Как распознать лингвофрика? Десять признаков лженаучных теорий о языке

Псевдонаука популярна потому, что предлагает простые объяснения сложных социокультурных явлений: примитивные формулировки и некорректные причинно-следственные связи легче интегрировать в систему знаний далёкого от науки человека. Так, аудитория Михаила Задорнова принимала на веру его странные предположения о происхождении слов в русском языке — якобы слово «аристократ» возникло благодаря соединению «арий сто крат», а в топониме «Россия» обнаруживается упоминание древнеегипетского бога Ра.

Таких популяризаторов заблуждений, как Задорнов, в лингвистическом сообществе называют «лингвофриками» и даже выделяют основные признаки, по которым их можно распознать. В одной из глав книги «Сто текстов о языке», более 50% сборов с продажи которой отправятся на организацию Тотального диктанта, филолог и автор блога Светлана Гурьянова рассказывает о десяти отличиях настоящего лингвиста от лингвофрика и объясняет, как выявить ложные представления о языке, почему неправильно толковать иностранные слова с опорой на современный русский, а также какие безумные легенды сочиняют о происхождении слов, каким когнитивным искажениям подвержены лингвофрики и почему с ними бесполезно спорить.

XXI век, 2021 год. Биохимики разрабатывают методы редактирования генома, космические корабли бороздят просторы Вселенной выходят за пределы Солнечной системы, ученые помещают огромное количество информации на микрочип размером с рисовое зерно.

Между тем и сейчас находятся люди, которые верят в плоскую Землю, рептилоидов, память воды, телегонию и лечение рака кофейными клизмами. А еще эти же люди думают, что их язык — самый древний в мире, что словом бесполезный можно вызвать беса и что радость значит «Ра достать».

Если вы по наивности тоже придерживаетесь таких представлений о языке, вам стоит прочесть эту статью, чтобы познакомиться с позицией науки по перечисленным вопросам. А если нет, то, возможно, вам тоже будет любопытно узнать, на какие фантазии способен человеческий мозг, и эта статья убережет вас от веры в теории, ненаучность которых не так очевидна.

Для того чтобы обозначить сочинительство мифов о языке коротко и ясно, я буду использовать неофициальный термин лингвофричество, а самих сочинителей буду называть лингвофриками.

Я рассмотрю основные признаки, по которым можно распознать лингвофрические теории, и расскажу о самых распространенных из них. А главный мой ориентир и источник — статья известного лингвиста Андрея Анатольевича Зализняка «О профессиональной и любительской лингвистике», которую, как мне представляется, должен прочесть каждый — настолько она хороша.

Итак, вот десять признаков, по которым можно распознать лингвофрика.

1. Приписывание сакрального смысла языку и письменности

Магическое мышление было свойственно людям, видимо, всегда. Наш мозг так устроен, что находит причинно-следственные связи, тайные смыслы и вмешательство неведомых сил где угодно — и зачастую там, где их не было и в помине.

Поэтому множество людей верит, что во всех бедах виноваты перебежавшая дорогу черная кошка и ретроградный Меркурий, а защититься от неприятностей можно амулетами, оберегами и расстановкой мебели по фэншуй.

И точно так же люди считают, что, подобно заговорам и заклинаниям, «правильные» слова и даже буквы способны раскрывать потенциал мозга и превращать человека в «лучшую версию себя», а «неправильные» могут и навредить.

Такие представления распространяются даже на государственном уровне. Пример тому — недавняя экспертиза Роскомнадзора, где без тени сомнения говорится, что обсценная лексика разрушает ДНК и вызывает мутагенный эффект, «аналогичный радиационному излучению мощностью в тысячи рентген». Для справки: облучение дозой радиации свыше 700 рентген смертельно. Как при такой силе воздействия мата все мы до сих пор живы — загадка.

Что уж говорить о тех теориях, которые стихийно распространяются в народе. Например, о том, что нельзя говорить «спасибо», потому что так мы якобы заявляем собеседнику: «Спаси меня Бог от тебя!» Да, спасибо действительно образовано сращением слов спаси и Бог. Но «меня от тебя» — совершенно надуманное продолжение. Изначально спасибо — просто христианское пожелание спасения и вечной жизни: «Спаси (тебя) Бог». Лингвофрики заявляют, что «спасибо» нужно заменять на «благодарю»; но почему бы по такой же логике не расшифровать его как «благо свое дарю», то есть «отдаю свои блага другим»?

Стандартный ответ на «спасибо» — «на здоровье» — тоже впал у лингвофриков в немилость, ведь «н?» в разговорной речи может иметь значение ‘бери’. По их мнению, произнося «на здоровье», человек фактически говорит: «Бери мое здоровье!» Любопытно, что лингвофрики (вроде бы) не имеют ничего против сочетаний «(положить) на стол» или «на шкаф» — а ведь, если продолжать их мысль, так можно и имущество раздать.

Но самая популярная из подобных теорий — миф о разрушительной силе приставки бес-. Написав слова бесстрашный или бесценный, будто бы можно призвать беса страшного и беса ценного, поэтому следует писать приставку только с буквой з: безценный, безстрашный. Главный аргумент: так и писали до революции, до того, как к власти пришли большевики-безбожники и заставили всех прославлять бесов под прикрытием реформы орфографии.

Так писали до революции, да. Вот только лингвофрикам невдомек, что писали совсем недолго — чуть больше ста лет. Написание приставки без- исключительно с буквой з впервые было четко обозначено только в «Российской грамматике»? 1809 года, а до этого в грамматике Ломоносова можно было встретить слова бесчисленныя и безконечны в одном абзаце?. В древних памятниках письменности тоже свободно употреблялись слова с приставкой бес-, и в этом легко убедиться, заглянув, например, в словарь И. И. Срезневского, составленный на материале памятников письменности, и обнаружив там слова беспамятный, бесчестный, беспакостный, бесчувственный и им подобные?.

А к орфографической реформе 1917–1918 годов большевики непосредственного отношения не имеют. Она была подготовлена задолго до осуществления, и разрабатывали ее ведущие лингвисты того времени, среди которых было много глубоко верующих людей. Разумеется, прославлять беса в их цели не входило.

Устранять приставку бес- бессмысленно еще и потому, что, как бы мы ее ни записали (хоть с буквой з, хоть иероглифами, хоть крестиком), произноситься она все равно будет со звуком [с] перед глухими согласными. Таковы законы русского произношения. Эх, никуда от бесов не спрячешься.

Язык, конечно, невероятно красив, интересен и сложен. И все же это прежде всего средство общения и передачи информации, а письменность — просто система знаков для его записи. Тот же, кто ищет в словах и буквах сакральный смысл и строит на этой основе теории о языке, — лингвофрик.

2. Красивые легенды о происхождении слов, связанные с таинственными и страшными событиями, древними обрядами или невероятными совпадениями

Люди любят сказки. Это нормально, пока они понимают, что перед ними выдумка, а не реальность.

Представьте, что вам совершенно серьезно рассказывают, например, о страшной древнерусской казни, во время которой человека на морозе поливали водой до тех пор, пока он не превратится в ледяной столб, — и отсюда слова мерзавец (замерзший преступник), подлец (тот, кто подливал воду) и сволочь (тот, кто уволакивал труп)… Услышав такое, стоит насторожиться и заглянуть в этимологические словари.

Информацию о происхождении слов нужно искать именно в словарях, а не в сомнительных интернет-источниках. А словари расскажут, что мерзавец и мерзкий действительно исторически родственны словам мерзнуть, мороз? и т. д., но про казнь там не будет ни слова. Просто в сознании людей что-то плохое ассоциируется с холодом: достаточно вспомнить выражения холодный человек, чувства остыли, ледяной взгляд… Неужели так тоже говорили о замученных на морозе преступниках? Разумеется, нет.

Слово подлец образовано от прилагательного подлый, которое первоначально значило подчиненный, затем простонародный? и только лет двести назад приобрело современный смысл. А сволочь и впрямь связана с глаголами волочь, волочить, но первоначально это слово обозначало только группу людей— сброд, сборище, которое «сволоклось» вместе, объединилось. По отношению же к одному человеку слово начали использовать только в XIX веке?. В толковом словаре В. И. Даля приводится и более широкое значение этого слова: 

«Все, что сволочено или сволоклось в одно место: бурьян, трава и коренья, сор, сволоченный бороною с пашни; дрянной люд, шатуны, воришки, негодяи, где-либо сошедшиеся»?.

Не такая пугающая, но тоже весьма своеобразная легенда о происхождении даже не слова, а целого выражения каждый год появляется в Сети и по телевизору на Масленицу. Это миф о том, что пословица «первый блин комом» на самом деле звучала как «первый блин комам», а комы — это медведи, которых наши предки очень почитали и поэтому на Масленицу (которую раньше называли Комоедица) относили им в лес первый блин. У пословицы был и полный вариант: «Первый блин комам, а второй знакомым, третий — дальней родне, а четвертый — мне».

Но вот в чем проблема: ни краткий, ни полный вариант пословицы про медведей не обнаруживаются ни в одном собрании пословиц, ни в одном словаре. Даже в «Собрании 4291 древних российских пословиц», изданном еще в 1770 году, есть только вариант «Первый блин, да комом»?. А «полный вариант» — всего лишь отрывок из песни бабушки Варвары, прозвучавшей в фильме «Вот моя деревня» (1972).

Комоедица — это не то же самое, что Масленица. Это отдельный праздник, отмечавшийся в некоторых районах Беларуси и действительно посвященный пробуждению медведя, — вот только назван он был так не потому, что комы — это медведи, а потому, что традиционным кушаньем в этот день были гороховые комы?. И да, слова ком в значении ‘медведь’ вы тоже ни в одном словаре предсказуемо не найдете.

Все в этой теории — сплошная нелепость. Ну кто в здравом уме понесет блины просыпающимся, а следовательно, очень голодным медведям? Однако лингвофрики и доверчивые люди, которые просто не догадываются заглянуть в словари, распространяют миф о комах на каждую Масленицу с завидным постоянством. Очень широко распространена и легенда о слове бистро: якобы во время Отечественной войны 1812 года французы услышали русское быстро и назвали так ресторан быстрого питания. Но эта версия не подтверждается хронологически: слово bistro (bistrot) впервые фиксируется во французском языке только в 1884 году, и происхождение его до сих пор не вполне ясно?.

Еще одну похожую легенду рассказывают о слове шаромыжник: вроде как во время той же войны 1812 года уже русские услышали, как пленные французы просили подаяние со словами cher ami (‘дорогой друг’), и с тех пор шаромыжниками называют любителей поживиться за чужой счет. Эта версия появилась в «Толковом словаре живого великорусского языка» Даля — но рядом с ней стояла помета «шуточное». Однако она так всем понравилась, что даже попала в некоторые научные источники. Впрочем, еще более полувека назад гипотеза была признана учеными несостоятельной: в действительности шаромыга и шаромыжник восходят, по-видимому, к слову шарм? из псковских диалектов, обозначающему ‘даром’ и выделившемуся из выражения «шарма-дарма» ?.

Да, происхождение слов и выражений действительно может быть очень нетривиальным и в некоторых случаях даже связанным с поражающими воображение реалиями прошлого. Скажем, слово подноготная, вероятно, возникло на базе выражения «подноготная тайна», а оно, в свою очередь, появилось из-за пытки, во время которой человеку загоняли под ногти острые предметы?.

Но обычно этимология слов все же более тривиальна (и это не значит, что она менее интересна: просто интерес этот другого рода), а теория, которая в мельчайших подробностях описывает удивительные события прошлого, — как минимум повод заглянуть в словари.

3. Чтение древних надписей на современном русском языке

Еще одна теория, описывающая невероятные подробности давних времен, — миф о том, что именно русский язык самый древний, самый великий и именно из него произошли другие языки.

В доказательство лингвофрики приводят древние надписи на разных языках, которые якобы можно прочесть по-русски. Они с легкостью читают русские тексты и на фестском диске, и на тэртерийских табличках из Румынии, и на других письменных памятниках, над расшифровкой которых бьются лучшие ученые всего мира и пока не могут достичь полного успеха. Особенно лингвофрики любят читать, конечно же, этрусские надписи, ведь «всем ясно, что этруски — это русские».

Но лингвофрикам почему-то не приходит в голову, что языку свойственно меняться. Они явно не изучали историю русского языка и не знают, что язык летописей или берестяных грамот XI–XIII века отличается от современного, и очень существенно. Что уж говорить о надписях, которым несколько тысячелетий? Как они могут быть написаны на современном русском языке — ведь несколько тысяч лет назад не то что русского, но даже древнерусского языка еще не существовало? Из-за этого незнания и пользуются популярностью изыскания Валерия Чудинова, который находит русские надписи где угодно — начиная с древнейших наскальных изображений и палеолитических статуэток и заканчивая поверхностью Солнца и Марса. Вот какой чудный текст он прочел на зеркале из Древнего Китая: 

«Войска воив мары 35 арконы Рюрика виман мары 5 год яра», что значит, по мнению Чудинова, следующее: «Войска воинов-космонавтов из Великого Новгорода космических кораблей Рюрика в 861 год нашей эры».

И это не самая экстравагантная его расшифровка.

Обратим внимание, что Чудинов — не филолог и не лингвист, а философ. А действительно, зачем тратить время на специальное образование, если можно зарабатывать деньги на доверчивости людей прямо сейчас?

Творчество Чудинова, конечно, совсем уж радикальное лингвофричество. Неспециалисту куда сложнее распознать лженауку в менее очевидных случаях, например в популярном ютуб-ролике о том, что этруски — это русские, где в качестве одного из доказательств упоминается чтение этрусской надписи C SER KVLO как «зеркало». Но механика чтения здесь та же, что и у Чудинова: основанием для расшифровки становятся не законы языка, а созвучие и фантазия, при этом никак не объясняется, почему этрусская надпись (с пробелами, с несоответствующими слову зеркало символами) трактуется как современное русское слово.

В действительности же не обнаружено ни одного памятника славянской письменности, который относился бы ко времени до Кирилла и Мефодия, поэтому все истории о «древнеславянских рунах» и русских надписях на памятниках письменности других народов не более чем выдумка.

4. Объяснение современных иностранных слов с помощью современных же русских слов

По сути, этот пункт — вариация на тему предыдущего, только с помощью современных русских слов лингвофрики расшифровывают не древние надписи, а современные иностранные слова. И все с той же целью — показать, что все языки произошли от русского.

Strawberry (клубника) — «с трав бери».

Britons (бритты) — «бритые». 

London (Лондон) — «лоно Дона». 

Lord (лорд) — «лоно рода».

Celts (кельты) — «откель ты».

Baby (ребенок) — «бабий».

Надеюсь, вы сейчас улыбнулись, но лингвофрики так расшифровывают слова всерьез. И опять же они не учитывают, что если бы русские слова были заимствованы англичанами в глубокой древности, то и звучали бы они тогда по-другому, да и сами английские слова потом должны были существенно трансформироваться.

Причем английский язык по сравнению с русским изменился за последнюю тысячу лет гораздо сильнее. Тот же lord в древнеанглийском писался как hl?fweard (от hl?f ‘хлеб’ и weard ‘хранитель’, буквально ‘хлебохранитель’).

Да, очень приятно верить, что принадлежишь к величайшей в мире культуре и говоришь на древнейшем языке, — отсюда и популярность мифа о невероятной древности родного языка. И он есть у очень многих народов: свой язык считают древнейшим лингвофрики среди англичан, французов, армян, казахов… И все находят свои доказательства, ведь случайных созвучий вроде «strawberry — с трав бери» в разных языках очень и очень много.

Впрочем, не всегда лингвофрики руководствуются буквальным созвучием. Иногда они применяют дополнительные приемы «расшифровок» для обоснования своих теорий. Поговорим же и о них.

5. Игнорирование морфемного членения слов

Морфемы — это многим знакомые еще со школы корень, приставка, суффикс, окончание. Морфема — самая маленькая часть слова, которая что-нибудь да значит. Например, приставка пре- может значить перемены (то есть быть синонимом приставки пере-, как в слове преходящий) или максимальную степень проявления признака (как в слове презабавный). А суффикс -л- в глаголах — показатель прошедшего времени: сравните глаголы говорит и говорила, делают и делали, летает и летал.

А еще морфемы — основное средство для создания новых слов. Большинство из них образуется именно с помощью присоединения морфем к уже существующим основам: так, от слова карандаш с помощью суффикса -ик- образовалось уменьшительно-ласкательное карандашик, а с помощью суффикса -н- — прилагательное карандашный (-ый — уже окончание, а окончания в словообразовании не участвуют).

Иногда слова образуются и по-другому: скажем, слово сумасшедший — путем слияния словосочетания с ума сшедший. Но по сравнению с морфемными способами образования такие случаи встречаются нечасто.

Так вот, излюбленный прием лингвофрика — проигнорировать морфемное членение слова (а следовательно, и зацепки для определения его происхождения) и разделить его на части по-своему — так, как это удобно для объяснения его теорий.

Мастером таких словесных игр был Михаил Задорнов. И нет, он не шутил: его книга о языке «Слава роду» написана в серьезном тоне, а юмористические концерты, как утверждал его наставник, писатель Сергей Алексеев, были лишь способом донести до людей «большие и малые истины» и «не дать, чтобы угас Ра-зум, то есть освещенный ум».

Собственно, уже в этой цитате мы видим необоснованное деление слова разум на части ра и зум — и сближение слога ра с именем египетского бога солнца. При этом буква з в слове зум почему-то не мешает трактовать эту часть как ум. В действительности разум и правда был образован от слова ум, но с помощью приставки раз, и Ра тут ни при чем.

Задорнов и его коллеги вообще очень любили находить Ра где угодно, например в словах вера, храм, красота и даже Россия («Расея — сияние Ра»). Но даже без обращения к этимологическому словарю, а только благодаря морфемному анализу становится ясно, что Ра здесь нет и в помине. Так, в слове вера корень -вер- и окончание -а. Причем окончание меняется в других формах слова: (нет) веры, (видеть) веру, (о) вере… Куда же пропал Ра?..

Другие этимологии Задорнова столь же нелепы. Чего стоят только удовольствие — воля уда и аристократ — арий сто крат! А ведь слово удовольствие явно связано с довольствием, поэтому в нем выделяется отдельная приставка у-, а не корень -уд-. Ну, а аристократ в современном русском языке на морфемы не делится. Он произошел от греческого ???????????? — аристократия, власть лучших (от ???????? ‘лучший’ и ?????? ‘сила, власть’).

А. А. Зализняк сравнивал подобное искусственное разделение слов с игрой в шарады. Игра заключается в том, что ведущий делит слово на части и заменяет их похожими по смыслу словами, а задача играющих — отгадать по этим заменам то слово, которое было загадано. «Вот прелестный пример: почему не говорят „красна чья рожа“? Ответ: потому что говорят ал-кого-лик. Лингвист охотно позабавится игрой ал-кого-лик, а вот любитель легко может поверить, что он открыл таким образом происхождение слова алкоголик».

Если вы встречаетесь с подобным разделением слов на части, не совпадающие с морфемами, имейте в виду: перед вами теория лингвофрика.

6. Истолкование обычных слов как аббревиатур

Иногда лингвофрики разбирают слова вопреки морфемному членению не просто на части, а на отдельные буквы, каждая из которых имеет свое значение или является первой буквой сокращенного слова.

Например, поп — «прах отцов предавший». Хочется спросить, а почему не «православный отшельник прост» или какой-нибудь «папа, одетый в пижаму»? Логики в таких расшифровках ровно столько же.

Или муж — «мужчина, ублажающий жену». А ведь не нужно быть лингвистом, чтобы понять, что это слово мужчина произошло от муж, а не наоборот. И первоначальное значение слова муж — не ‘женатый человек’, а просто ‘взрослый мужчина’: вспомним контексты «речь не мальчика, но мужа» или «ученые мужи».

Аббревиация по первым буквам не просто как сокращение, а как способ образования слов стала применяться не так давно. В древности она встречалась крайне редко, особенно в русском языке. Все эти вуз (высшее учебное заведение) или загс (запись актов гражданского состояния) — слова современные.

Еще одна лженаучная ересь, построенная на значениях каждой буквы, — «древлесловенская буквица». По мнению ее адептов, в основе русского языка лежат 49 сакральных букв, которые можно изобразить в виде квадратной таблички, и именно буквица — настоящий древний славянский алфавит, который сократили и испортили Кирилл и Мефодий.

На первый взгляд буквица похожа на обычную старославянскую кириллицу, но, если присмотреться, можно заметить, насколько топорно она сделана.

Первое бросающееся в глаза отличие — последний символ ae, которого нет ни в одном памятнике славянской письменности.

Наверное, в табличке осталось свободное место и автор не при- думал более изящного способа его заполнить.

Видимо, по той же причине в буквице присутствуют буквы- дублеты (например, е и ). Кроме того, у многих букв очень странные названия: «юнъ», «эдо», « ёта», «арь» и т. д. Омега названа «омъ», скорее всего, по аналогии со священным звуком в индуистской и ведийской традиции, которая, по мнению автора буквицы, идеально ложится на славянскую почву.

И главное: в отличие от кириллицы, в буквице у каждого символа есть свой сакральный смысл, или, как говорят лингвофрики, «образ». Например, значение буквы «како» — «объединение человека со Вселенной; объем». И самое-самое главное: с помощью таких «образов» якобы можно расшифровать любое слово, понять его истинный смысл и тем самым даже раскрыть весь потенциал работы мозга. Многообещающе, правда?

«Образы» буквицы максимально размыты и неконкретны, благодаря чему их можно подстраивать буквально под любое слово. Более того, адепты буквицы считают, что значение имеют не только отдельные буквы, но и слоги, что дает еще более широкое поле для интерпретаций. Например, слово дура они ничтоже сумняшеся раскладывают на два слога и расшифровывают так: «по Буквице ДУ — это два и более, а РА — это рекущий аз. Человек такой воспринимает мир несколько шире, чем другие». Какой удобный ответ на обзывательство! И ничего, что в слове выделяется корень -дур-, как в однокоренных дурость, дурной, дурить, дурак, а -а — только окончание, которое лишь указывает на падеж и число и меняется вместе с ними: дуры, дурой, дуре.

Несмотря на то что реальных доказательств существования буквицы нет, для лингвофриков это не проблема. «Отсутствие информации исторического характера еще не говорит о том, что Буквицы не было в прошлом у наших Предков», — пишет известный преподаватель буквицы. А доказательство существования буквицы он видит в том, что на нее «отзывается сердце». Что ж, «сильные» аргументы. Отсутствие информации исторического характера о макаронном монстре еще не говорит о том, что его не существовало, на него отзывается мое сердце — следовательно, макаронный монстр существует. Бинго!

Подытожим. Если вам говорят, что базовое, очень давно существующее в языке слово — это аббревиатура, составленная из первых букв других слов, и расшифровывают его вопреки морфемному членению — не верьте. Перед вами лингвофричество в чистом виде.

7. Теории неправильного, или обратного, чтения

Поводом заглянуть в словари будут и рассказы о том, что какое-то слово появилось в результате неправильного чтения или переписывания.

На самом деле такое случается, но крайне редко. Классический пример — история слова зенит. Оно пришло в европейские языки из арабского, ведь в средневековом арабском мире была очень развита астрономия. Зенит по-арабски называли samt (ar- ra’s), буквально ‘дорога (над головой)’. Буква m в слове samt заменилась на ni из-за ошибок переписчиков: начертания m и ni очень похожи, особенно в готическом письме. Но m сохранилась в другом заимствовании с тем же корнем — азимут (от арабского as-samt)?.

Но обратите внимание, что в слове зенит была неверно прочитана всего лишь одна буква, а не целое слово. И этот случай — исключение, которое подтверждает правило: возникновение слов в результате неправильного прочтения для языков не характерно. Многие языки б?льшую часть времени вообще не имели письменности. Огромное количество языков не имеет ее и сейчас. Даже когда письменность появляется, овладевают ею, как правило, далеко не все носители. Письменность вторична по отношению к речи: это запись слов, которые уже существуют, а язык может жить и развиваться независимо от того, есть у него письменность или нет. Поэтому уверения о происхождении каких-то слов (особенно базисной лексики, которая почти всегда формируется в дописьменную эпоху) из неверного чтения — скорее всего, выдумки.

Лингвофрики очень любят преувеличивать роль письменности; мы уже сталкивались с этим, когда рассматривали миф о приставке бес-. Любят преувеличивать настолько, что говорят не только о неправильном чтении, но и о чтении обратном.

Например, утверждают, что название Рим образовано от русского слова мир, прочитанного наоборот. То, что по-итальянски Рим называется Roma, лингвофриков почему-то не смущает.

Но давайте подумаем: если какой-то иностранец знает, как читаются русские буквы, то наверняка он должен знать, в какую сторону их читать. А если не знает, то это не очень умный иностранец, к которому вряд ли будут прислушиваться. Вероятность того, что из-за его неправильного чтения назовут целый город, и вовсе стремится к нулю.

Ни одно, вообще ни одно известное ученым слово не произошло с помощью обратного чтения. Слышите, скажем, что английское help произошло от прочитанного наоборот русского плех (о) — и не спрашивайте, почему плехо, а не плохо, — будьте уверены: перед вами умозаключения лингвофрика.

8. Принцип «согласные важны, а гласные — нет»

Лингвофрики идут на любые ухищрения, чтобы оправдать самые нелепые превращения слов. А простор для фантазий изрядно увеличивается, если заявить, что половину звуков можно вообще не принимать во внимание.

Поэтому некоторые шарлатаны и объявляют, что в установлении этимологии гласные можно не учитывать. А что, ведь существуют системы письменности, где при записи слов используются только или преимущественно согласные — так устроена письменность финикийского языка, арабского, иврита.

Но, во-первых, как мы уже выяснили, письменность вторична. Если гласные в какой-то системе письма записывать не принято, это не значит, что они могут произвольно меняться. Во-вторых, славянская письменность совсем не похожа на арабскую или финикийскую: даже в самых древних памятниках славянской письменности гласные писались во всех словах, за исключением некоторых сокращений сакральных понятий или часто употребляемых слов: бг?ъ — б?гъ, а?плъ — а?п?столъ и т. д.

В действительности гласные — такие же важные звуки, как и согласные. Да, гласные часто подвержены б?льшим трансформациям, чем согласные, но трансформации эти точно так же происходят по строгим и регулярным законам.

Еще можно понять, что в первой половине XIX века А. С. Шишков в книге «Славянорусский корнеслов» строил «древа слов» только на основе согласных и предлагал такие занятные этимологии, как «Волос. Изменившееся из „вылаз“», потому что волосы «совсем выходят вон из головы». Но все же во время Шишкова лингвистика не была так развита, как сейчас.

Однако, когда нечто подобное в наше время транслирует человек с лингвистическим образованием, это уже оправдать невозможно. А такие «ученые» находятся — например А. Н. Драгункин. Он тоже говорит о родстве слов только лишь на основании похожего костяка согласных, и это позволяет ему высказывать очень оригинальные суждения. Так, в глаголах, описывающих речепроизводство, он выделяет значимые согласные: говорить, излагать, сказать. Из-за одинаковых согласных Драгункин сближает эти глаголы с другими: «Согласные — это база, а гласный — связка. Получается: „ВР“ — „врать“, „ЛГ“ — „лгать“, а третий — вообще вопиюще — „КАЗ“ — „исказить“. Это четкая демонстрация, для чего была создана речь. Только для того, чтобы прекратить обмен мыслями, чтобы мы не могли залезать в мысли друг друга и в мысли Бога». И такого рода построениями заполнены все книги и выступления Драгункина. Запомните: утверждение, что гласные неважны и ими при установлении происхождения слова можно пренебречь, — стопроцентный признак лингвофрика.

9. Произвольность и несистемность предполагаемых изменений слова

Вот типичное построение лингвофриков: «Мы считаем, что первоначально „рекой Темзой“ назывался пролив Босфор <…> По поводу Темзы добавим следующее. Это название пишется как Thames. События происходят на востоке, где, в частности, арабы читают текст не слева направо, как в Европе, а справа налево. Слово пролив звучит так: sound. При обратном прочтении полу- чается DNS (без огласовок), что, может быть, воспринималось иногда как TMS — Темза».

Перед нами лингвофрическое комбо от авторов «новой хронологии» А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского: в небольшом абзаце и невероятная легенда, что где-то на востоке Босфор называли Темзой, и обратное чтение, и пренебрежение гласными… А еще ничем не оправданный переход d в t, а n в m. И все это без ка- кой-либо системы и объяснения.

Лингвофрик не профессиональный лингвист, поэтому ему не известно, что изменения звуков в словах крайне редко бывают случайными. Почти всегда они происходят не в одном конкретном слове, а во всех словах определенного языка в той же позиции в тот же период времени.

Вы только что прочли одно из главных открытий лингвистической дисциплины под названием «сравнительно-историческое языкознание», или «компаративистика», которая изучает историю языков и степень их родства. И открытие это называется законом безысключительности фонетических (звуковых) изменений.

Если человек не выговаривает определенный звук (например, [р]), то он не выговаривает его во всех словах и заменяет его одинаково (скажем, на [л]). Иногда встречается и такая ситуация, что человек не может выговорить [р] только в определенной позиции — к примеру, после заднеязычных согласных (в словах вроде кромка, грубиян или хруст). Примерно так же происходят и звуковые изменения в языке: его носители фактически перестают выговаривать некоторые звуки и заменяют их на другие (иногда только в определенной позиции) во всех словах в этот период?.

Если вы слышали или знаете белорусский язык, то наверняка обращали внимание, звук [ч] в нем всегда твердый. При этом в древнерусском языке, который был предком белорусского, русского и украинского, [ч’] был мягким. Таким он остался в русском, а в белорусском отвердел. Отвердел во всех словах, а не в избранных, удобных для подтверждения какой-нибудь теории лингвофрика.

Получается, между русским и белорусским можно установить регулярное фонетическое соответствие: в словах, которые пришли из древнерусского языка, русскому мягкому [ч’] соответствует белорусское твердое [ч]: закон[ч’]ить — скон[ч]ыць, ко[ч’]ан — ка[ч]ан, [ч’]ерный — [ч]орны, [ч’]уть — [ч]уць.

Я привела довольно простой пример с белорусским [ч], но зачастую трансформации звуков устроены гораздо сложнее и зависят от позиции в слове. Ученые-компаративисты изучают такие звуковые изменения и фонетические соответствия, и это кропотливая и сложная работа, которая немыслима без специального образования. И только на основании собранных данных лингвисты могут делать выводы о родстве языков и об их происхождении.

К каким же выводам пришли ученые? Обнаружили ли они, что все языки мира произошли от русского?

Увы, нет.

В базисной лексике русского и других европейских языков (и не только европейских — а еще и санскрита, например) действительно много пересечений. Скажем, русскому мать соответствует санскритское m?tar-, латинское mater, греческое ?????? (митера), английское mother, испанское madre, французское m?re… И таких параллелей находится немало. Но это совсем не значит, что другие языки заимствовали слова из русского.

Сравним эволюцию языков с эволюцией животных. Вот есть бобер и лев, и у них много общего: одна голова, четыре лапы и хвост; тело, покрытое шерстью; живорождение; вскармливание детенышей молоком… Значит ли это, что бобер произошел от льва или лев от бобра? Нет. Это значит, что когда-то давно у них был общий предок.

Так и с языками. У русского и многих языков Европы и Индии был общий предок, который принято называть праиндоевропейским языком. Теперь его потомки образуют индоевропейскую языковую семью и являются родственными — отсюда и совпадения в базисной лексике. Впрочем, как вы уже заметили на примере слова мать, совпадения неполные, слова все же друг от друга отличаются. Но эти отличия сформировались не хаотично, а в результате системных звуковых изменений, породивших регулярные фонетические соответствия.

Итак, о родстве двух слов нужно судить не по созвучию (оно вполне может оказаться случайным, как London — «лоно Дона»), а по тому, насколько различия в их звучании можно описать с по- мощью фонетических соответствий. Но лингвофрик не утруждает себя изучением компаративистики. Он знает лишь, что слова могут меняться, и интерпретирует это свойство так: любой звук может трансформироваться как угодно — точнее, так, как угодно его фантазии.

А. А. Зализняк сказал очень точно: 

Ясно, что при таких безбрежных степенях свободы у любителя нет никаких препятствий к тому, чтобы сравнивать (и отождествлять) практически что угодно с чем угодно — скажем, пилот и полет, саван и зипун, сатир и задира и так далее до бесконечности. Лингвист-любитель катастрофически не замечает того, что его способы действия позволяют дать не только то решение, которое он предлагает, но и множество других, его совершенно не устраивающих, но столь же допустимых с точки зрения его методики. Никакого ответа на вопрос, почему он выбрал именно это решение среди десятков возможных, кроме „я так вижу“ или „это я угадал“, он дать не может.

Прекрасные примеры отождествления «чего угодно с чем угодно» — две «сказочные» истории, которые уже несколько лет гуляют по интернету.

Первая — о том, что слово дурак произошло от имени Другак, которым называли последнего сына в семье. Как родители понимали, какой именно ребенок станет последним, и почему имя Другак не зафиксировано вообще нигде, лингвофрики не уточняют. «Дурак — это просто другой», — утверждают они.

Вторая легенда — о том, что Баба-яга — это, дескать, на самом деле «баба Йога», добрая «богиня Йогиня» — матушка. И неважно, что слово йога пришло в русский язык только в XX веке и с Ягой не имеет ничего общего — зато обнаруживает интересное родство со словом иго?. Но баба Йога-то звучит интереснее!

И не могу в рамках этого пункта не упомянуть о занятных построениях В. Сундакова, одного из самых коммерчески успешных современных лингвофриков (его книги вы можете найти на полках крупнейших книжных магазинов рядом со справочником Розенталя). Откроем же одну из них.

Слово «воскурять» происходит от слова «кур». А слово «кур» есть особое сокращение слова «аль-тре», или, что-то же самое, «тре-тре», или «треурэ». (Слово «тре», или «тре-тре», происходит от изображения звука чего-то обо что-то трущегося. «Тре-тре» может читаться как «тыре-тыре», или «тыр-тыр», или «тар-тар»)». Или вот: «…само слово «жрец» — довольно новое слово. И состоит оно из трех последних огненных букв древней азбуки — ИКС, ИГРЕК и ЗЕТ. И слова «жрец», «жертва», «жарить» и «жизнь» имеют отношение к огню. Сейчас эти три буквы в разных азбуках называются по-разному. От буквы ИКС, например, происходит слово «искать».

Если другие лингвофрики пытаются придать своим сочинениям хотя бы какое-то подобие наукообразности — расшифровывают надписи на древних памятниках, выводят какие-то свои языковые законы, — то Сундаков ставит себя выше этого. Он просто заявляет, что кур — сокращение от альтре, а жрец состоит из букв икс, игрек и зет, и никак это не комментирует и не доказывает. На вопрос, каковы источники его информации, он отвечает просто: «То, что я вам рассказываю, — самая что ни на есть лженаука. Потому что этого, друзья мои, ни в каких научных трудах я никогда и нигде не встречал и не видел».

Всех, кто требует от Сундакова доказательств или хотя бы банальной логики, он называет не слишком умными людьми, которым затуманила голову наука официальная. И тут мы переходим к следующему — последнему — пункту.

10. Выпады против науки и ученых

Если вы слышите, что лингвисты провели орфографические реформы, сократили количество букв, придумали правила и даже теоретические сведения о языке с одной лишь крамольной целью его испортить и извратить великие достижения предков, знайте: вы говорите с лингвофриком.

Лингвисты, разумеется, ничего не придумывают. Они лишь описывают уже существующее устройство языка — как физики не придумывают, а формулируют физические законы, которые уже действуют независимо от этих формулировок. Конечно, ученые иногда могут ошибаться — но для того и существует научное сообщество, чтобы тщательно перепроверять каждое новое слово в науке и постоянно уточнять, дополнять и обновлять накопленные знания.

И конечно, ученые многого не знают, во многом сомневаются, но они прямо говорят об этом. Нет белых пятен только в теориях лингвофриков: они могут объяснить этимологию любого слова, расшифровать какие угодно древние надписи — даже те, которые не могут прочесть ученые всего мира. Конечно, ведь ученые, по мнению лингвофриков, или глупы, или «что-то скрывают».

В таком отношении к ученым во всей красе проявляется эффект Даннинга — Крюгера: когнитивное искажение, которое заключается в том, что люди, имеющие низкий уровень квалификации, принимают неудачные решения и делают ошибочные выводы, но не осознают своих ошибок в силу этого самого низкого уровня квалификации. Зато бывают очень вдохновлены «гениальностью» собственных открытий.

Чем больше человек знает, тем ему очевиднее, как много еще предстоит узнать. Но у лингвофриков зачастую нет даже лингвистического образования, чтобы осознать эту простую истину.

С помощью принципа «ученые врут» они оправдывают любую иррациональную чушь и «разбивают» все научные аргументы. Не найдены следы славянской письменности до Кирилла и Мефодия? Ученые просто их спрятали, чтобы скрыть великое прошлое предков. В словарях описано другое происхождение слова? Так это Фасмер все выдумал: что с него взять, он же немец. В слове вера нет имени бога Ра? Вам так кажется, потому что ученые придумали какие-то морфемы. А те, кто считает иначе, — предатели Руси.

Очень удобно.

***

Спорить с лингвофриками — не с доверчивыми людьми, распространяющими лженауку по незнанию, а с настоящими, идейными, упертыми лингвофриками — практически бесполезно.

Человек, мыслящий рационально, ограничен критериями научного знания и необходимостью доказательной аргументации. Построения же лингвофриков не ограничены ничем, кроме фантазии, — а она, как показывает опыт общения с ними, поистине необъятна, и на один логичный довод они приведут десять взятых с потолка контраргументов.

Но если эта статья все же переубедит хотя бы одного человека — значит, моя работа проделана не зря.

Источник: discours.io

Комментарии: