Перевела предисловие к книге "Applications cliniques de l'ICV" Джоаны Смит, 2017 г. , которое написала Peggy Pace - основательница Lifespan integration therapy.

МЕНЮ


Главная страница
Поиск
Регистрация на сайте
Помощь проекту
Архив новостей

ТЕМЫ


Новости ИИРазработка ИИВнедрение ИИРабота разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика

Авторизация



RSS


RSS новости


2021-05-31 04:02

Работа разума

Предисловие

Написание введения к этой книге клинических случаев было для меня увлекательным и полезным занятием. Когда 30 лет назад я начинала свою карьеру психотерапевта, я и представить себе не могла, что в итоге изобрету новую технику психотерапии. С самого начала моей карьеры психотерапевта я стремилась найти способ интегрировать отдельные состояния эго, которые действовали в моих клиентах.

На поиски способа сделать это у меня ушло почти двадцать лет, и даже сейчас, спустя пятнадцать лет после открытия интегративной функции линии времени Lifespan Integration therapy (LIT), мне все еще трудно поверить, что LIT настолько эффективна. LIT работает иначе, чем другие методы психотерапии. Проведение клиентов через стадии LIT часто кажется традиционным терапевтам нелогичным. Я могу представить, что терапевтам, которые никогда не практиковали LIT, трудно понять, как этот подход может быть настолько эффективным. За последние десять лет, каждый раз, когда я преподавала LIT новой группе психотерапевтов, кто-то один из членов группы спрашивал меня, как мне пришла в голову идея работать с клиентами по-другому. Когда я размышляю над этим вопросом, я понимаю, что LIT развивалась с течением времени по мере того, как я применяла новые данные нейронауки в психотерапии с моими клиентами.

Я начала свою психотерапевтическую практику в 1984 году, незадолго до 1990-х годов, так называемого «десятилетия неврологии». Когда я начала практиковать, большинство моих пациентов были взрослыми, которые в детстве пережили жестокое обращение и пренебрежение. До 1990-х годов у психотерапевтов было множество терапевтических техник, из которых можно было выбирать, но, ни одна из них не была достаточно эффективной в интеграции фрагментированных систем «Я» клиентов с диагнозом диссоциативного расстройства.

Когда я начала работать с жертвами детской безнадзорности и жестокого обращения, я быстро обнаружила, что эти клиенты, похоже, разделились в своей способности понимать некоторые основные вещи. С одной стороны, жертва может понимать, что она выросла и больше не уязвима, но с другой стороны, она чувствует себя молодой и бессильной защитить себя.

Сколько бы мы ни занимались разговорной терапией, казалось, ничто не может преодолеть этот разрыв. Когда клиент был активирован, он находился в юношеском, беспомощном состоянии эго, не зная о своих взрослых навыках. Я обнаружила, что эти когнитивные рассогласования присутствуют почти у всех жертв травмы, с которыми я работала, а не только у тех, кому поставлен диагноз «множественная личность» (теперь «диссоциативное расстройство личности»).

Мне было очень любопытно понять, как эти отдельные состояния эго были заложены в нервных системах каждого из моих клиентов. Мне очень хотелось найти способ соединить диссоциированное эго моих клиентов с их взрослыми способностями и познаниями.

Неврология говорит нам о том, что модели поведения закладываются в нервную систему в период раннего развития. Эти нейронные адаптации специфичны для каждого развивающегося ребенка и определяются в ответ на специфическое раннее окружение этого ребенка (Schore, 2003).

Без психотерапии и исцеляющих отношений взрослые, пережившие травму в детстве, будут продолжать бессознательно воспроизводить шаблоны, заложенные в раннем возрасте. Дети, получающие адекватную поддержку от своих родителей, могут быть очень жизнестойкими. Дети с надежной привязанностью быстро оправятся от травмирующего события, если им будет предоставлена возможность поговорить о травмирующем событии, осмыслить и интегрировать его.

Слишком часто травмированные дети оказываются в изоляции. Это особенно верно, когда обидчик является членом семьи. Когда ребенок переживает травму и не может поговорить о ней с другими людьми, чтобы получить поддержку, травматическая память не может быть интегрирована в систему «Я» ребенка. Вместо этого травматическая память содержится диссоциированно в системе «ум-тело» ребенка (Siegel, 1999; Cozolino, 2012).

В период с 1984 по 2000 год я опробовала множество методов и техник, пытаясь интегрировать системы «Я» моих клиентов. Я обнаружила, что когнитивно-поведенческие методы помогают клиентам понять, почему они реагируют определенным образом, но мало помогают им изменить свои реакции и модели поведения.

В 1980-х годах рекомендуемый метод работы с наиболее травмированными и фрагментированными пациентами, с диагнозом «множественное расстройство личности», заключался в том, чтобы начать лечение с определения каждого альтера-эго и роли, которую каждое альтер-эго играло в системе «Я» клиента. После того как альтер-эго и их роли были определены, терапевту предлагалось взаимодействовать с разными альтер-эго и побуждать их к взаимодействию друг с другом (Putnam, 1989). Моей целью было создание большей внутренней целостности у моих клиентов, а общение с разными альтер-эго в разрозненных Я-системах клиентов казалось контрпродуктивным. При этом я боялась, что усиливаю разделение, существующее между этими нейронными сетями, которые «верили», что они являются отдельными сущностями. В своих попытках сделать своих клиентов более внутренне целостными, я старалась, насколько это было возможно, обращаться к центральному Я каждого клиента и избегать прямых дискуссий с частями или альтер-эго.

Чтобы получить доступ к более глубоким, иррациональным областям психики моих клиентов и лучше определить мысли и убеждения, которые мои клиенты интернализировали, я начала использовать юнгианские образы и активное воображение (Hannah, 1981). Я также работала со снами моих клиентов.

Работа с бессознательным материалом клиентов (образы и сны) помогла моим клиентам и мне лучше осознать более молодые состояния эго внутри них. С помощью юнгианского активного воображения клиенты могли общаться со своими инфантильными эго-состояниями. Во время этой воображаемой работы клиенты представляли себя держащими и заботящимися о своем внутреннем ребенке, рассказывая ему или ей, что травмирующее событие (события), затрагивающее его или ее, произошло много лет назад. Клиенты сообщали, что их эго-состояния испытывали сильное чувство облегчения во время этих взаимодействий. Казалось, что клиенты могут на время убедить свое молодое «я» в том, что все в порядке. Однако уже через несколько часов после сеанса вновь обретенный покой рассеивался, а внутри клиента сохранялась внутренняя диссоциация между взрослым Я, которое понимало, что время прошло, и одним или несколькими бессильными Эго-состояниями, которые оставались диссоциированными от взрослого Я и застряли в прошлом.

В 2000 году я прошла обучение по методике EMDR (Шапиро, 1997). Когда я начала использовать EMDR для лечения травмированных клиентов, я обнаружила, что EMDR хорошо работает с пациентами, которые пережили простую травму, будучи взрослыми. Однако, когда я использовала EMDR со взрослыми жертвами насилия в детстве, эти клиенты часто застревали в своих детских травматических воспоминаниях. Я обнаружила, что при стимуляции быстрых движений глаз в EMDR некоторые клиенты, которые минутой ранее были полностью способны к взрослой логике и саморегуляции, могли внезапно и непроизвольно регрессировать в возрасте до инфантильного эго-состояния, практически не имеющего связи с их взрослыми способностями. Поскольку я работала с этими инфантильными состояниями эго в воображении в течение предыдущих лет, я осознавала, что эти фрагментированные инфантильные состояния эго были «отключены», диссоциированы от неокортекса и высших функций мозга. В этих абреактивных ситуациях инфантильное эго-состояние внутри моего клиента не имело доступа к его мыслящему мозгу и нормальному взрослому функционированию. По опыту я знала, что просить регрессировавшего клиента осознать свой текущий возраст бесполезно.

Однажды в 2002 году мне пришло в голову, что инфантильное состояние эго во взрослом клиенте может понять, что он вырос, если он сможет визуализировать последовательные образы себя на более старших стадиях, начиная с того возраста, в котором он был заблокирован, и до настоящего времени. Я решила попробовать это. У меня была возможность проверить это очень скоро, когда 40-летняя клиентка во время сеанса EMDR регрессировала до 6-летнего возраста. На этот раз, вместо того чтобы пытаться объяснить ей, что на самом деле ей 40 лет, я попросила свою клиентку (регрессировавшую до 6 лет) вспомнить, когда ей было 7 лет. Она легко справилась с этой задачей и вспомнила, что ей было 7 лет. Я продолжала в том же духе, прося ее вспомнить свои 8 лет, затем 9 лет и каждый последующий возраст, пока ей не исполнилось 40 лет и она не оказалась в моем кабинете здесь и сейчас. Эта стратегия оказалась очень эффективной. Я быстро начала использовать эту технику со всеми своими клиентами, которые регрессировали в возрасте во время сеанса EMDR. Я с удивлением обнаружила, что этот процесс проведения клиентов через года их жизни с помощью их воспоминаний привел к позитивным изменениям, причем гораздо быстрее, чем любой другой метод, который я использовала. Клиенты, которые внутренне визуализировали образы, «рассказывающие» истории их жизни от детства до взрослой жизни, постоянно сообщали, что они внезапно поняли на глубоком уровне, впервые в своей жизни, что они больше не застряли в прошлом. Один 45-летний мужчина, которого отчим жестоко избил, когда ему было 12 лет, сказал мне: «Я знаю, это прозвучит глупо, но впервые в жизни я понял, что мне уже не 12 лет»

После сеансов терапии, на которых мои клиенты визуализировали свои воспоминания в хронологическом порядке, эти клиенты сообщили, что спонтанно обнаружили в себе значительные позитивные изменения. Они были весьма удивлены изменениями в ассертивности, которые они наблюдали в своих реакциях и поведении. Не планируя и не думая об этом заранее, эти клиенты начали отстаивать себя на рабочем месте и в отношениях с другими людьми.

Когда я продолжала вести своих клиентов через воспоминания их жизни, они сообщали, что с каждым повторением этого «пересмотра» их жизни появлялись новые детали воспоминаний и новые осознания. Вскоре я обнаружила, что когда я максимально увеличивала количество последовательных повторений, в которых клиенты визуализировали свое жизненное повествование во время сеанса, клиенты чувствовали себя лучше и положительные результаты увеличивались. Я стала меньше говорить во время терапевтических сессий, чтобы дать моим клиентам больше времени на повторение их «путешествия» из детства через подростковый возраст, взрослую жизнь и в настоящее время.

Вскоре я начала принимать всех своих клиентов, проводя их через «линию жизни». Я просила клиента вернуться к травмирующему воспоминанию. Затем я просила клиента представить себя взрослым, который появляется в этой сцене, чтобы помочь своему прошлому «я» и показать ему, что он вырос. Затем я проводила клиента через его воспоминания от года к году до настоящего времени. Обычно я повторяю эту процедуру не менее пяти раз в течение сеанса, иногда больше. Я обнаружила, что при достаточном количестве повторений «линии времени» клиенты почти всегда вспоминали больше деталей своего прошлого, имели больше осознанности и становились более функционально адаптированными в их способе жить и вести себя. Это было началом терапии Интеграции Событий Жизни, которую я назвала Lifespan Integration .

Оглядываясь назад, я понимаю, что оказалась психотерапевтом в нужное время, с правильным сочетанием предыдущего опыта, интересов и подготовки. Самое главное, что я также работала со взрослыми клиентами, которые сотрудничали со мной в моих попытках исцелить их. Эти клиенты с детской травмой доверяли мне и давали мне свободу работать с ними нетрадиционными способами на протяжении месяцев и лет терапии. Они дали мне прекрасную информацию об их истории, убеждениях, воображении, снах, телесных ощущениях и о том, как построен их внутренний мир. Они сотрудничали со мной, когда я пробовала разные методы, чтобы придать больше согласованности их Я-системам. Они также предоставили мне отличные отзывы о том, как они переживали сеансы и время после них.

После почти двадцати лет безуспешных попыток интегрировать диссоциированные состояния эго моих клиентов, я была поражена и взволнована, обнаружив, что нейронная интеграция может быть осуществлена постепенно и быстро при соблюдении необходимых условий. Я не совсем понимала, почему простое предложение клиентам визуализировать свою жизнь в хронологическом порядке может быть настолько эффективным. Поскольку ведение клиентов через их воспоминания было единственным изменением, которое я внесла в свою работу с ними, ученый во мне знал, что это «путешествие во времени» было ответственно за удивительные и драматические изменения, которые я наблюдала. Я поняла, что должен существовать неврологический механизм, ответственный за эти внезапные изменения в моих клиентах, и мне было интересно выяснить, что это такое.

В 2002 году я начала читать статьи и книги, которые освежили и обновили мои знания в области нейронауки. Я была рада увидеть, что исследования 1990-х годов произвели революцию в представлении нейробиологов о человеческом разуме и мозге.

Мне уже было ясно, что что-то в том, чтобы увидеть и почувствовать воспоминания о своей жизни, начиная с детства и заканчивая настоящим, помогает моим клиентам чувствовать себя более цельными. Читая все больше и больше о нейронауке, я искала информацию, которая помогла бы мне понять, почему это так эффективно. Я уже была знакома с законом Хебба, который все терапевты изучают в колледже: «Нейроны, которые возбуждаются вместе, связываются вместе» («Neurons that fire together, wire together»). Читая об открытиях в области нейронаук, которые произошли в 1990-х годах, я узнала, что человеческий мозг продолжает меняться в течение всей жизни (Begley, 2009).

До 1990-х годов считалось, что человеческий мозг завершает свое развитие в младенчестве и, развившись, не способен к самореорганизации. Исследования маленьких детей в 1990-х годах показали, что нейронная интеграция мозга развивающегося ребенка происходит через совместное построение его автобиографического нарратива (Siegel, 1999). Я знала, что мои клиенты «просматривают» свое автобиографическое повествование каждый раз, когда я провожу их по списку воспоминаний, год за годом, с детства до настоящего времени. Мои клиенты продолжали сообщать, что их воспоминания расширялись с каждым повторением. Я поняла, что в ходе этого процесса мои клиенты постоянно реконструировали свое автобиографическое повествование, с каждым повторением привнося все больше деталей в свои воспоминания и все больше связности в историю своей жизни.

Я предположила, что просмотр повторов их «линии воспоминаний» в благоприятных условиях вызвал стимуляцию диссоциированных нейронных сетей и, таким образом, установление связи с другими нейронными сетями, развившимися после травмы. В своих попытках понять, почему мои клиенты так быстро меняются, я открыла для себя понятие «нейропластичность». Когда одновременно стимулируется большее количество нейронов, система становится более «пластичной», то есть более податливой к изменениям. Мы можем повысить нейронную пластичность, поддерживая эмоциональное присутствие наших клиентов (LeDoux, 2002). Сосредоточение внимания также повышает нейропластичность (Siegel, 2011).

Мы знаем, что человеческий разум является самоорганизующейся системой (Pribam, 1996; Schore, 2003). Когда в самоорганизующуюся систему вводится достаточное количество энергии и информации, в ней происходит квантовый сдвиг, заставляющий ее реорганизоваться на более высоком уровне. Благодаря тому, что мои клиенты неоднократно ощущали и ненадолго переживали свои воспоминания, с каждым повторением появлялись новые детали, заставляя их психику спонтанно реорганизовываться. Я объединила эту новую информацию о нейропластичности и самоорганизующихся системах и начала создавать протокол, который одновременно повышал нейронную пластичность и заставлял систему клиента реорганизовываться через повторение воспоминаний на линии времени. Этот протокол стал "Стандартным протоколом LIT".


Источник: vk.com

Комментарии: