«Коммерческий успех беспилотников возможен — надо просто запретить ездить людям»

МЕНЮ


Главная страница
Поиск
Регистрация на сайте
Помощь проекту
Архив новостей

ТЕМЫ


Новости ИИРазработка ИИВнедрение ИИРабота разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика

Авторизация



RSS


RSS новости


Президент и совладелец российской компании StarLine Темур Аминджанов рассказал об отечественных беспилотниках, о сложностях работы из-за госрегулирования, переносе производства из России и его возвращении. Главное из его интервью YouTube-каналу Fabrichka.

StarLine с 1988 года производит электронику — сначала PAL-декодеры, а после того, как машину Аминджанова в 1990-х ограбили — ещё и системы для безопасности автомобиля. Кроме того, компания занимается контрактным производством электроники и разработкой беспилотных автомобилей.

Автор Fabrichka и предприниматель Сергей Зорин поговорил с Аминджановым об отечественном производстве электроники.

Сложности с экспортом и возможные конкуренты

Конкурируем мы сегодня скорее с мировыми компаниями, в частности с китайскими гигантами.

Я считаю, что на сегодняшний день рынок автобезопасности находится в финальной фазе. Высокие технологии, которые проникли в сферу автомобилей с 2008 года, привели к тому, что сейчас самые высокие технологические достижения в мире сосредоточены в двух отраслях — ИТ и автомобилестроении, поэтому технологии автобезопасности неизбежно поднялись на тот же уровень.

Беспилотный транспорт — это пик, высшая точка развития технологий. Искусственный интеллект, вся инфраструктура вокруг него — это намного сложнее, чем космические технологии, которые сейчас находятся на уровне 1960-1970-х годов.

За последние лет 10 произошел колоссальный технологический рывок, который стряхнул с поля автобезопасности почти всех мировых игроков. Они не смогли освоить современные автомобильные технологии.

Темур Аминджанов

Однако позже Аминджанов заявил, что считает конкурентом только российского производителя систем сигнализаций Pandora. «Больше никто. StarLine — это мировой бренд. Это пик, недостижимое мастерство знаний и технологий», — добавил он. Распределение долей рынка он не назвал.

Давайте возьмём тему безопасности. Найдите в Америке, в этой высокотехнологичной якобы стране, в Японии, в Тайване, в Китае такие технологии. Китайцы в 2006 году скопировали наши технологии, мы тогда изучили вопрос и поменяли всё так, чтобы повторить было невозможно.

Темур Аминджанов

Сейчас основное производство StarLine находится в Янино, пригороде Санкт-Петербурга. Свои продукты компания экспортирует и в другие страны, но с некоторыми сложностями, рассказал Аминджанов.

Эта страна рассчитана на экспорт нефти и газа, а всё остальное — это проблема, но решаемая, конечно. Например, трудно ввезти образец — государство изначально исходит из идеи, что вы жулик и что вы не образец возите, а партию хотите так провезти.

При экспорте у вас тоже всегда берут образец. На него накладываются дополнительные затраты в $500, даже если изделие стоит $60.

Мне лично министр финансов Финляндии предлагал купить завод Nokia по стоимости квадратного метра всего лишь €400. В качестве дополнительных опций мне предлагалось стать почётным гражданином города в Финляндии, выдать вид на жительство, а также год платить сотрудникам зарплаты за счёт Финляндии.

Но я идиот — я не хочу уезжать из своей страны, мне здесь хорошо. У нас идеальные условия для промышленности.

Темур Аминджанов

Про беспилотники

StarLine занимается разработками беспилотных автомобилей с 2016 года. Основной беспилотник компании сделан на базе Skoda Superb.

С ним в декабре 2019 года StarLine участвовала в конкурсе «Зимний город» от РВК, «Сколково» и АСИ. Беспилотники должны были проехать 50 километров в условиях зимней погоды за три часа.

Наш беспилотник проехал 50 километров конкурса «Зимний город» и уложился в заданные три часа. Если бы её три раза не останавливали, чтобы поменять маяк, у которого батарейки садились, мы бы проехали её без проблем.

Попробуйте пустить на «Зимний город» любую другую компанию, например, Waymo— вы увидите, что никто из них не проедет. Потому что там был снег, знаки были закрашены для имитации заснеженности, 20 машин постоянно подрезало.

Это конкурс, которому в мире нет равных. Наши «великие люди», которые хотят показать, что Россия — страна великих инноваций, сразу делают конкурсы в 10 раз сложнее, чем в Америке.

А этим несчастным институтам (участвовавшим в конкурсе — vc.ru) деньги не дали: обещали $3 млн за выигрыш и вернули деньги обратно в фонд. Собрать такую машину даже в самом простом варианте стоит $6-7 млн. Мне страшно подумать, как эти институты просили денег у ректора и спонсоров на этот проект.

Темур Аминджанов

Организаторы «Зимнего города» действительно обещали победителю конкурса 175 млн рублей, но никто не выиграл, рассказывал автор Telegram-канала «Беспилотный Запорожец» Андрей Фазлыев, побывавшей на конкурсе. По его словам, машины остальных четырёх участников выбыли из «гонки» до финиша.

Беспилотник StarLine единственный, кто до него доехал раньше, чем за три часа. Однако по пути машина въехала в бетонный блок, а также получила штрафов на 73 минуты. Они начисляются за превышение скорости, проезд на красный свет или наезд на стоп-линию.

Аминджанов ответил на вопрос Зорина, что верит в коммерческий успех беспилотных автомобилей. «Это сделать очень легко. Надо просто запретить всем ездить — оставить только беспилотный транспорт», — объяснил предприниматель.

Как строили производство в России

С 1989 года StarLine занималась производством PAL-декодеров, которые преобразуют закодированную в цветном ТВ-сигнале информацию о цвете в электрические сигналы для воспроизведения цветного изображения. Компания арендовала помещение на втором этаже общежития и наняла 250 человек, которые в месяц производили «четыре "КамАЗа" электроники», рассказал Аминджанов.

В 1992-1994 годах StarLine перенесла производство в Тайвань.

Это была безвыходная ситуация. Мы работали на отечественных компонентах, а в 1990-х годах заводы начали закрываться или производить детали низкого качества. Я поехал по всему миру искать комплектующие, чтобы продолжить собирать их в России.

За счёт механизированной сборки уже тогда стоимость монтажа составляла 5% максимум. Нам говорили: «Зачем вам комплектующие? Давайте мы вам всё соберём, это же выгоднее».

И вся логистика и тогда, и сегодня была сложной: таможни, проверки — проще было собранное привозить.

После переноса производства мы просто вздохнули, потому что компанию беспрерывно трясло от этого дефицита. Мне приходилось беспрерывно придумывать замены. Это позволило нам сконцентрироваться не на сборе компонентов, а на разработках. Заниматься производством в принципе очень сложно.

Темур Аминджанов

В 2007-2010 годах StarLine решила вернуться в Россию.

Возвращать производство в Россию понемногу мы начали с 2007 года. В первую очередь это было связано с технологическим рывком в автомобилестроении.

После мирового кризиса в 2007 году вперед вырвались компании, которые добавили «люксовые» электронные функции автомобилей в машины среднего и эконом-класса.
В том числе выиграли бренды, которые стали применять цифровые шины вместо меди: выяснилось, что в машине много меди, и она дорого стоит. Цифровые шины заменили кучу проводов для «люксовых» функций — экономия.

С другой стороны «отвалился» весь вторичный рынок — аудиотехника, охранные устройства и другие устройства. Потому что в машине пропала святая святых — черный и красный провод. Нам тоже пришлось перестраивать бизнес.

Темур Аминджанов

Зорин во время интервью несколько раз отметил, что на заводе StarLine высокий уровень автоматизации и «лучшее» оборудование. Аминджанов рассказал, что компания начинала с более дешёвых аналогов, а затем решила приобрести оборудование самого высокого качества.

Сначала мы взяли самую простую линию за $500 тысяч, потому что молодые ребята нам говорили: «Вы устарели, ничего не понимаете. В Китае надо покупать, там всё дешёвое».

Линия работала по 8 часов в день и ломалась каждые два дня. Мы сразу купили много запчастей, чтобы постоянно чинить её, но я понял, что что-то не то, и начал разбираться.

Выяснилось, что у нас есть такие компании, которые фактически лоббируют профессиональное оборудование для монтажа и продают с наценкой 60%, то есть линия стоит $3,5 млн плюс ещё 60%.

Темур Аминджанов

«Fuji. Знаем мы эту компанию», — уточнил Зорин, а затем спросил, начал ли после этого Аминджанов покупать оборудование напрямую у Panasonic.

Я аферист, поэтому мы нашли какую-то полудохлую компанию, которая была дистрибьютором Panasonic. После долгих переговоров с Panasonic купили одну линию по относительной разумной цене — с наценкой всего 15%.

Как только мы договорились, эта немалоизвестная компания примчалась и дала скидку в 45%. Я сказал, что это такой позор, что лучше бы они этого не делали.

Темур Аминджанов

При этом завод мог бы работать лучше: если бы у компании были крупные заказы на однотипные устройства, это позволило бы автоматизировать весь процесс.

Чтобы конкурировать сегодня с миром, загрузка производства должна быть 98%, например, с заводом Foxconn, у которого заказ — 100 млн однотипных устройств на год. Столько однотипных устройств для производства — это мечта. Можно было бы всё автоматизировать, и ходило бы на завод три человека в день сырьё подставлять.

Другое дело, когда у вас четыре перестройки в день, когда крупная партия — это 300 штук, когда шесть часов идёт настройка линии, а потом 25 минут и всё закончилось.

Да кто нас пустит-то на весь мир? Государственная политика других стран создаёт барьеры: например, в Турции для начала нужно заплатить 100% налог. У нас тоже есть государственная политика, но она не в пользу производителя.

Темур Аминджанов


Источник: vc.ru

Комментарии: