В психологии принято различать произвольную и непроизвольную память

В психологии принято различать произвольную и непроизвольную память. Произвольная, специфически человеческая, память – продукт культуры, и ее уж точно трудно заподозрить в «инстинктивности». В этом случае мы сознательно ставим задачу запомнить, ищем способ запоминания – предварительно разбиваем материал на смысловые куски (группировки) или сразу заучиваем путем многократного повторения, пользуемся специальными дидактическими опорными сигналами (как на школьных уроках) или просто завязываем «узелки на память», целенаправленным, волевым усилием заставляем себя что-то вспомнить и т.д., и т.п. Словом, «разумный подход» - налицо.

В отличие от произвольной непроизвольная память, на первый взгляд, выглядит куда менее разумной. Нечто запоминается и воспроизводится буквально на «автоматизме». Откуда-то внезапно всплывают имена людей, номера телефонов, порой мельчайшие детали каких-то событий, стихотворные строчки и т.д., хотя никто (в том числе – мы сами) не просил нас все это запомнить. А одни эффекты «дежа-вю» чего стоят? Невольно возникает впечатление, что сталкиваемся со своего рода «мнемическим инстинктом». Во всяком случай выдающийся российский психолог Л.С. Выготский, идя по стопам своего не менее именитого французского коллеги П. Жане, относил произвольную память к высшим психическим функциям, а непроизвольную память – к низшим. Но так ли все однозначно?

В экспериментах К.А.Славской испытуемым предлагалось решить геометрическую задачу. Подсказку ее решения содержало «общее положение» - теорема, которая испытуемым была известна. И что же: испытуемые сразу вспоминали теорему и механически прилагали ее к решению задачи? Ничего подобного! Теорема вспоминалась только после того, как испытуемый достаточно длительно «побился» над задачей, обдумывая ее решение. Уже тогда, когда он был близок к решению, теорема неожиданно, непроизвольно, как «черт из табакерки», выскакивала из «запасников» его памяти. Ведь, по сути, значительную часть своих мыслительных усилий испытуемый и потратил на то, чтобы увидеть в содержании задачи конкретизацию «общего положения» - теоремы, в которой он и нащупал принцип ее решения. Из «данного» теорема превратилась в «искомое», ибо сходу вспомнить и использовать ее «к месту» не представлялось возможным. Для этого нужно было подумать. И испытуемые думали, а в итоге оказывалось, что таким образом они вспоминали. Вот и попробуйте теперь провести четкую грань между мышлением (разумом) и памятью, как эта делала традиционная психология, хотя еще в античной концепции анамнезиса (припоминания), созданной Платоном, то и другое не разделялось друг с другом. Парадокс, но продуктом творческого процесса мышления может быть …простое, но решающее (в буквальном смысле слова) припоминание. Припоминание было непроизвольным, но явилось-то оно итогом произвольной работы мысли. В исследованиях К.А. Славской человеческая память предстала как разумная, ведомая мышлением память.

К.А. Славская непосредственно изучала мышление. Но к близким результатам и выводам еще раньше пришли специалисты по психологии памяти. Я имею в виду прежде всего классические работы А.А.Смирнова и П.И.Зинченко с сотрудниками, где было убедительно доказано, что эффекты непроизвольного запоминания обусловлены активной деятельностью с запоминаемым материалом.

Так, в экспериментах А.Н. Шлычковой, проведенных в лаборатории А.А.Смирнова испытуемым предъявлялось на карточках 15 пар прилагательных с интервалом в 2 сек. Предлагалось определить смысловую связь между словами в каждой паре. Затем эта работа была повторена на том же самом материале. В другом опыте испытуемым предъявлялся во всех отношениях аналогичный материал, но задание было изменено. Вначале, как и в предыдущем опыте, испытуемые должны были определить смысловую связь прилагательных в каждой паре. При повторном предъявлении этого же материала требовалось только запомнить пары слов. Через неделю экспериментатор просил испытуемых воспроизвести предъявленные пары слов. Оказалось, что воспроизведение было более полным в первом случае, где требовалось осмысление и никакого запоминания.

Вывод прост: для того, чтобы развивать непроизвольную память нужно думать, осмыслять. Ибо такая память не менее «разумна», чем произвольная. А иногда – и более.

Всемирно известный психолог А.Р. Лурия написал «Маленькую книжку о большой памяти» (М., 1968), в которой он рассказывал о своей многолетней работе с виртуозным мнемонистом Ш. Этот уникальный человек мог, например, точно воспроизвести список из 300 слов, предъявленный ему Лурия 25 лет назад! Для этого Ш. использовал специальные мнемотехнические приемы (приемы запоминания). Среди них бы и такой: Ш. представлял себя гуляющим по безлюдным улицам, где он мысленно «размещал» запоминаемый материал. И, когда нужно было вспомнить его, «возвращался» на те же улицы, чтобы «считать» ранее «размещенную» информацию. Проф. В.П.Зинченко приводит характерный эпизод, который не вошел в книгу Лурия. В присутствии публики Ш. для запоминания было предъявлено 50 слов. Он легко воспроизвел их в прямом и обратном порядке. Затем ведущий (им был другой крупный психолог - А.Н.Леонтьев) попросил Ш. и публику вспомнить единственное слово из списка, которое обозначало заразную болезнь – тиф. Ш. было предложено назвать это слово, а тем, кто из публики его запомнил, - просто поднять руки. Ш. вполне мог бы просить «помощи зала»: руки подняли все, а он более трех минут в представлении «рассматривал картинки» своих улиц. Увы, эти «картинки» были полностью оторваны от смысла запоминаемого. Произвольная память, доведенная до уровня, если не искусства, то профессионализма (ее потенциал Ш. успешно демонстрировал на эстраде), работала механически. Случается и такое…

_____

В.Т.Кудрявцев.

Источник: vk.com

Комментарии: