Чёрные списки, «пробивы» и риск деанона. Секс-работницы — о том, как интернет меняет их профессию

Вместе с новыми возможностями появилась вероятность потерять анонимность и стать жертвой травли.

По подсчётам Fondation Scelles, около 42 миллионов человек в мире занимаются секс-работой. Более половины из них — люди в возрасте от 13 до 25 лет, большинство — женщины. О том, насколько эта цифра изменилась с 2012 года, когда проводилось исследование, сказать трудно: во многих странах секс-работа по-прежнему вне закона или стигматизирована, что усложняет возможность обновления мировой статистики.

С развитием интернета секс-работа уже не ограничивается привычным форматом, показанном в «Красотке» с Джулией Робертс или сериале «Чики». Сегодня оказание секс-услуг возможно и без реальной встречи с клиентом. Вебкам, блоги с эротическими фото, онлайн-переписка — всё это тоже считается секс-работой, хотя и сильно отличается от традиционных представлений о профессии.

В разговоре с TJ секс-работницы из России и Германии рассказали о том, как они пришли в индустрию, и как интернет меняет привычный формат отношений потребителя и продавца подобного рода услуг.

«Секс-работой» принято называть отношения, в которых один совершеннолетний человек оказывает секс-услуги другому совершеннолетнему человеку за материальное вознаграждение. Сам половой акт в список «опций» может не входить, если речь идёт о вебкаме, блоге с эротическими фото или эскорт-услугах. Такие форматы стали возможными благодаря развитию интернета.

До его появления секс-работа во многом зависела лишь от способностей клиента и работника найти друг друга. Без интернета возможности поиска были ограничены — сделать это можно через объявления в газетах, на улицах или в специальных заведениях, рискуя нарваться на арест или другие неприятности.

Интернет изменил такой формат отношений: благодаря специализированным площадкам секс-работники могут предоставлять клиентам прайс-лист и список услуг, создавать портфолио, отправлять потенциально опасных покупателей в чёрные списки и делиться с «коллегами» стратегиями продвижения своих услуг.

Несмотря на то, что поиск клиентов стал проще, риски остались прежними. Секс-работники, как и раньше, могут столкнуться с насилием или полицией, работающей под прикрытием. Обезопасить себя позволяет скрининг, возможный благодаря интернету: секс-работники могут запрашивать телефон или почту потенциального клиента, проверять его по базам «белых» списков (в них заносят данные о платёжеспособных и безопасных покупателях).

Эксперты Human Rights Watch делают чёткое разделение секс-работы и сексуальной эксплуатации. «Решение взрослого человека обменивать секс на деньги не является сексуализированным насилием», — убеждены в организации. По мнению HRW, всё, что не является «сознательным обменом» между двумя совершеннолетними людьми, принято считать нарушением прав человека. Примерами таких нарушений они называют вовлечение в рынок секс-услуг несовершеннолетних и взрослых людей против их согласия.

Использование детей для оказания интимных услуг взрослым стало более распространённым благодаря интернету, отмечают эксперты Thorn — проекта, посвящённого борьбе с сексуализированным насилием в отношении несовершеннолетних. Они выделяют группы риска детей — ЛГБТ-подростки, мигранты, беженцы, бездомные и не только — которых чаще всего вовлекают в проституцию или эскорт. «В день появляется 150 тысяч онлайн-объявлений об эскорте. Среди тех, кто оказывает подобные услуги, есть дети, которых покупают и продают в интернете для секса», — сообщают активисты.

Определить число людей, насильно вовлечённых в секс-работу, в 2016 году попробовали социологи Международной организации труда, входящей в состав ООН. По их подсчётам, на тот момент в мире жертвами сексуализированной эксплуатации стали 3,8 миллиона человек. Ещё 1 миллион — дети. Подавляющее большинство всех этих людей — женщины. Лишь 14% из них проживают в Европе или Центральной Азии, а 70% — в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда входят 27 стран. Среди них — Россия, Канада, Австралия, Филиппины, Вьетнам и Индонезия.

Секс-работой я занимаюсь уже пять лет. Попала в эту сферу совершенно неожиданно для самой себя. Мне был 21 год: я училась в медицинском колледже, тяжело переживала расставание с парнем. Чтобы как-то скрасить одиночество, зарегистрировалась на сайте знакомств.

Там я познакомилась с девушкой, которая уже несколько лет занималась секс-работой. Она рассказала мне о своём опыте, и я подумала: а что терять? Так что в эту сферу я пришла, можно сказать, от одиночества и половой неудовлетворённности. Первых клиентов нашла на том же сайте уже через пару дней. Деньги стали просто приятным бонусом.

Сейчас я ищу клиентов через специальные сайты с анкетами. Список услуг у меня простой: анальный или вагинальный секс, минет. Иногда подрабатываю в вебкаме. Под настроение могу побыть госпожой или поучаствовать в МЖМ/ЖМЖ. Однажды клиенткой была женщина: мы просто занялись оральным сексом, а потом долго болтали за чашкой чая.

От близкого окружения я не скрываю своей деятельности: большинство подруг тоже так зарабатывают, парни-друзья знают и спокойно к этому относятся, даже молодой человек в курсе и не осуждает. С роднёй не общаюсь. Незнакомым людям говорю, что я массажистка: я действительно проходила такие курсы и даже полгода работала на дому.

Риски в работе разные: грубость, насилие, грабёж. Каких-то вопиющих и страшных случаев в моей практике не было, но для подстраховки дома я установила тревожную кнопку.

Не нужно искать на улице или в клубах клиентов, которые могут быть более опасны, чем те, кто ознакомился с твоими услугами и готов потратить время и деньги на то, чтобы приехать к тебе. Благодаря интернету девушки могут создавать чёрные списки, куда заносят проблемных клиентов. Ещё можно пользоваться приложениями, которые выдают информацию по конкретному номеру телефона.

В сети я не сталкивалась с романтизацией секс-работы. Это явление я в целом считаю опасным, потому что оно скрывает риски, с которыми сталкиваются девушки — всё то же насилие, высокий шанс получить венерическое заболевание, сложности с созданием семьи.

В целом, отношение к секс-работе в России, мне кажется, меняется: появляется всё больше блогов с видео и статьями об этой профессии, где открыто рассказывается о её нюансах. Там я встречала много положительных комментариев — в основном от мужчин, так как они основные потребители секс-услуг, но и от женщин тоже бывает. Для них эта работа — в первую очередь заработок.

Купить рекламу Отключить

Я оказываю БДСМ-услуги на коммерческой основе уже года три. Всё началось с партнёра по переписке: мы обсуждали его фантазии, и я поняла, что БДСМ-тема меня заводит. Поскольку я живу в Германии, где с сексом в целом всё свободно и даже есть БДСМ- вечеринки и объединения, я нашла и изучила несколько специализированных сайтов и с удивлением узнала, что госпоже даже принято платить. Так я и решила попробовать себя.

Я не занимаюсь с людьми сексом, я не раздеваюсь, они меня не трогают и моё тело остаётся субъектом, а не объектом. Конечно, я делаю то, что хотят клиенты, но это очень специфические отношения: при БДСМ происходит обмен властью, и люди вынуждены мне доверять, потому что они находятся в беспомощном положении относительно меня. Они часто бывают связаны, закованы в цепи или наручники. Мои клиенты часто любят боль, поэтому находятся в более уязвимом статусе по сравнению со мной.

Моя работа не равнозначна тому, что делают девочки в борделях, стрип-клубах или в вебкаме. Это совершенно разные вещи, потому что госпожа в БДСМ получает деньги за время, которое она потратила на раба, а не за своё тело, которым кто-то пользуется.

Есть специализированные сайты, где ты обозначаешь, что предоставляешь услуги госпожи. Я не занимаюсь ничем нелегальным: никаких несовершеннолетних, алкоголя, наркотиков, животных, ничего повреждающего кожу, никаких проколов или ожогов. Скорее лёгкий БДСМ: боль, унижение, фут-фетиш, золотой дождь и связывание. Как пример, кто-то любит эйдж-плей, когда взрослый дяденька хочет почувствовать себя маленьким мальчиком, которого наказывает мама или учительница.

О моей работе знает всё близкое окружение, кроме родителей. Мне кажется, даже если бы я занималась привычной проституцией, окружающие, которые знают меня 20 лет, не стали бы осуждать. Кто-то даже относится как будто с уважением, потому что насмотрелся «50 оттенков серого» и думает, будто БДСМ — это какая-то «тема не для всех».

О рисках в моей работе говорить трудно, потому что я живу в Германии: маловероятно, что я тут нарвусь на какого-то придурка, маньяка или садиста. Как правило, я всегда какое-то время переписываюсь с клиентами, встречаюсь на нейтральной территории, требую все личные данные — в Германии, имея имя человека и его телефон, узнать можно практически всё.

Знаю истории, как девушки в Нидерландах уходят из квартала красных фонарей, потому что там очень дорогая аренда и работать физически очень тяжело. Они уходят в интернет, где уже сами себе хозяйки и не обязаны никому ни за что платить. Интернет к тому же облегчает работу с клиентом, потому что каждого можно погуглить и узнать что-то о нём, что создаёт иллюзию безопасности.

Конечно, есть много проблем и опасных для секс-работниц ситуаций, которые нельзя отрицать. Есть множество людей, которые считают, что за свои 30-50 евро в час они имеют право делать с тобой всё, что захотят, и таким людям место в тюрьме. Но я не хочу, чтобы секс-работа в целом воспринималась исключительно через призму унижения и принуждения.

Во-первых, существует мужская проституция, которая может отличаться от женской, и её не так мало, как кажется. Во-вторых, есть специфический сегмент БДСМ, а в-третьих, есть люди, которые продают свои фото и видео через интернет, ни с кем не встречаясь.

С романтизацией этой профессии я никогда не сталкивались. Бывало, что мой блог могли почитать девушки и написать, мол, какая у меня классная работа и как много денег. Да, денег много, когда ты работаешь с постоянными клиентами и всё происходит безопасно. Но даже к БДСМ нужно быть готовым — вдруг человек потеряет сознание и ему придётся оказывать помощь.

Как только мне удастся найти нормальную работу, я оставлю себе парочку постоянных клиентов и ни с кем новым встречаться не буду. Я хочу зарабатывать мозгами, а не телом, хотя и не вижу в последнем ничего унизительного.

Принципы секс-работы меняются не только из-за интернета, но и из-за пандемии, в условиях которой многие профессии в целом переходят в онлайн. «Уходя в интернет, секс-работа становится гораздо безопаснее», — рассказала TJ активистка Саша, сотрудница инициативной группы помощи секс-работникам «Ягодки». «Если нет физического контакта, значит, нет и физического насилия, нет заражения вирусами и ЗППП», — уточняет она.

Но интернет также добавляет и новые риски, в том числе и кибернетические. «Компьютерные вирусы и вредоносные программы существуют, хотя сервисы, например, вебкам-площадки, защищают от них. Остаётся высоким риск и деанонимизации, ведь из интернета ничего никогда не сотрётся», — объясняет Саша.

Риск деанона наиболее высок для тех секс-работников, чья деятельность тесно связана с интернетом. С такой опасностью могут столкнуться, к примеру, порно-актёры, прошлое которых может «всплыть» даже спустя годы после ухода из профессии. Одной из жертв деанона и последующего за ним организованного буллинга стала Варвара, героиня материала издания «Холод», посвящённого травле женщин сторонниками «Мужского государства», признанного экстремистским в РФ.

Вместе с тем в соцсетях всё чаще появляются блоги секс-работников, а их профессии посвящают целые сериалы. Пример — российский Happy End, снятый Евгением Сангаджиевым, или «Малышка» от Netflix.

Всё это делает секс-работу видимой, что, по мнению Саши, меняет общественное отношение к этой деятельности. «Честный и непредвзятый рассказ о жизни и деятельности секс-работников убирает мифы и предрассудки о них», — убеждена активистка.