Что такое настоящая психотерапия? И чем она отличается от той, которая сейчас повсеместно распространена?

В самом общем смысле психотерапия состоит из двух компонентов: изменение опыта и изменение категоризации опыта.

Изменение опыта — это значит, прожить то, что раньше прожито не было. Например, дружелюбное и безопасное общение, распознавание и принятие твоих эмоций другим человеком, внимание к своим состояниям, общение без психологических защит и саботажа сближения, общение без мистификаций себя и другого, без навязывания вины и стыда,

проживание скрытых и запрещенных до этого эмоций, проживание ранее недоступных и неизвестных областей психики, проживание себя в новых социальных и психологических позициях, проживание более свободных и менее цензурированных состояний внутри себя и с другими людьми и т.д.

Что-то происходит в кабинете у психотерапевта и в отношениях с ним, что-то за их пределами, но в процессе психотерапии и благодаря ей. Вы не просто начинаете иначе мыслить и интерпретировать свой опыт, но получаете новый опыт, которого раньше не было или которого было недостаточно.

Другая линия – это изменение категоризации опыта, т.е. пересоздание категорий, установок, убеждений, интерпретаций, из которых строится личная реальность и в которых она предстает. То, что раньше имело одно значение, получает другое, то, что раньше казалось очевидным, становится сомнительным, то, что казалось нереальным, оказывается действительным и истинным. Вы берете ранее прожитый опыт, который застыл внутри предзаданных категорий, интерпретаций и смыслов, снимаете эти застывшие формы, получаете новую возможность переинтерпретировать и переустроить свою реальность. Вы выходите из однажды выстроенных способов что-то определять, объяснять, переживать и создаете новые способы, меняющие все старые смыслы и связанные с ними чувства – на другие. Представления о себе, о других, о психике, о мире, о языке, которым мыслится все названное. Установки, которые присутствуют в основе восприятия, мышления, оценивания, чувствования и которые настолько очевидны или незаметны, что никогда не были отмечены и обдуманы, или были обдуманы всегда одним и тем же образом, не дающим никакого нового взгляда и действительного исследования. О таком смысловом переустройстве я подробно рассказывал в последнем видео.

Понятно, что все это само по себе тоже является проживанием нового опыта и ведет к новым переживаниям. Так же как и новый опыт может вести за собой естественное переустройство толкований и смыслов. Первое и второе взаимосвязаны и иногда следуют одно за другим или происходят одновременно.

Психотерапия – это значит, проживать то, что не было прожито, и создавать новые смыслы и интерпретации, внутри которых вся жизнь и отдельные ее содержания получают новое значение и новый вид. Это расширение опыта и расширение способов толкования и переосмысления опыта. Это выход из ограниченных и однозначных структур в более свободное и обширное поле переживаний и смыслов.

Нормальный психотерапевт – это тот, кто действует в интересах ваших и вашей психики, не пытаясь выставить никаких иных ограничений, рамок и ориентиров. Если оказывается, что вам надо орать в лесу, вы идете орать в лесу. Если оказывается, что вам надо пикапить стариков в чат-рулетке, вы пикапите, и он вам помогает в этом и поддерживает вас. Если оказывается, что вам нужно пересмотреть и перестроить мировоззренческие установки, которые вас разрушают и подавляют, а сам психотерапевт верит в эти установки, то он помогает вам от них избавиться и деконструировать их и на интеллектуальном, и на эмоциональном уровне.

Конечно, такие психотерапевты единичны, но только с ними и возможна настоящая психотерапия.

Настоящая психотерапия – это место, не принадлежащее обычному миру. Это суверенная самостоятельная реальность, которая не подчиняется никаким внешним императивам и структурам. Она обнесена магическим кругом, она изъята из культуры и социума. Это потусторонняя, карнавальная, сновидческая реальность, где все повседневные законы отменяются и в силу вступают новые, творящиеся здесь и сейчас.

Обычные социальные позиции, обычные способы коммуникации, обычные фреймы разговора и поведения – все это отменено и отставлено. Психотерапия – это духовная практика, трансцендентный трип и асоциальная пляска. Ее участники растворяются и сгущаются в новые сущности, мерцают за границами постижимых конструктов, пересоздают миры, в которых живут, закрывают старые и открывают новые. Это место, где все, что составляет привычную психику и привычные идентификации – ставится под вопрос, пересматривается и переделывается. Все убеждения, установки и усвоенные традиции мышления – выявляются, разбираются и пересобираются, перестраивая все, что раньше казалось однозначной, устойчивой и самоочевидной реальностью.

Но, конечно, обычно под названием «психотерапия» мы встречаем нечто противоположное. Обычная психотерапия – это внутрикультурная практика разговора и действования по внутрикультурным канонам с целью приведения к локальной нерефлексивно усвоенной норме. Эта норма существует и в уме терапевта, и в уме пришедшего к нему человека, и в языке используемого терапевтического подхода, и в ценностях сообщества, к которому терапевт и пришедший к нему человек принадлежат.

Внешне-социальное становится внутрипсихическим и сливается с личным так, что неподготовленные люди – включая любых психотерапевтов – не могут разделить первое и второе. В этом смысле и сам человек может прийти с явной или неявной просьбой привести его к социальной норме, и терапевт может считать, что в таком приведении заключается личное счастье и цель терапии.

В каждой культуре и каждом сообществе есть свои наборы стандартных ответов на вопрос «каким нужно быть, чтобы быть правильным?», «каким не нужно быть, чтобы быть правильным?», «в чем состоят жизненные цели правильного человека?», «в чем заключается личное счастье?», «как нужно относиться к событию Х?» и так далее.

Везде, где заявляется непривнесение социальных нормативов и личных установок терапевта в процесс психотерапии – это привнесение все равно постоянно происходит, если терапевт не смог выявить все эти культурные и личные нормативы и установки, сформулировать их и использовать как различимый материал, а не как естественную среду и конечный горизонт своего мышления и чувствования. Но таким глубоким исследованием и самоизменением никто не занимается, и даже попытавшись этим заняться, очень немногие действительно смогут его реализовать.

Поэтому обычный терапевт – это заложник своей культуры, своего сообщества и своего языка. И обыденного языка, и языка тех психотерапевтических подходов, которые он усвоил. Понятия и концепции никогда не являются нейтральными: они устанавливают специфическую картину мира и ограничивают сам этот мир в очень конкретных пределах. Все, что остается за этими пределами, перестает различаться. Оно либо не распознается, либо замалчивается, либо объявляется несущественным, либо объявляется тем же самым, что и учтенные феномены.

Любая теория – это частная фантазия о произвольно выбранной части предполагаемого мира. Внутри этой теории можно сказать только то, что подразумевается именно ей в качестве реального и выражает заложенные в нее убеждения и ценности.

В этом все и дело.

Обычный терапевт – заложник культуры, сообщества и языка. Как и пришедший к нему человек.

И вместо того, чтобы выявлять пленяющие структуры, терапевт будет их закреплять и транслировать. Не распознавая реальность, выходящую за пределы его представлений, он будет ее игнорировать или замещать своей собственной, ожидаемой им и понятной ему.

Не имея возможности выйти за пределы существующей карты, он будет бесконечно водить человека внутри этой карты, пытаясь обнаружить там то, что человеку не достает.

И если искомое сокровище находится в иных областях, не охватываемых имеющейся картой, человека ждет бесконечная терапия или ее безрезультатное завершение в тот момент, когда кончится терпение или деньги.

Тот факт, что везде я встречал только обычную психотерапию и нигде – настоящую, является одним из источников моего намерения прояснить эту ситуацию и постараться помочь немногим заинтересованным людям в их психотерапевтическом и личном пути.

В моем представлении, то, что я делаю, может помочь пройти часть пути становления нормальным психотерапевтом. Увидеть, что из себя представляет этот путь в целом. И ощутить, как поразительно различаются обычная нерефлексивная психотерапия и настоящая.

Немногим нужна настоящая психотерапия, и еще меньше тех, кто смог бы стать психотерапевтом и ее осуществить. Немногим нужна она в том смысле, что, находясь в своем обычном состоянии и своем привычном я, они воспримут ее как нечто странное, пугающее, чрезмерное, ставящее под сомнение их привычный жизненный мир или как нечто просто непонятное.

Многие хотят убрать тревожность, повысить продуктивность и проработать принятие себя, оставаясь внутри тех же незамечаемых психических структур и социальных норм, в которые они погрузились в процессе локальной инкультурации – и которые достаточно часто и порождают эту тревожность, непринятие себя, несчастье, ощущения бессмысленности и бесцельности существования и прочие проблемные состояния.

Таким людям предлагают небольшие перестройки внутри допустимого и различимого диапазона; предлагают ограничиться претензиями к родителям и конкретным людям, а не к культурным и идейным матрицам, внутри которых люди и их отношения формируются; предлагают прожить некоторые состояния, но не слишком странные и не слишком интенсивные, ведь обычная психотерапия это социальное место и фреймированное взаимодействие двух взрослых людей; предлагают найти себе место в той реальности, которая сложилась в местном сообществе в очевидную данность, а не обнаружить или создать новые; предлагают самозапутывание, самоумаление и самоубеждение вместо самопознания; предлагают бег по утрам (от себя и по проложенным культурой дорожкам), тренинг успешности (в подмене желаемого адаптивным) и курс аффирмаций (позволяющих затвердить и утвердить местные верования как экзистенциальные данности и законы реальности).

Все это часто называется психотерапией, однако никогда ей не является.

Источник: vk.com

Комментарии: