Влюблённость, развитие, промышленность, трогательный, мост, эгоист… Что общего у всех этих слов?

Влюблённость, развитие, промышленность, трогательный, мост, эгоист… Что общего у всех этих слов? Мы бы их не имели, если б не один человек. Человек, заявлявший что слова не придумываются академиями, но при этом сам же давший рождение целому пласту русской лексики, которую мы сейчас воспринимаем естественной и гармоничной частью русского языка. Трудно поверить, что ещё в 19 веке их не существовало. Знакомьтесь – Николай Михайлович Карамзин «Пишите так чтобы вас поняли».

Карамзин не был профессиональным лингвистом (им тогда вообще мало кто был) - он был писателем и историографом. Зато этот человек много времени провёл в светских салонах, и в отличие от многих других, не стал воспринимать как должное то странное дву- или даже трехязычие, которое царило в то время на балах, в книгах и в устах светской знати. Вся верхушка говорила в основном на французском. Русский они знали плоховато и когда говорили на нём, то это было довольно примитивное просторечие. Так и жили: для выражения сложных мыслей и изящных чувств французский, для приказов холопам – русский. Трудно в таких условиях проникнуться красотой и богатством родного языка. Ах да, для того, чтобы «проникнуться», был еще один особый язык – та его вычурная форма, восходящая к старославянским рукописям, на которой уже давно никто не говорил, но которая считалась единственно возможной для использования в литературе. Доходило до смешного, когда барышня в романе изъяснялась при помощи разных «колико» и «понеже», но ни одна вменяемая барышня никогда не стала бы произносить такого в реальности.

А всё Ломоносов с его «теорией трёх штилей»! Когда-то, ещё при Екатерине Второй он создал принципы, согласно которым серьёзная литература должна использовать красивые старославянские формы, чтобы возвышать дух и способствовать воспитанию чувств, и с тех пор ничего не менялось. Карамзину это осточертело. Воспользовавшись своим авторитетом лидера писательской тусовки (он был основоположником направления «сентиментализм», популярнейшего в то время) он взялся за переделку языка так, как ему представлялось правильным.

Тут надо отметить один момент. Много кто пытался переделать язык под свои вкусы и правила. Практически никому это не удавалось. Потому что ну правда, слова не рождаются в академиях, и для того, чтобы его стали использовать все и оно стало частью активного словаря, нужно кое-что большее, чем желание учёного мужа, который с чего-то решил, что все теперь обязаны говорить так. А вот у Карамзина получилось. В чём секрет его успеха?

Дело в том, что он не пошёл по проторенной дорожке заботы о русском языке, его самобытности, красоте и прочих высокопарных штуках. Он был достаточно практичен и у него была простая цель – сделать язык таким, чтобы на нём было удобно говорить. Поэтому он забил на то, как правильно, нравственно и научно, и начал безбожно заимствовать слова из французского, на котором говорили в то время все. Во-первых, он широко стал использовать кальки, и это сразу гарантировало ему бешеный успех всего предприятия. Потому что заимствование при помощи калькирования оказалось самым перспективным и слова таким путём выходили естественными и понятными, настолько, что сейчас нам трудно представить, что они не возникли естественным образом сотни веков назад.

Как выглядит калькирование? Вы берёте иностранное слово и не просто заимствуете его, а переводите каждую его составную часть. Ну вот например французское influence. Делим его: in заменим на «в», а fluent – на лить. Получилось «влияние». Вуаля, заимствованное слово, которое встало как родное.Таким способом Карамзин создал множество слов и выражений: «расположение», «быть не в своей тарелке» и так далее.

Есть ещё другой тип калек, семантический. Это когда мы заимствуем не отдельные части слова, а только кусочек его смысла. Например, у русского слова «трогать» было буквальное значение ‘прикасаться’, но отсутствовало переносное – ‘касаться струн души, вызывать чувство умиления или жалости’. Карамзин просто взял этот дополнительный смысл с французского, применил его к исконно русскому слову – и заодно на этой волне образовал слово «трогательный». Так русский язык обогатился множеством новых элементов, которые в отличие от слов, образованных ревнителями чистоты русского языка с их «мокроступами», встроились в систему легко и непринуждённо – в духе светских салонов.

Этому поспособствовало ещё и то, что в отличие от уже упомянутых академиков, Карамзин был гораздо ближе к народу. Ну то есть как раз не к народу, а к той светской верхушке, которая сочиняла и переводила популярные романы и собственно и была носителем повседневного языка образованных людей. Он сочинял множество произведений, которые может и не всегда входили в золотой фонд русской классики, зато их читали, обсуждали, и каждый приличный человек обязан был быть в курсе новинок, как сейчас каждый знает новый мем. И конечно же, он использовал эти свои произведения для продвижения новых слов. А старые – архаичные, высокопарные, литературно-высокостилевые и фольклорные – по максимуму убирал, считая, что писать надо так, как люди говорят в реальной жизни. Тут он правда перегнул палку, отказывая в праве на существование и обычным словам русского народа типа «парень» или «мужик», но жизнь внесла свои коррективы.

Нельзя, конечно, сказать, что каждое его действие неизменно приводило к успеху. Когда становишься основоположником огромного пласта лексики для целого слоя общества и всей литературы, неизбежно будут и проколы. Так, например, не прижились слова «настоящность», «младенчественный» и так далее. Некоторые учёные заявляют, что Карамзин в сущности ничего особенного не придумал, а просто оформил и завершил то, что сделали до него. Какая, в сущности, разница? Главное, что книги докарамзинского времени мы понимаем с трудом, а вот после него – уже почти не напрягаясь.

Источник: vk.com

Комментарии: