«Новый кентавр»: человек в цифровой среде |
||
МЕНЮ Главная страница Поиск Регистрация на сайте Помощь проекту Архив новостей ТЕМЫ Новости ИИ Голосовой помощник Разработка ИИГородские сумасшедшие ИИ в медицине ИИ проекты Искусственные нейросети Искусственный интеллект Слежка за людьми Угроза ИИ ИИ теория Внедрение ИИКомпьютерные науки Машинное обуч. (Ошибки) Машинное обучение Машинный перевод Нейронные сети начинающим Психология ИИ Реализация ИИ Реализация нейросетей Создание беспилотных авто Трезво про ИИ Философия ИИ Big data Работа разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика
Генетические алгоритмы Капсульные нейросети Основы нейронных сетей Распознавание лиц Распознавание образов Распознавание речи Творчество ИИ Техническое зрение Чат-боты Авторизация |
2021-10-22 10:12 Доктор психологических наук, руководитель департамента психологии НИУ ВШЭ Мария Вячеславовна Фаликман поделилась наблюдениями о том, как существуют люди в цифровую эпоху, когда эволюция современного человека начинает обгонять исследования его психики. Новые технологии становятся инструментами познания, а границы между собственной памятью человека и этими инструментами — стираются. В самом начале XXI века было распространено предложенное Марком Пренски различение «цифровых иммигрантов» и «цифровых аборигенов»: тех, кто перебрался в цифровую среду, и тех, кто фактически родился и растет в ней. Однако в настоящее время, по мнению Марии Фаликман, становится более точным различение «постоянных обитателей» цифровой среды и её «посетителей», выдвинутое Уайтом и Ле Корну. «Посетители» приходят купить что-то в интернет-магазине, отправить письмо по электронной почте, провести конференцию в Zoom. «Обитатели» находятся в цифровой среде практически непрерывно. В России проводились исследования о том, как люди оценивают свою среду: живут ли они в виртуальном или реальном мире или в том и другом понемногу. Большинство респондентов сообщали, что живут в смешанной среде. Здесь, по мнению Марии Фаликман, происходит интересная трансформация: технологии, которые человек создает в качестве инструмента для решения определенных задач, превращаются в экологическую нишу, среду обитания. «Психология и нейронауки опоздали схватить тот момент, когда мы могли бы сравнить психику и работу мозга “цифровых аборигенов” и “цифровых иммигрантов” — тех, кто имеет небольшой опыт взаимодействия с цифровой средой, и тех, кто в ней вырос. Потому что сейчас мы в цифровой среде все, нам не найти контрольную группу», — считает Мария Фаликман. В начале XX века Лев Выготский успел ввести понятия, которые становятся очень востребованными сейчас, рассказывает Мария Фаликман. Именно ему принадлежит идея про инструментальный характер человеческой психики. По аналогии с орудиями труда, предназначенными для управления природой, в ходе культурного развития складываются психологические орудия, предназначенные для управления собственной психикой: памятью, вниманием, решением задач. Выготский предполагает, что где-то в культурной эволюции появляется момент, когда человек вводит какой-то инструмент для управления собственной памятью: например, узелок на платке, зарубка на дереве. Этот узелок есть в момент запоминания и в момент припоминания. Выготский предполагает, что в дальнейшем эти инструменты превращаются из внешних во внутренние, он выдвигает гипотезу «интериоризации». «Вместо узелков на платке используем мнемотехники, например. Эти средства становятся достоянием индивидуальной психики. С появлением цифровых инструментов получается другая штука, они как будто выплескиваются наружу», — поясняет Мария Фаликман. Мария Вячеславовна приводит в пример концепцию «расширенного познания» Энди Кларка и Дэвида Чалмерса. Согласно этой концепции, психика и познавательные процессы человека не ограничены ни черепной коробкой, ни телом, но разомкнуты во внешний мир. Культурные орудия на основе «артефактов» — просто внешняя форма существования психических процессов. «Цифровые технологии — новые инструменты познания, которые становятся его неотъемлемой частью», — рассказывает Мария Фаликман. Ученые в лаборатории Дэниэля Вегнера пытались разобраться, что и как запоминает человек, работая с цифровым устройством. Именно Вегнер первым описал так называемый «Google эффект» памяти. Исследование Эдриана Уорда показало, как размываются границы между собственной памятью человека и тем, что он может найти в Интернете. В ходе эксперимента участники должны были отвечать на вопросы по географии из школьного курса, при этом одни могли посмотреть информацию в Интернете, другие — нет. В результате оказалось, что оценка собственной памяти после выполнения задачи припоминания с помощью Интернета — повышается. Участники первой группы говорили о том, что помнят факты лучше. При этом запоминание нового у них было хуже. По словам Марии Фаликман, человек также чаще запоминает поисковый запрос, по которому нашел информацию, чем сам ответ. «Культурная нейронаука» изучает мозговые корреляты приобретения культурного опыта. Мозг человека — «био-артефакт», культура оставляет на нем свои «отпечатки» на протяжении всей эволюции и в ходе индивидуального развития. Это проявляется в спектре явлений: от изменений в работе мозга обезьян под влиянием применения орудий до «профдеформаций головного мозга» человека. Как меняется мозг в цифровой среде? Ответ на этот вопрос пытался получить Гэри Смол, проводя фМРТ-исследование опытных и неопытных пользователей интернета. Перед участниками эксперимента стояла задача поиска информации в сети. Когда перед опытными и неопытными пользователями находилась страница с гипертекстовыми ссылками, у этих двух групп наблюдались различия в активации префронтальной коры, которая связана с механизмами управления и принятия решения. Когда перед участниками на экране был обычный текст — различий не было. Однако уже после пятидневного опыта работы в Интернете в течение часа в день — различия в активации исчезали и при обычном тексте, и при странице с гиперссылками. На работу мозга влияют и лайки, рассказала Мария Фаликман. Разглядывание фотографий с большим количеством лайков исследователи соотносят с повышением активности в областях головного мозга, связанных с вознаграждением, социальным познанием, подражанием и вниманием. Однако изображение рискованного поведения (курение, перепрыгивание с крыши на крышу) с большим количеством лайков соотносят со снижением активации в сети когнитивного контроля. В цифровой среде, по словам Марии Фаликман, перед человеком возникают ловушки многозадачности, а переключение внимания становится ресурсоемкой операцией. Ученые изучали поведение человека, находящегося одновременно перед ноутбуком и перед телевизором. По движению глаз было зафиксировано более четырех переключений внимания в минуту, за 27 минут ТВ-передачи — более 120. Когда человек одновременно смотрел онлайн-лекцию и получал текстовые сообщения, то увеличение числа смс от 7 до 16 вызвало значительно ухудшение запоминания. Даже если человеку не нужно обращать внимание на потенциальный источник информации, он все равно обращает внимание на него, рассказала Мария Фаликман, приведя в пример эксперимент Эдриана Уорда. Уорд исследовал, как незримое и зримое присутствие смартфона влияло на рабочую память и решение задач. Испытуемые должны были выполнить ряд заданий, а их телефон находился либо рядом на столе, либо в кармане (сумке), либо в другой комнате. Эффективнее всего с задачами справились те участники, чей телефон находился в другой комнате. «Цифровые устройства становятся частью той среды, в которой я живу, даже если я хочу от них уйти, это не всегда удается. Представление человека о том, что относится к нему, а что обособленно, — размывается», — считает Мария Фаликман. Об этом Мария Фаликман рассказала в интервью Первому медицинскому каналу. Источник: www.psy.su Комментарии: |
|