Самые простые ЕЖЕДНЕВНЫЕ взаимодействия, которые развивают мозг ребёнка на первом году жизни, и это общение критически важно для всей дальнейшей жизни ребёнка.

Самые простые ЕЖЕДНЕВНЫЕ взаимодействия, которые развивают мозг ребёнка на первом году жизни, и это общение критически важно для всей дальнейшей жизни ребёнка.

Последствия отсутствия подобной стимуляции мозга описаны детским психиатром Брюсом Перри и его соавтором Майей Салавиц в книге «Мальчик, которого растили как собаку». В ней он описывает случай из своей практики.

Когда 14-летнего подростка Коннора впервые привели ко мне, его текущими диагнозами были перемежающееся расстройство темперамента, психоз и синдром дефицита внимания. Он принимал 5 препаратов и находился под наблюдением врача. Его походка была дерганой и неуклюжей. Когда мальчик тревожился или расстраивался, он начинал раскачиваться, ритмично сгибая и разгибая руки, и гудеть под нос.

У Коннора наблюдались отклонения в развитии, но он не проявлял классических симптомов аутизма или шизофрении.

По неровной и дерганой походке, я заподозрил травму, перенесенную в младенчестве. Координация при ходьбе зависит от тонкой регулировки ствола мозга и среднего мозга, играющих критически важную роль в механизме реакции на стресс. Поскольку ствол мозга и средний мозг развиваются на самом раннем этапе после рождения, то, вероятно, травмирующее событие произошло в течение первого года жизни.

Я изучил историю развития Коннора и расспросил его мать Джейн о раннем детстве сына.

У Джейн не было сестёр-братьев, и она не сидела с детьми в подростковом возрасте. В результате до появления собственного ребенка у нее не оказалось опыта обращения с малышами.

Мы движемся к возрастной сегрегации, и многие из нас не общаются с детьми в достаточной степени, чтобы понимать, как должны вести себя родители на каждом этапе развития ребенка. Система общественного образования не предусматривает курсов по развитию ребенка, уходу за детьми и основам функционирования человеческого мозга. В результате возникает «детская неграмотность», которая сыграла роль в психических расстройствах Коннора.

За несколько лет до рождения сына Джейн переехала в город и начала успешный бизнес и через 1,5 мес после рождения ребенка вышла на работу.

Нанятая няня, стремясь к дополнительному заработку, нашла вторую работу, но не сказала Джейн о том, что оставляет ребенка одного и ходит на другую работу. Утром она кормила и переодевала мальчика, потом уходила на работу, снова кормила его и меняла подгузники во время перерыва на ланч, а потом опять уходила и возвращалась перед тем, как родители ребенка приходили со своей работы. Она беспокоилась из-за опрелостей, возможности пожара и других опасностей, пока ребенок оставался один, но не думала о том, насколько вредоносными были ее собственные действия. Эта женщина знала о детском развитии еще меньше, чем Джейн. Она не понимала, что младенцы нуждаются в ласке и внимании ничуть не меньше, чем в питании, сухой одежде и крыше над головой.

По словам матери, первые 2 недели после возвращения в офис Коннор заливался безутешным плачем, когда она уходила из дома. Но потом он перестал плакать, и Джейн решила, что все в порядке. «Мой мальчик был доволен», — сказала она и добавила, что однажды случайно уколола Коннора английской булавкой, и он не отреагировал. «Он больше не плакал», — подчеркнула она, не ведая, что если ребенок совсем не плачет, это указывает на потенциальные проблемы точно так же, как если он слишком много плачет. Незнание основ детского развития сослужило ей плохую службу. Она полагала, что тихий ребенок — довольный ребенок.

Через несколько месяцев Джейн заподозрила недоброе. Коннор не взрослел так же быстро, как дети ее подруг. Он не садился, не переворачивался и не ползал в том возрасте, когда другие малыши уже делали все это. Обеспокоенная таким отсутствием прогресса, Джейн показала мальчика семейному педиатру, который превосходно умел распознавать и лечить физические расстройства, но почти ничего не знал о проверке на умственные и эмоциональные отклонения. У этой женщины-педиатра не было своих детей, поэтому она не имела личного опыта в психологическом развитии ребенка и, как и большинство врачей, не получила соответствующего образования. Она была хорошо знакома с родителями, поэтому не могла заподозрить их в жестокости или пренебрежении к малышу. Она просто сказала Джейн, что дети развиваются с разной скоростью, и заверила ее в том, что Коннор скоро догонит остальных.

Однажды, когда Коннору было около полутора лет, Джейн вернулась с работы пораньше, потому что заболела.

В доме не горел свет, поэтому она предположила, что няня пошла гулять с ребенком. Из комнаты Коннора доносился ужасный запах. Джейн заглянула в приоткрытую дверь и увидела, что ее сын сидит в темноте, без игрушек, без музыки и без няни, с грязным подгузником. Она пришла в ужас. Когда она высказала няне свое недовольство, женщина призналась, что оставляла Коннора одного и ходила на другую работу. Джейн уволила ее и сама ушла с работы, чтобы оставаться дома с ребенком. Ей казалось, что она избежала самого страшного. Она думала, что если Коннора не похитили, если он не пострадал от огня и остался физически здоровым, то пережитый опыт не будет иметь долговременных последствий. Джейн никак не связывала целый год пренебрежительного отношения к ребенку с его поведением, которое становилось все более странным.

По мере взросления Коннор столкнулся с отчуждением сверстников и стал проявлять симптомы навязчивого, регулярно повторяющегося поведения. Никто из педагогов и школьных советников, ни один психиатр, инструктор или специалист по трудотерапии, к которым его направляли, не знал о пренебрежении и отсутствии должного ухода, которые он пережил во младенчестве. Десятки тысяч долларов и сотни часов были потрачены впустую на попытки лечения различных «расстройств». В результате я увидел четырнадцатилетнего мальчика, который раскачивался взад-вперед, гудел себе под нос, не имел друзей, был чрезвычайно одиноким, избегал смотреть в глаза другим людям.

Дети, перенесшие психическую травму в раннем возрасте, нуждаются в упорядоченной и регулярной стимуляции в соответствии с периодами своего развития. Эти стимуляции должны соответствовать тому возрасту, в котором ребенок перенес травму или не получал необходимых стимулов, а не к его фактическому возрасту. Когда она сидела в кресле-качалке и укачивала семилетнего ребенка, она дарила ему ритм и прикосновения, которые он пропустил во младенчестве и которые необходимы для правильного развития мозга. Основополагающий принцип этого развития состоит в том, что нейронные системы образуются и начинают функционировать последовательным образом. Далее структура менее развитого отдела мозга отчасти зависит от сигналов, которые поступают от более развитых нижних отделов. Если одна система не получает необходимого подкрепления, то другие, которые опираются на нее, тоже функционируют ненормально, даже если на более позднем этапе мозг получает необходимую стимуляцию.

Секрет здорового развития заключается в том, чтобы получать необходимую стимуляцию в (?) нужном объеме и в (?) нужное время.

Когда вы ежедневно общаетесь с ребенком вербально и тактильно, занимаетесь с ним массажем и упражнениями, все это идет в копилку развития его мозга.

Об этом пост и важен ?, даже если вы его не видите.

Спасибо!

Источник: vk.com

Комментарии: