Между голодом и тошнотой: любовь, воля и Артур Шопенгауэр

22 февраля исполнилось 230 лет со дня рождения великого немецкого философа Артура Шопенгауэра. Его место в мировой культуре определяется прежде всего тем, что он резко порвал с многовековой традицией построения философии как рационального знания, ориентированного на разум и его законы. Шопенгауэр – отец философского иррационализма, усмотревший источники бытия не в законодательной деятельности разума и его мироустрояющих схемах, а в сверхразумных бытийных глубинах. Великая философская традиция учила тому, что порядок и строй идей тождественны с порядком и строем вещей, устанавливала разумность бытия. Этот догмат рационалистической философии подорвал великий Кант, установивший, что разум не есть основоположение бытия, а всего лишь инструмент человеческого познания, схемы разума, налагаемые на мир в целях его упорядочивания. Подлинное бытие лежит за пределами разума, остается, как говорил Кант, вещью в себе. После Канта немецкая философия в лице Фихте, Шеллинга, Гегеля пыталась проникнуть в эту вещь в себе и в конечном счете отождествила ее с тем же разумом, мир в великих философских системах предстал опять-таки неким абсолютным разумом, разворачивающимся в инобытии природы и человеческой истории. То есть мир в глубине разумен, искомая вещь в себе и есть разум.

И вот Шопенгауэр выступил против этого абсолютного рационализма и панлогизма. Вещь в себе, сказал Шопенгауэр, открывается не в построениях разума, а в некоей первоначальной бытийной энергии, которую он назвал волей. Это воля быть, никогда до конца не удовлетворяемая, добивающаяся своих целей только для того, чтобы ставить другие, это вечно ненасытимое желание. Так устроен мир, космос, но так же устроен и человек, в котором эта мировая воля выступает в обличии его собственных жизненных порываний. Человек таким образом страдает или от неисполнимости своих желаний, а если они исполняются, то от пресыщенности. Человек или голоден, или его тошнит.

Основное сочинение Шопенгауэра называется "Мир как воля и представление". Представление – это образ мира в сознании человека, его рационально упорядоченная картина, налагаемая извне на бытийные глубины, которые суть эта самая воля, ненасытимая бытийная энергия. И человек в этой системе не является полноценным и независимым существом, он всего лишь иллюзия, временный индивидуализированный сгусток этой воли, игрушка волевых стихий, мирового воления, порождающего этот мир, который в глубине не что иное, как воплощение, объективация этой мировой воли. Человек не первичен, первична эта воля, этот жизненный порыв. Индивидуальные целеполагания человека суть всего лишь инструмент осуществления волей своих собственных целей, слепой жажды бытия. Человек, другими словами, не цель, а средство. И если оставаться в пределах человечества, то первичен в нем не человек, а род, общая масса людей, непрерывно самопроизводящих этот род.

С этим связан едва ли не самый захватывающий сюжет философии Шопенгауэра – то, что он называет метафизикой половой любви. Это самая большая и самая мучительная иллюзия человека, говорит Шопенгауэр. Человеку кажется, что он любит индивидуальное существо, что в акте любви созидается самый лик любимого или любимой, но это и есть иллюзия, ибо индивидуальная любовь всего лишь уловка природы, вот этой самой мировой воли, жаждущей своего собственного, родового расширяющегося воспроизведения. Вот собственные об этом слова Шопенгауэра:

“По сравнению с важностью этого великого дела, касающегося рода и всех грядущих поколений, дела индивидов во всей их эфемерной совокупности ничтожны, поэтому Купидон всегда готов не задумываясь принести их в жертву. Ибо он относится к ним как бессмертный к смертным, а его интересы к их интересам – как бесконечные к конечным. Следовательно, в сознании того, что он вершит дела более высокого рода, чем те, которые касаются только блага или горя индивидов, он занимается ими с возвышенной невозмутимостью даже в огне войны, в суете деловой жизни, среди ужасов чумы, проникая даже в уединенные монастыри”.

Поэтому так трагична история всякой сильной любви: Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Вертер. А русские к этому списку могут добавить еще один мощный художественный образ – Анна Каренина.

Этот роман написан Толстым под мощным воздействием философии Шопенгауэра. История Анны – иллюстрация к тезисам Шопенгауэра: любовь – иллюзия, иллюзорная цель, даже в случае ее достижения рождающая вот ту уже известную пресыщенность, а неутоленная – ведущая к трагедии. Но что значит под углом зрения Шопенгауэра самоубийство толстовской героини? Здесь еще один важный, едва ли не важнейший сюжет Шопенгауэра.

Он говорит, что мировая воля способна выйти за свои инстинктуальные пределы и в явлении человека прийти к самосознанию. Самосознающая воля понимает, что весь этот мир с его светилами и солнцами – всего лишь ее объективация и что в ее силах разрушить эту иллюзию, просто-напросто ее осознав. Мир оказывается тем самым покровом Майи, наброшенным на бездну, великой иллюзией, от которой человек вправе отказаться. Здесь у Шопенгауэра звучит мотив индийской философии, которая стала известна в Европе как раз ко времени его философского становления. Не без основания указывается, что наиболее логичным выводом из философии Шопенгауэра оказывается самоубийство, коли человек познал иллюзорность своего собственного бытия и не желает с этим обманом примириться. Но, как известно, сам Шопенгауэр самоубийством не покончил, а дожил до вполне солидного возраста семидесяти лет. Ведь у него имелся еще один выход из иллюзорности мирового порядка. Этот выход, говорит Шопенгауэр, – отказ от воли и пребывание в чистом порядке представления, то есть в сфере незаинтересованного созерцания. Тут вполне достаточно одной простой и всем известной иллюстрации: нам всегда прошлое кажется лучшим, чем настоящее. Это объясняется тем, что в картине прошлого нет уже места нашей воле, нет страстного накала желаний. Вот из такого незаинтересованного созерцания рождается искусство, да и наука в сущности, ибо познавательный эрос лишен жгучего накала эроса бытийного, этого жала в плоть, как говорил апостол Павел.

В этой мысли содержится метафизическое обоснование искусства и чистой познавательной деятельности. И как раз по этой причине философия Шопенгауэра является едва ли не самой воодушевляющей для людей творческого склада.