случай «слишком много» или «слишком мало» за пределами оптимального диапазона переживается ребенком как негативный.

Фаза мистического соучастия между матерью и ребенком является стимулирующим пространством для начинающегося развития эго ребенка. Если защита и безопасность являются базовым опытом ребенка по мере развития эго, то противоположная негативная позиция также начинает развиваться. Безопасность и слияние существуют бок о бок с небезопасностью и одиночеством, точно так же, как сытость и удовлетворенность – бок о бок с голодом и нуждой, а нежность и теплота – с жестокостью и холодностью. Как и на любой другой фазе развития, это переживание контрастов связано с образованием нормальной тревоги. Обычно мать способна рассеять страх ребенка, предоставляя защищающее слияние с ним. Это регулирование жизни ребенка матерью позволяет нам говорить, что мать репрезентирует Самость ребенка на этой фазе. Здесь надо сделать важную оговорку про развитие ребенка. Даже если мать выполняет свою роль идеально и с полной включенностью, она не способна дать ребенку всю безопасность и защиту, в которой он нуждается. Хотя мать и является Всем Миром для маленького ребенка, она всего лишь человек, зависящий от общества, времени и своей судьбы. Когда мать полна страха из-за голода, войны, болезни, преследования или по другим причинам, она не способна отвести страхи ребенка в те моменты, когда тот, будучи полностью зависимым от нее, ищет убежища. Подобные вещи случаются, когда страдания ребенка аномальны, то есть выше среднего – из-за конституциональных факторов, болезни, боли и т.п. В этих случаях мать не в состоянии полностью удовлетворить потребность ребенка в безопасности. Хотя она не виновата, ребенок воспринимает ее как Ужасную Мать, которая не обеспечивает безопасность.

Из-за того, что маленький ребенок живет в архетипическом, а не в личностном мире, он не понимает, что поведение матери является безупречным. Переживание негативного мира расценивается как передача в руки негативной матери. Ребенок будет видеть ее за любой своей неудовлетворенностью и страхом. Он не может отличить хлопанье двери от падения бомбы, свой естественный голод от всеобщего Голода, или от своей неспособности усваивать пищу. В каждом случае, когда страх не проходит, мать воспринимается им как Ужасная мать, которая травмирует. То же относится и к страхам, возникающим из бессознательного ребенка: он не может отличить «внешний мир» от «внутреннего», оба для него – «Ты» и «Не-я». Мы не будем останавливаться на этих необычных констелляциях, потому что чаще всего мать способна отвести эти страхи ребенка. Позже мы будем говорить о патологическом развитии материнского комплекса. Здесь мы описываем нормальное развитие и роль, которую играет в нем страх фемининного.

Органическое развитие индивидуума обеспечивается надличностными системами, которые, независимо от эго и сознания, индуцируют стадии созревания. В разных культурах способ переживания и выражения этих стадий развития различается, но основные моменты трансформации одинаковы. Они всегда биопсихические, то есть одновременно и физические, и психические. Подобно телесному развитию и созреванию, психическое развитие также направляется трансперсональными доминантами, которые мы называем архетипами. При нормальном развитии матриархальной стадией управляет материнский архетип, за которой следует патриархальная стадия, управляемая отцовским архетипом. Эта патриархальная стадия означает, что ребенок теперь достиг уровня развития эго и сознания, на котором большое значение имеют воля, активность, обучение и интеграция ребенком культурных канонов своей группы, существующих в мужском мире. Каждый новорожденный является всемогущим в том смысле, что способен понимать любой язык и адаптироваться к любой группе, нации или расе. Ребенок может стать воином в народе воинов, крестьянином – в сельскохозяйственной культуре, ученым – в интеллектуальной среде. В течение патриархальной фазы ребенок должен подстроить свою индивидуальность (жертвуя или не жертвуя ею) к требованиям коллективного.

Это движение начинается на матриархальной фазе. Точно так же, как мы рассматриваем пубертат как постепенный переход ребенка к взрослому состоянию, психические стадии развития представляют из себя континуум, в котором медленно и постепенно, а временами очень интенсивно, влияние одной констелляции, например, материнского архетипа, сменяется влиянием другой, например, отцовского архетипа.

После первого года жизни, если не раньше, зародыш эго ребенка начинает готовиться к будущей автономии. Первоначально это развитие обеспечивается матерью, которая поддерживает и стимулирует овладение ходьбой и речью и, следовательно, его растущую независимость. Перемещение Самости от матери к ребенку происходит медленно. После этого второго рождения, которое происходит в конце первого постнатального года жизни, становится очевидным развитие эго и возросшая независимость личности.

Этот «героический» характер эго-развития, активный на всех стадиях, особенно заметен вначале [3]. Из-за того, что любое новое развитие связано с отказом от безопасности, с риском и вовлечением в борьбу и страдания, оно требует «героического эго». Независимость ребенка, выходящего из матриархальной фазы, обретается под знаком потери безопасности и защиты, которую мать обещала и щедро предоставляла. Однако архетипическая мать может стоять за конфликтом между тенденцией оставаться в первичных отношениях со своей матерью и необходимостью развиваться дальше. Без освобождения, ведущего к расставанию с матерью, ребенок никогда не станет взрослым. Именно поэтому нечто в самом ребенке, архетип целостности или Самость, толкает в сторону прогресса и, если необходимо, делает это безжалостно.

Этот центральный фактор, Самость, который определяет все развитие, можно ясно увидеть в символах, принесенных одним пациентом в начале терапии. На его рисунке эго находится в основании пирамиды. К ней прислонился вертикально стоящий слон с короной, вроде индийского Ганеши, держащий в одной руке нечто горящее, похожее на огненный шар. И подобный шар он бросил в фигуру, находящуюся снизу. И чтобы избежать опасности от взрыва этого шара, у него остается одна возможность – взлететь.

На первый взгляд кажется, что ребенок при переходе от матриархальной к патриархальной фазе открывает себя через конфликт с материнскими и отцовскими архетипами, однако ситуация является более сложной, поскольку определяющим фактором является действие Самости, руководящей процессом. Важно понимать, что один из фундаментальных законов психики в том, что Самость всегда «одевается» или маскируется в архетип более прогрессивной фазы. И тогда прежде доминировавший архетип констеллируется в своем негативном аспекте. В отношении развития ребенка Самость будет проявляться в направлении эволюции эго, то есть отцовского архетипа. Тогда архетип прежней фазы проявится в виде Ужасной Матери.

Страх фемининного обычно проявляется как страх Ужасной Матери, ведьмы. Эта констелляция возникает у детей обоих полов, потому что прогресс от матриархальной к патриархальной фазе необходим для развития любого эго, по крайней мере, так мы это видим сегодня. Вызывающая страх мать видится «Ужасной», потому что репрезентирует сдерживающий элемент, который может помешать необходимому развитию. Эта «Ужасность» является архетипической и, следовательно, не зависит от правильности поведения конкретной матери.

Это трудно - перешагнуть из безопасности в мир, полный опасностей, из бессознательного единства с «Ты» - к одиночеству и сознательной независимости и автономии. Эго ребенка отвечает на матриархальную безопасность и защиту с психической инерцией. Быть в подчинении материнского архетипа или желать оставаться поглощенным им – является одним и тем же. Их совпадение констеллирует образ дракона, ужасающий аспект которого должно преодолеть героическое эго.

Будучи по своей природе уроборическим, дракон является и маскулинным, и фемининным символом. Таким образом, на определенной стадии фемининного развития преобладающий маскулинный аспект проявляется как мужской дракон, точно так же, как патриархальный элемент проявляется как отцовский дракон в тех примерах, когда он должен быть преодолен [4]. Это показывает, что символ можно правильно интерпретировать, только понимая специфику стадий развития эго-сознания [5]. Тем не менее, можно сказать, что дракон является символом фемининного.

Первичные отношения с матерью – не только первые отношения, но также образ и прототип отношений в целом. Генетическое предписание «отделяться от матери» предполагает, что оно также становится символом рабства, фиксации, плена, которые в качестве негативного фемининного являются частью того, что называют «элементарным аспектом» фемининного [6]. Эго и сознание противостоят этой фиксации. Если матриархальный элемент относится к фемининному бессознательному, то эго, независимо от пола, из-за своего героического развития и агрессивного характера, стимулирующего становление сознания – является символическим маскулинным.

Эта матриархальная реальность, связанная с образами родины, рая и первичного переживания себя, становится «запретным миром» для развивающегося эго. Этот мир блаженного единства, мистического соучастия, направляется прогрессом к отцу и коллективным ценностям культуры с целью формирования индивидуальности человека. Это развитие эго и индивидуальности напоминает движение или восхождение - снизу вверх, от бессознательного к сознанию. А матриархальная реальность, таким образом, приобретает характер инфантильной и архаической, бездны или хаоса, который нужно преодолеть. Все эти символы связаны с Ужасным фемининным «пожирающим драконом» [7].

С этой точки зрения, Ужасное фемининное становится символом стагнации, регрессии и смерти, противостоящей стремящемуся ввысь развитию эго. Но эта смерть, представленная драконом, архетипически не только пассивное подчинение, но также активное давление вниз и соблазнительное пленение. Из-за того, что восходящее движение эго связано с героическими жертвами и поступками, сдерживающая сила дракона может выражаться в тоске по миру, усталости, самопринижении и даже суициде. Эта регрессивная тенденция проявляется как негативный инстинкт, как смертельный инцест с Ужасной матерью. Опасность, происходящая из негативно констеллированного бессознательного, Ужасного фемининного, соответствует инстинктивному регрессивному желанию попустительствовать падению, падать и/или активно направлять себя в бездну. Эта опасность лежит в основе того, что Фрейд называл инстинктом смерти.

В героическом сражении дракона с Ужасным фемининным у дракона есть два аспекта. Первоначально он появляется как негативная фигура психики, как Ужасающее бессознательное. Его появление на всех стадиях развития порабощает эго вечно меняющимися соблазнами – инстинкт, аффект, инерция, робость, тенденция к отступлению. Но этот ужасный враг появляется не только прямо – как страх бессознательного, но и косвенно – как страх мира. Мир в ситуации констелляции дракона видится полным тревог и Ужасного фемининного, угрожающего уничтожить героическое эго. Тогда индивидуум отбрасывается назад в руки Ужасной матери, инцестуозные объятия которой обещают спокойную смерть через принесения себя в жертву.

У этой регрессии много форм. Она проявляется как болезнь, страх, эскапизм, когда человек благодаря инерции или «нормальному избеганию конфликтов» просто приспосабливается к дракону. Индивидуальные и коллективные последствия этого – пожирание драконом без осознавания того, что происходит. Такое пожирание на коллективном уровне может проявляться как неизбежная война или власть диктатора. На индивидуальном уровне такие регрессии, вызванные возобладанием Ужасного фемининного, создают не только фобии и невроз тревоги, но также зависимости, а в случае сильно поврежденного эго – психозы.

Источник: vk.com

Комментарии: