Итак, прошлое сообщение нашего посвящённого биологии человеческого поведения цикла мы завершили вопросом: может ли группа одновременно и в полной мере использовать женский репродуктивный потенци

Итак, прошлое сообщение ( https://vk.com/club121087461?w=wall-121087461_11402 ) нашего посвящённого биологии человеческого поведения цикла мы завершили вопросом: может ли группа одновременно и в полной мере использовать женский репродуктивный потенциал побеждённых сообществ-конкурентов, и при этом сохранять свою «чистокровность» как условие высокого уровня родственного альтруизма и внутренней сплочённости? В принципе это возможно, и ранее нами уже была предложена умозрительная модель того, как это теоретически могло бы происходить. Суть в сочетании двух принципов: строго соблюдаемого гиподесцента и исключения всех мужчин смешанного происхождения из дальнейшего размножения в течение достаточного числа поколений. Выглядеть это может следующим образом.

Допустим, после победы над враждебным племенем все его мужчины уничтожаются, а женщины репродуктивного возраста и моложе так или иначе распределяются между победителями. Родившиеся от пленниц мальчики сразу после рождения или, во всяком случае, до достижения половой зрелости оскопляются и далее в зависимости от уровня развития производительных сил могут или эксплуатироваться на благо племени экономически (если уровень развития производительных сил уже позволяет особи производить больше продукта, чем необходимо для её собственного выживания), или использоваться в качестве воинов как расходный материал для истребления или завоевания следующих враждебных племён.

Поскольку мужской репродуктивный потенциал в любом сообществе всегда избыточен, а лимитирующим фактором является только женский, исключение из процесса дальнейшей репродукции мальчиков-полукровок абсолютно никак не снижает общей репродуктивности племени и вообще на неё не влияет. Девочки-полукровки первого поколения, несущие уже только половину чуждого генетического материала, перераспределяются между чистокровными мужчинами племени в качестве наложниц, не смешиваясь в своём статусе с законными жёнами чистокровного происхождения.

С их потомством происходит то же самое: мальчики вновь исключаются из репродукции, а девочки (уже генетически на три четверти «свои» и только на четверть «чужие») вновь распределяются между мужчинами племени не в качестве жён, а в качестве наложниц в дополнение к законным жёнам, продолжающим всё это время производить полностью «чистокровное» потомство. Так повторяется ещё в нескольких последующих поколениях.

Напомню, что наследственный материал в ряду поколений не может «разбавляться» до бесконечности. Весь геном человека (кроме митохондриальной ДНК) представлен всего 23 парами хромосом. Ребёнок всегда получает ровно по половине генома от каждого из родителей, но сколько он получит хромосом от дедушки или от бабушки – это вопрос вероятности, случайного распределения. Четверть в данном случае – это не строгое точное значение, а только среднестатистическое при реальном спектре возможностей от половины до нуля. Это значит, что когда мы доходим, например, в шестом поколении до «процента крови» в 1/64, то эта цифра совсем не означает реального фактического содержания генов, она говорит лишь о том, что в среднем у таких потомков останется менее одной (0,72) хромосомы исходного генотипа.

На самом деле хромосомы могут обмениваться фрагментами и в результате в некотором смысле «наследоваться по частям», но такой обмен (кроссинговер) происходит сравнительно редко. Поэтому с известным приближением можно считать, что в обычном случае хромосомы наследуются целиком.

Таким образом, формулировка «в среднем менее одной исходной хромосомы» означает, не то, что отдельная особь будет содержать дробную долю исходной инородной для победившей группы хромосомы, а то, что у кого-то из потомков останется только одна, а у кого-то – уже ни одной, но при этом какие-то особи могут нести и две, и более хромосом, доставшихся от побеждённого племени. Однако в случае, если практика исключения из репродукции мальчиков смешанного происхождения будет продолжать действовать в течение, скажем, десяти поколений подряд, то примерно у 95% людей формально смешанного происхождения в геноме вообще не будет никакого следа чужеродных аллелей за исключением митохондриальной ДНК. То есть 95% таких людей будут уже генетически полностью эквивалентны «чистокровным» представителям племени, а у остальных 5% (46/1024 = 0,04492 < 5%), скорее всего, в генотипе будет не более одной чужеродной хромосомы из 46. Таких же особей, у которых в генотипе сохранится сразу две хромосомы, унаследованных от побеждённого племени, в этом случае по теории вероятности будет всего около 0,2%, то есть две на тысячу человек.

В этом случае получается односторонняя генетическая ассимиляция: генофонд коренных членов племени (победителей) не смешался и не приобрёл почти что ни одной чужеродной аллели, в то время, как генофонд лиц смешанного происхождения был в итоге приведён в состояние почти полной идентичности с генотипом завоевателей. Кстати, в результате т.н. дрейфа генов к этому времени малочисленные аллели, представляющие «генетический след» побеждённых в генотипе лиц номинально «смешанного» происхождения, вполне могли уже исчезнуть и вообще полностью безо всякого следа, за исключением, разумеется митохондриальной ДНК, передающейся строго по материнской линии.

И всё это, заметим, в том случае, если исходно победители и побеждённые вообще не имели общих аллелей. В реальной ситуации полная ассимиляция при такой политике произошла бы за существенно меньшее число поколений, потому что у побеждённых уже изначально, скорее всего, значительная часть аллелей идентична аллелям, встречающимся и у победителей, разве что с другой частотой. При этом дополнительный «призовой» репродуктивный потенциал, полученный племенем за счёт захвата иноплеменных женщин, использовался бы на этапе каждого поколения в полной мере: поскольку мужской репродуктивный потенциал избыточен, исключение из репродукции мальчиков смешанного происхождения никак не ограничило бы, как уже было отмечено, общую рождаемость и численность сообщества на уровне любого из поколений.

И здесь возникает ключевой вопрос: почему мы не видим ничего подобного в реальной истории человечества, по крайней мере, насколько она нам известна? Какая сила поддерживает относительный баланс эгоистических и парохиально-альтруистических стратегий достижения репродуктивного успеха, если по логике вещей уклонение в любую сторону должно только постоянно усиливать само себя через механизм положительной обратной связи?

По поводу естественного ограничителя развития эгоистических стратегий ответ очевиден: социум, утративший связность и распавшийся на механическую совокупность атомизированных особей, очевидно, будет просто физически уничтожен коллективами, сохранившими более высокую степень внутреннего единства и сплочённости. И если эти сплочённые коллективы блюдут свою чистокровность и не интегрируют побеждённых в свой состав, то уничтожение популяции, в которой возобладали эгоистические стратегии репродуктивного успеха, будет означать и полное уничтожение всего её генофонда, включая и те аллели, которые непосредственно ответственны за наследственную составляющую эгоистического поведения. Поэтому развитие в направлении эскалации внутриплеменной конкуренции и эгоистических стратегий успеха имеет вполне понятный естественный предел и ограничитель.

Но что же ограничило развитие в противоположном направлении? Почему человечество в итоге не развилось в совокупность генетически полностью однородных инбредных групп с уровнем родства, близким к единице, и уровнем развития эусоциальности, достигающим состояния единого суперорганизма?

Исходя из логики группового отбора, к которому на этом этапе уже в полной мере подключилась бы логика родственного отбора, чем близкородственнее конкурирующие группы, тем острее между ними межгрупповая конкуренция; чем острее конкуренция, тем больший уровень сплочённости требуется группе, чтобы выжить; а один из самых надёжных способов повысить сплочённость – усилить репродуктивную замкнутость и уровень внутригруппового родства. Поскольку более сплочённая группа всегда при прочих равных условиях побеждает и уничтожает менее сплочённую, этот процесс, усиливая сам себя на каждом следующем этапе, должен был бы в итоге дойти до уровня внутригруппового родства, почти равного единице.

Разумеется, это не значит, что люди бы отказались от полового размножения и начали размножаться делением или почкованием. Скорее ситуация пришла бы к аналогу самооплодотворения, существующего у некоторых гермафродитических видов: половой процесс есть, но если вступающие в размножение мужчина и женщина полностью генетически эквивалентны (за исключением состава пары половых хромосом), то он никак не меняет имеющегося состава аллелей у детей по сравнению с родителями. В случае генетической (почти) идентичности родителей, как и в случае самооплодотворения, организмы за несколько поколений становятся гомозиготными по всем локусам, и после этого потомство перестаёт отличаться от родителей генетически, точно так же, как и при клональном размножении. Почему же, если антропогенез был связан с острой межгрупповой конкуренцией, эволюция человеческого вида не пошла по этому пути?

Об этом поговорим в следующих публикациях.

(А кто читает группу давно и внимательно, тот уже знает правильный ответ, потому что однажды я этот секрет уже, было дело, раскрыл).

Источник: vk.com

Комментарии: