«Поливагальная теория травмы Нейрофизиологические основы эмоций, привязанности, общения и саморегуляции».

«Незабываемое переживание- услышать новое музыкальное произведение или встретиться с научной идеей, которая заставит вас застыть в изумлении и включит в вашем мозгу новый источник света, кардинально меняющий представление о жизни. В моей жизни долгое время было три таких незабываемых события: постановка Питера Селларса (Peter Sellars)1 «Женитьба Фигаро», лекция Элизабет Кюблер?Росс (Elisabeth K?bler?Ross)2 о шизофрении, когда я был студентом? медиком, и рассказ Стива Майера (Steve Maier)3 о нейробиологических аспектах неизбежных потрясений в Американском колледже нейропсихофармакологии в 1984 году. Но утром 21 мая 1999 года у нас состоялась самая запоминающаяся серия лекций за те 22 года, в течение которых я руководил ежегодной Бостонской конференцией, посвященной психотравме.

День начался с доклада Брюса Макьюэна (Bruce McEwen)5, который говорил о стрессе и гиппокампе. Он ввел понятие нейропластичности и показал, что страшное изречение Рамона?и?Кахаля (Ram?n y Cajal)4 о том, что анатомия- это судьба и что нейронные связи в мозге неизменны и фиксированы, было неверным. Затем выступал Яак Панксепп (Jaak Panksepp)6, чья работа описывала схемы работы мозга, лежащие в основе заботы, страха, ярости и игр. Последним оратором в то утро был Стивен Порджес, который поведал о поливагальной теории эмоций. Эта лекция вызвала фундаментальный сдвиг в понимании того, чем занимался я и многие мои коллеги.

Клиницисты и исследователи, имеющие дело с людьми с хронической психотравмой, обычно сталкиваются с реакциями борьбы, бегства или замирания. Наши пациенты (а иногда и коллеги) легко обижаются, и они часто дезорганизуют свою (и нашу) жизнь, становясь слишком раздражительными, слишком застенчивыми и слишком сдержанными. Незначительные раздражители легко обращаются в катастрофы; мелкие сбои в коммуникации, которые не сложно сгладить, перерастают в драматичные межличностные конфликты. Простая человеческая доброта, делающая жизнь сносной, слишком часто не в состоянии оказать существенного влияния на отчаяние, ярость и страх людей, получивших серьезные психотравмы.

Когда посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) впервые вошло в диагностические руководства, мы сосредоточивались только на драматических инцидентах, таких как изнасилования, нападения или несчастные случаи, чтобы объяснить происхождение эмоциональных расстройств у наших пациентов. Постепенно мы пришли к пониманию того, что наиболее глубокие нарушения регуляции происходят у людей, которые в детстве были лишены родительской заботы. Эмоциональное насилие, потеря близких людей, осуществляющих уход, непоследовательность и хроническое отсутствие эмпатии оказались основными причинами многих психиатрических проблем (Dozier, Stovall & Albus, 1999; Pianta, Egeland & Adam, 1996). Одним из наиболее важных открытий в психологии, нейробиологии и психиатрии было то, что неудача в установлении крепких связей ранней привязанности приводит к снижению способности регулировать негативные эмоции. Харлоу (Harlow)7 и его ученики были первыми, кто продемонстрировал разрушительное вли? яние эмоционального пренебрежения и потери на аффективную регуляцию у приматов. Полувековые исследования привязанности показали, что люди учатся регулировать свое эмоциональное возбуждение в основном в зависимости от способности устанавливать физическую и ритмическую гармонию с значимыми личностями в среде их раннего ухода (Trevarthen, 1999). Исследователи привязанности, начиная с Джона Боулби (John Bowlby)8, давно показали, что внутренние процессы регуляции индивидуума в значительной степени отражают гармонию с внешними источниками регуляции в раннем возрасте (Bowlby, 1973, 1982; Cloitre, Stovall?McClough, Zorbas & Charuvastra, 2008; Hofer, 2006).

Хронического отсутствие эмпатии у лиц осуществляющих уход, служит предпосылкой того, что в дальнейшей жизни таким людям будет трудно справляться с негативными эмоциями в (Dozier et al., 1999). К сожалению, недостаточная аффективная регуляция, вызванная ранними неблагоприятными переживаниями, усугубляется возникающими в результате стрессами, такими как вспышки гнева и эмоциональная абстиненция (Shaver & Mikulincer, 2002). Расстройства поведенческих реакций отталкивают потенциальных друзей и партнеров и мешает им получать поддержку и накапливать восстановительный опыт. Отсутствие аффективной регуляции, таким образом, создает опасность развития порочного круга, где недостаточный самоконтроль ведет к отказу от контактов, что, в свою очередь, еще более затрудняет регулирование эмоциональных состояний.

Этим проблема не исчерпывается, поскольку рутинные психиатрические вмешательства совершенно не способны эффективно помогать людям справляться со своими эмоциями (Cloitre, Stovall?McClough, Miranda & Chemtob, 2004), и лучшее, что могут сделать лекарства — притупить эмоциональные реакции, тем самым одновременно отнимая у людей и боль и наслаждение. Традиционная психотерапия также не позволяет добиться быстрого облегчения, поскольку неспособность справиться с эмоциональным возбуждением препятствует возможности получить эффект от лечения, например такого, как когнитивно?поведенческая терапия ( Jaycox, Foa & Morral, 1998).

Проблемы с аффективной регуляцией оказывают повсеместное влияние на развитие мозга и интеллекта и приводят к значительному росту использования медицинских, коррекционных, социальных и психиатрических услуг (Drossman et al., 1990; Teplin, Abram, McClelland, Dulcan & Mericle, 2002; Widom & Maxfield, 1996). Многие поведенческие проблемы детей и взрослых с хронической психотравмой и историей эмоционального пренебрежения могут пониматься как попытки минимизировать объективную угрозу и регулировать их эмоциональные расстройства (Pynoos et al., 1987), и, следовательно, они могут быть обозначены как «оппозиционные» «мятежные», «немотивированные» и «антисоциальные» (Cicchetti & White, 1990; Widom & Maxfield, 1996; Streeck?Fischer & Van der Kolk, 2000). Нашему исследованию пациентов, подвергшихся жестокому обращению и эмоциональному пренебрежению чрезвычайно способствовало развитие аффективной нейробиологии, которая пролила свет на базовые нейробиологические процессы, лежащие в основе множества проблем, наблюдаемых у этих пациентов. Особенно полезной была работа Панксеппа (Panksepp, 1998), в которой были описаны мозговые структуры и нервные цепи, связанные с базовыми эмоциональными системами: поиском, яростью, страхом, похотью, заботой, паникой и игрой. Но понимание эмоциональных схем по?прежнему не учитывало резких сдвигов, которые мы наблюдаем у наших пациентов, и их недостаточной чувствительности к голосам и лицам людей, которые о них заботятся, что помогает большинству людей успокоиться и вернуть себе контроль над своими чувствами. Оставался вопрос: что заставляет эмоциональные системы некоторых людей так легко ломаться при незначительных изменениях в визуальных, слуховых, кинестетических или обонятельных раздражителях?

Более десяти лет назад мы заинтересовались возможной связью изменений сердечного ритма (ИСР) с этими эмоциональными американскими горками. Так мы впервые познакомились с поливагальной теорией Порджеса. Когда мы начали фиксировать ИСР, то отметили, что люди, которые поддерживали относительно стабильный сердечный ритм, помня ужасающие личные события, не страдали ПТСР, в то время как люди с ПТСР обычно имели нестабильный сердечный ритм.

Поливагальная теория Порджеса предоставила нам организационный принцип для этих исследований. Она базируется на научных трудах предшественников, таких как Чарльз Дарвин и Уильям Джеймс, которые предполагали центральную роль человеческих взаимодействий и телесных ощущений в эмоциональной жизни.

До того, как мы узнали о поливагальной теории, мы полагали (нас так учили), что организация вегетативной нервной системы базируется на взаимном антагонизме между симпатической и парасимпатической нервными системами, которые функционально конкурируют друг с другом путем увеличения или уменьшения активности определенных органов?мишеней. Появление поливагальной теории значительно расширило эту модель, сделав упор на миелизированной ветви блуждающего нерва (социальном вагусе) как тонко настраиваемой регуляторной системы, которая открывает роль окружающей среды в развитии физиологических состояний, связанных со стрессом. Порджес предположил, что «филогенетически, у млекопитающих возникла иерархическая регуляторная система стресс?ответ, которая опирается не только на хорошо известную симпато?адреналовую активирующую систему и парасимпатическую тормозную вагусную систему, но и на то, что эти системы модифицируются миелиновым вагусом и черепно?мозговыми нервами, которые управляют мимикой и составляют систему социального взаимодействия. Таким образом, в филогенетическом плане развитие саморегуляции начинается с примитивной системы поведенческого торможения, прогрессирует в результате эволюции системы борьбы и бегства, а у людей (и других приматов) заканчивается сложной социальной системой взаимодействия, опосредованной мимикой и вокализацией».

Таким образом, у млекопитающих миелиновый социальный вагус функционирует как «активный вагальный тормоз, который поддерживает быструю поведенческую мобилизацию и способность физиологически стабилизировать человека посредством интероцептивного телесного осознания, а также социального взаимодействия». По словам Порджеса, это эволюционное приспособление позволяет социальным взаимодействиям стабилизировать физиологическое возбуждение посредством мимической экспрессии, речи и интонирования. Когда окружение оценивается как безопасное, защитные лимбические структуры блокируются. Это позволяет быть вовлеченным в социальную жизнь в спокойном состоянии.»

Предисловие к книге Стивена Порджеса

«Поливагальная теория травмы

Нейрофизиологические основы эмоций, привязанности, общения и саморегуляции».

Продолжу делиться цитатами из книги, есть много интересных моментов.

1 - Питер Селларс- американский театральный и оперный режиссер, прославившийся неоднозначными интерпретациями классики.

2 - Элизабет Кюблер-Росс (1926—2004) — американский психолог швейцарского проис? хождения, создательница концепции психологической помощи умирающим больным и исследовательница околосмертных переживаний. Ее книга «О смерти и умирании» 1969 года стала бестселлером в США.

3 - Стивен Майер — американский невролог, заслуженный профессор, директор центра нейронаук университета Колорадо.

4 - Брюс Макьюэн — американский нейроэндокринолог, руководитель нейроэндокрино? логической лаборатории Хатч в университете Рокфеллера в Нью?Йорке.

5 - Сантьяго Рамон-и-Кахаль (1852—1934) — испанский врач и гистолог, один из основоположников современной нейробиологии. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине за 1906 г.

6 - Яак Панксепп (1943—2017)- американский невролог и психобиолог эстонского происхождения, создатель концепции аффективной нейробиологии, касающейся нейробиологических механизмов эмоций.

7 - Гарри Фредерик Харлоу (Harry Frederick Harlow; 1906—1981) — американский психо? лог. Вклад Харлоу в психологию складывается из эмпирических открытий, сделанных в таких областях как научение решению задач и развитие систем аффективных привя? занностей. Во всех случаях исследования проводились на макаках?резусах и имели дале? коидущие последствия.

8 - Эдвард Джон Мостин Боулби (1907—1990) — английский психиатр и психоаналитик, специалист в области психологии развития, психологии семьи, психоанализа и психо? терапии, основоположник теории привязанности.

Источник: vk.com

Комментарии: