Запрет цифрового коммунизма

Трудно быть богом...

Братья Стругацкие

В советском отечестве было достаточно пророков, которые делали революционный прорыв в научной мысли и своими разработками изумляли капиталистический мир.

Но многие благие начинания ученых той эпохи рубились на корню бюрократической гильотиной и подвергались шельмованию «авторитетными экспертами», а то и репрессиям со стороны государства.

Публикуем историю о том, как вопреки всем препонам в СССР был создан, но в итоге задушен системой интернет.

Многие помнят, как шельмовали кибернетику. Ошибочно считать, что это наука только о компьютерах, программах, схемах, киборгах (это бионика) и роботах. Кибернетика изучает закономерности процессов управления в машинах, живых организмах, социуме — в общем, в любых системах, а не только компьютерных. С греческого этот термин так и переводится: «искусство управления».

В начале 1940-х кибернетику принято было считать мифом. Печатные издания тех времен пестрели заголовками: «Кибернетика — «наука» мракобесов», «Наука современных рабовладельцев», а «Философский словарь» объявил ее «реакционной лженаукой».

Вот как в таких условиях развивать передовую мысль? Интересно, что мотивацией к продвижению послужили заокеанские разработки. В то время в США жил и творил математик Норберт Винер. Его идея о том, что процессы управления — всем чем угодно — должны подчиняться общим законам, нашла признание в американской ученой среде и не была отвергнута. В 1948 г. Винер издал книгу «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине». Потом стал энергично осваивать науку по разным направлениям. Известна также его работа «Кибернетика и психиатрия».

Когда идеологический противник пошел на обгон, по эту сторону «железного занавеса» сразу поняли важность теории управления, и в 1948 г. в Советском Союзе возродился термин «кибернетика». На базе киевского Института электротехники АН УССР началась разработка модели МЭСМ (Малая электронная счетная машина), а в 1950 г. она была запущена в эксплуатацию и оказалась первым компьютером в континентальной Европе. С этого времени в советской прессе стали появляться уже положительные отзывы о кибернетике, но судьба ее, как показало время, легче не стала. Нет, нужность и важность теории управления в СССР не отрицалась, но, наверное, проще было былинному герою победить дракона, чем ученым-разработчикам преодолеть квест по внедрению этих технологий в производство.

Идея инженера Китова

В 1958 г. группой военного инженера Анатолия Китова был разработан «М-100» — один из самых быстрых компьютеров в мире (сто тысяч операций в секунду).

7 января 1959 г. на стол тогдашнего генсека Никиты Хрущева легла докладная записка, в которой указывалось, что экономика — это «сложная кибернетическая система». Поэтому необходимо армию и народное хозяйство объединить в единую информационную систему: днем — армия, ночью — народное хозяйство.

По задумке Китова, сеть должна работать прежде всего над решением оборонных задач, а когда армия спит, пусть гражданские институции занимаются в компьютерах экономическим планированием. Военные в ответ возмущенно заявили, что не намерены с гражданскими (имелся в виду Госплан) делиться ресурсами, секретная комиссия признала разработку Китова вредной, и в конечном итоге его исключили из партии. А идею положили пылиться на полку.

Проект математика Глушкова

Наверное, идеи Китова так и ушли бы в забытье, если бы ими не заинтересовался руководитель Института кибернетики АН УССР Виктор Глушков. Он узнал о функциональных возможностях компьютеров из книги А. И. Китова «Электронные цифровые машины».

В 1962 г., после собственных научных расчетов, Глушков предложил уникальную по тем временам Общегосударственную автоматизированную систему учета и обработки информации (ОГАС). Его идея заключалось в том, чтобы использовать вычислительные центры удаленно, связав их в единую информационную сеть. Математик будто наяву видел тысячи локальных компьютеров, которые связаны друг с другом через региональный сервер; воображение рисовало футуристические картины, как между вычислительными центрами в этой системе постоянно, не останавливаясь ни на секунду, идет обмен планами, отчетами и индустриальными стандартами.

Глушков мечтал о том, как машины, не нуждающиеся в отдыхе и не совершающие ошибок, приближают коммунизм.

Разработанные им отдельные элементы ОГАС на порядок опережали свое время: они, например, предполагали внедрение безбумажного документооборота, программирование с использованием естественного языка (советский аналог Siri в айфонах) и даже внедрение электронных денег для взаиморасчетов между предприятиями. Туда же входила и разработка советских e-money.

Это был период наивысшей популярности кибернетической мысли, всесоюзной Академией наук даже выпускалась серия книг «Кибернетика на службе коммунизма». Киевский математик опередил свое время, как показала дальнейшая история.

В 1964 г. вдохновленная идеей группа ученых под руководством Глушкова отправила проект на рассмотрение в высшие инстанции и... эйфория закончилась.

Первым против создания ОГАС выступило руководство ЦСУ (Центральное статистическое управление). Автоматизированная система учета, по их мнению, могла уличить это ведомство в искажении статистической отчетности и открывала возможность проникновения в ее тайны.

После того как в 1966 г. ЦСУ представило переработанный вариант проекта Глушкова, против выступил Госплан СССР. Стране оказалась не нужна единая ОГАС, достаточно отраслевых.

Между тем стало известно, что «американцы в 1966 г. сделали эскизный проект информационной сети» и на 1969 год запланировали «пуск сети ARPANET» — предшественника интернета. Советское правительство забеспокоилось и решило все-таки рассмотреть новую технологию Глушкова.

Бюрократический застой

Окончательный провал проекта ОГАС случился 1 октября 1970 г. на заседании политбюро. На нем рассматривался вопрос его внедрения. Помним, что проект Китова был похоронен буквально в зародыше, а ОГАСу позволили немного подрасти.

Воспротивился дальнейшему развитию проекта министр финансов СССР Василий Гарбузов, потому что хотел защитить свое ведомство. Этот бюрократ боялся, что компьютеры вытеснят его и министерский штат с рабочих мест. Он сказал, что средств на кибернетическую экономику нет. Стоимость проекта оценивалась в 20 млрд. руб. При этом Виктор Глушков уверял, что самоокупаемость затрат предусмотрена, и за три пятилетки реализация ОГАС принесла бы в бюджет не менее 100 млрд. рублей.

Тем не менее присутствующие приняли решение не торопиться с ОГАС, а построить для начала не единую систему, а локальные. Глушков заявил, что это извращение первоначального замысла и ушел ни с чем.

Дискредитированный проект ОГАС положили под сукно и больше к нему не вернулись.

В результате вместо собственного интернета к концу 1980-х гг. СССР обладал тысячами разрозненных вычислительных центров (ИВЦ), работавших в рамках отдельных учреждений и предприятий. Еще была создана система облачных хранилищ информации с удаленным доступом (система могла запросить данные по нормативам, посчитать и передать данные обратно). Ее с натяжкой можно было назвать прообразом ОГАС.

Недруги не дремали

Между тем разработка Виктора Глушкова не прошла незамеченной в США. Ну как они могли пропустить то, что в двух мирах — капиталистическом и социалистическом — в одну историческую эпоху появились компьютерные сети!

В 1971 г. «Вашингтон пост» опубликовал статью под названием «Перфокарта управляет Кремлем». В ней, в частности, говорилось: «Царь советской кибернетики академик В. М. Глушков предлагает заменить кремлевских руководителей вычислительными машинами».

Заокеанской прессе вторила английская «Гардиан», убеждавшая, что «проект В. М. Глушкова создан по заданию КГБ и имеет своей целью создание глобальной электронной системы, способной следить за каждым советским человеком».

Месседжи западных радиостанций постоянно передавались в эфиры стран соцлагеря. Мощный информационный вброс в Восточную Европу распространился на Советский Союз, после чего идея Глушкова подверглась шельмованию со стороны как руководства страны, так и ученых. Например, заместитель директора Института США и Канады АН СССР Б. Мильнер опубликовал в «Известиях» статью «США: уроки электронного бума». В ней сообщалось, что работа над портативными ЭВМ признана за океаном бессмысленной, слишком дорогостоящей и неэффективной. Еще были докладные записки в ЦК КПСС от экономистов, побывавших в командировках в США. Суть докладов сводилась к тому, что «спрос на вычислительную технику в США прошел свой пик и начал падать».

Сейчас это кажется по меньшей мере странным, но тогда в СССР использование вычислительной техники для управления экономикой сравнивали с модой на абстрактную живопись. Одним словом, кибернетика в Советском Союзе начала скатываться в маргинальную нишу. Достаточно вспомнить, как непревзойденный мастер сатиры той эпохи Аркадий Райкин прошелся по ней: «Кибернетика, электроника... А голова на что? Голова, черепок — он ведь варит, кумекает! Шарики бегают! Мысль движется, мозги шевелятся — думает человек, соображает!»

В итоге номенклатура затормозила проект Глушкова, а после ранней смерти академика в 1982 г. у ОГАС вообще не осталось сторонников, которым было бы по силам продавить проект сквозь бюрократические дебри. Из-за утраченной актуальности окончательно проект был закрыт в 1989 г.

И тут снова взбодрилась заокеанская пресса, но уже с другой риторикой: «Советский Союз не смог построить интернет не столько из-за нехватки технологий или отсутствия частной собственности, — писали в то время американские издания, — сколько из-за невозможности протолкнуть столь масштабный проект через все ведомства, интересам которых он противоречил».

С провалом проекта ОГАС СССР утратил возможности для технологического рывка в сфере компьютерных сетей.

Остается задуматься, почему постсоветские программисты считаются самыми лучшими программистами в мире? Наверное, потому, что несовершенство процессорных устройств им приходилось компенсировать своей гениальностью и знанием математических методов.

Post Scriptum. Наши дни

Если бы система ОГАС в свое время была внедрена, то СССР мог уйти далеко в отрыв и навсегда оставить США вне игры на геополитической арене. Сегодня наработки Глушкова хранятся за семью замками в киевском Институте кибернетики, носящем его имя.

Но ОГАС не умер, он перевоплотился в другой проект EDSM, который уже в нашей эпохе, несмотря на обоснованную необходимость его внедрения, подвергается шельмованию.

Один из учеников разработчика ОГАС Владимир Ивличев, ведущий научный сотрудник Института кибернетики имени В. Глушкова НАН Украины, свел наработки ОГАС в единую систему и создал рабочую научно-экономическую модель развития. На ее основе ученый разработал фундаментальный экономический документ — консолидированный энергетический баланс государства, который можно готовить исключительно с помощью программного обеспечения.

В то же время проблемы в топливно-энергетическом комплексе Украины заставляли задуматься о том, что без сводного энергетического баланса государства невозможно вести эффективную тарифную политику. Разбалансированная экономика нуждалась в единой государственной системе мониторинга энергоресурсов. Она появилась в виде теоретической разработки EDSM; ее автор Анатолий Любаревич (Институт научно-практических разработок комплексных систем, Киев) предложил многоуровневую разветвленную систему, которая онлайн контролирует товары и финансовые потоки в топливно-энергетическом комплексе и на основе разработанного алгоритма определяет наиболее оптимальные тарифы для разных категорий потребителей.

Автор и сторонники EDSM ищут официального признания и внедрения проекта, ведут борьбу за то, чтобы он не оказался задвинутым, как ОГАС, и был реализован в Украине.

А в это время страна уверенно уходит в экономический обрыв из-за блокирования Единой государственной системы мониторинга промышленно-экономического комплекса и жилищно-коммунального хозяйства. От EDSM вроде не отказываются, но и не запускают в процесс — все в точности, как когда-то с проектом ОГАС.

Источник: varjag2007su.livejournal.com

Комментарии: