Машина

Маурицио Лаззарато (франко-итальянский философ, социолог, теоретик новых медиа и политический активист левой ориентации) -

Конституирование субъекта через коммуникацию и язык

Кто еще отважится в наши дни притязать на то, что он – подлинный хозяин своего гнева, когда столь многие берут на себя право говорить ему, что он чувствует, – еще бы, ведь они знают это лучше него?![1]

Роберт Музиль

Посредством операции социального подчинения капиталистическая система создает и распределяет роли и функции; она обеспечивает нас субъективностью и предписывает нам особый процесс индивидуации (через такие категории, как идентичность, пол, профессия, национальность и так далее). С одной стороны, подчинение принуждает нас к индивидуации; оно конституирует нас в качестве субъектов, обусловленных особыми требованиями власти. С другой стороны, оно прикрепляет каждого индивидуума к идентичности, каковая есть «известная величина», фиксированная и неизменная.

Каким образом телевидение порождает подчинение? Какую роль в этом процессе играют язык и коммуникация?

Функция субъекта в коммуникации и языке отнюдь не есть нечто естественное; ее надлежит построить и навязать. Согласно Делезу и Гваттари, субъект не является ни предпосылкой языка, ни причиной высказывания. Делез доказывает, что мы как субъекты не есть то, что производит высказывания в каждом из нас; высказывания производятся чем-то совершенно иным, «множественностями, массами и стаями, народами и племенами: всеми коллективными устройствами, которые находятся внутри нас, и для которых мы служим транспортным средством, не зная в точности, что это за устройства». Они-то и заставляют нас говорить, именно они – подлинные двигатели наших высказываний. Субъекта нет, есть лишь коллективные устройства, производящие высказывания. «Высказывание всегда коллективно, даже когда кажется, что его произносит уникальный, одинокий индивидуум, – например, художник».[2]

Из этих коллективных устройств, из множественности ролей, которые нас конституируют, и которым мы служим транспортным средством, телевизионная машина извлекает субъекта, понимающего и на самом деле ощущающего себя абсолютной и индивидуальной причиной и источником своих высказываний, слов и аффектов. Телевидение функционирует, используя небольшой набор установленных, кодифицированных высказываний, высказываний господствующей реальности; оно также использует серии заранее заготовленных способов выражения. После чего претендует на то, чтобы преобразовать эти высказывания и выражения в высказывания и выражения самих отдельных субъектов. Как это происходит?

Телевидению удается преподносить согласующиеся с господствующей реальностью капитализма высказывания так, словно бы те были высказываниями индивидуумов, посредством создания машины, которая интерпретирует их слова и их выражения; кроме того, оно приводит в действие машину субъективации, которая работает, порождая двойника субъекта. Телевидение поощряет вас говорить как субъекта высказывания (sujet d’?nonciation), как если бы вы были причиной и источником утверждений. В то же время, в качестве субъекта высказываемого (sujet d’?nonc?), через вас говорит сама эта машина коммуникации[iii]. Если у вас берут интервью на телевидении (будь то литературная передача, ток-шоу или даже реалити-шоу, где вы рассказываете о своем опыте), вас выставляют как субъекта высказывания («Вы, зритель, или вы, уважаемый гость, из которых и состоит телевидение»). Затем вас подчиняют машине интерпретации с несколькими составляющими. Прежде всего, над вами начинает доминировать недискурсивная машина, предназначенная интерпретировать, отбирать и стандартизировать – причем еще до того, как вы начали говорить.

Следуя за развитием языкознания от лингвистики к прагматике, телевидение вбирает в себя все элементы высказывания – как лингвистические, так и нелингвистические. Оно оперирует не только на основе нескольких заранее готовых, избитых высказываний, но и через отбор определенной лексики, определенной интонации, определенной скорости произнесения, определенного типа поведения. Оно использует определенный ритм, определенные жесты, определенную манеру одеваться, определенную цветовую схему, определенные декорации для беседы с вами, определенное обрамление образа и т.д. Стоит вам открыть рот, как вы становитесь объектом дискурсивной интерпретации журналиста, журналиста, который, при помощи эксперта или ученого, оценивает зазор, который еще может существовать между вашим высказыванием, вашей субъективацией, вашим смыслом и – господствующими высказываниями, субъективацией и смыслами.

В конце беседы вы уже – субъект высказываемый, эффект семиотики машины коммуникации, верящий, что является субъектом высказывания, ощущающий себя абсолютной, индивидуальной причиной и источником высказываний, тогда как в действительности вы – продукт машинной обработки, не более чем конечная точка процесса. Ваши слова вывернуты по линиям высказываний и способов выражения, которые вам навязаны и которых от вас ждут. Под складками вашей психической реальности залегает господствующая реальность. Сами о том не ведая, вы соскользнули к высказываниям и выражениям машины коммуникации. На телевидении всегда есть опасность оказаться пойманным в ловушку господствующих смыслов и субъективаций, вне зависимости от того, что вы говорите или делаете. Вы говорите, но при этом рискуете не сказать ничего, что по-настоящему для вас важно. Все устройства высказывания в наших демократических обществах – опросы, маркетинг, выборы, политическое и профсоюзное представительство и так далее – представляют собой более или менее сложные версии этого расщепления субъекта, в соответствии с которым субъект высказывания должен быть замещен субъектом высказываемым. В качестве голосующего, вас призывают выразить свои взгляды как субъекта высказывания, но одновременно вас озвучивают как субъекта высказываемого, ибо ваша свобода выражения сводится не более чем к выбору из предоставленных вам возможностей, заранее кодифицированных и стандартизированных. Выборы, как и опросы, маркетинг, политическое и профсоюзное представительство, подразумевают консенсус по вопросу, о котором с вами никто не советовался. Чем больше вы выражаете себя, говорите, чем больше вы взаимодействуете с машиной коммуникации, тем больше вы отказываетесь от того, что вы действительно хотели сказать, потому что коммуникационные механизмы отрывают вас от ваших собственных коллективных устройств высказывания и втягивают в другие коллективные устройства (в данном случае, телевидение).

Подчинение не является предметом идеологии. Оно не обязательно затрагивает знаки, языки или коммуникацию, потому что уже сама экономика является могущественной машиной субъективации. И сам капитализм можно определить не как «способ производства», но скорее как машину субъективации. Для Делеза и Гваттари капитал действует как гигантская «точка субъективации, конституирующая все живые существа в качестве субъектов; однако некоторые, “капиталисты”, суть субъекты высказывания <…>, тогда как другие, “пролетарии”, суть субъекты высказываемые, подчиненные техническим машинам».[3]

Превращение служащего, получающего оклад, в «человеческий капитал», в предпринимателя по отношению к самому себе, превращение, которому способствуют современные техники управления, представляет собой завершение процесса субъективации и эксплуатации, поскольку в этом случае один и тот же индивидуум расщепляется надвое. С одной стороны, индивидуум доводит процесс субъективации до его высшей точки, потому что в этой деятельности он/она задействует «материальные» и «когнитивные» ресурсы своего «я», тогда как с другой, он/она склоняется к идентификации, субъективации и эксплуатации, принимая во внимание, что он/она разом себе и господин, и раб, и капиталист, и пролетарий, и субъект высказывания, и субъект высказываемый.

(отрывок из эссе Машина

https://transversal.at/transversal/1106/lazzarato/ru#_ftn1)

Другие статьи Маурицио Лаззарато

https://vk.com/redpsychology?w=wall-111877082_1337

https://vk.com/redpsychology?w=wall-111877082_1336

Из статьи "Предприятие и неомонадология":

"Современный капитализм уничтожает интеллектуальную кооперацию также и в том смысле, что превращает творческую деятельность в «загрязнение умов» (pollution des cerveaux), по выражению Феликса Гваттари34. Капиталистический способ «актуализировать» публику, коллективное восприятие и разум приводит к результатам, противоположным желаемым, поскольку, подчиняя совокупность желаний и взглядов приоритетам повышения прибыли, он угнетает, стирает, стереотипирует субъективность, предлагая нам целый спектр возможностей от гламура «роскошной субъективности» до нищеты «субъективности отбросов». Эти антипродуктивные функции загрязняют умы, потому что затрагивают непосредственно ощущения, чувства, живое, иными словами, память".

""Современные техники управления стремятся к тому, чтобы «душа рабочего стала частью производства». Для этого требуется, чтобы личность и субъективность рабочего стала восприимчивой к организации и управлению, а качество и количество труда организуются вокруг нематериального. Таким образом, можно определить работу как способность инициировать и управлять продуктивным сотрудничеством. Все это требует от работника не просто подчинения командам, но превращения его в «активного субъекта», соотнесенного с различными производственными функциями.

Однако же эта новая субъективность, ее коллективная форма, сами закономерности ее формирования и развития сразу же породили внутри организации труда столкновение общественных классов. Капиталисту в новых условиях необходимо найти способ прямого управления субъективностью; то, что раньше решалось предписыванием и вменением задач, теперь превращается в предписывание самой субъективности. Новый лозунг западных обществ гласит: все мы должны «стать субъектами». Однако так называемый партисипативный менеджмент – это технология власти, технология создания «процессов субъективности» и управления ими. Раз ограничивать субъективность исполнительскими задачами более невозможно, то необходимо, чтобы субъект в сферах управления, коммуникации и креативности принял условия «производства ради производства». Поэтому слоган «станьте субъектами» совершенно не искореняет антагонизмов между иерархией и сотрудничеством, между автономностью и управлением, но на деле переводит эти антагонизмы на более высокий уровень, поскольку теперь он задействует и сталкивается с конкретной личностью трудящегося.

Так, мы имеем здесь дело, во-первых и прежде всего, с авторитарным дискурсом: каждый должен самовыражаться, каждый должен говорить, коммуницировать, сотрудничать и тому подобное".

Источник: transversal.at

Комментарии: