Концепция символа А.Ф. Лосева как альтернатива классической рациональности

В работе «Философия имени» символ рассматривается Лосевым в связи с категорией имени или выражения. Превращением и преображением символа является весь путь, который проходит эйдос первоначала, отраженный в инобытии. Как космический момент, символ есть имя, в котором космос приобретает самосознание. Путь символа можно схематически представить так: Первоединое — Эйдос — Миф — Символ — Личность — Имя. В «Философии имени» Лосев дает диалектическое понятие символа: «...В символе мы находим инобытийный материал, подчиняющийся в своей организации эйдосу. Символ — не эйдос, но воплощенность эйдоса в инобытии, и притом не обязательно в реальном и фактическом инобытии. Символ в собственном смысле слова есть именно не реальный переход в инобытие, но смысловая же вобранность инобытия в эйдос. Эйдос, оставаясь столь же чисто эйдетическим, вбирает в себя инобытие как материал, перестраивается, заново создается; и уже оказывается в нем внутреннее и внешнее, хотя и даны они оба — в своем полном самотождестве. Отсюда, символ и есть неисчерпаемое богатство апофатических возможностей смысла»

Таким образом, учение о символе Лосева основывается на принципе апофатизма, вне которого невозможно понять антиномичность символа, а значит — и тождественность в символе эйдоса с меоном, смысла с материей. Данная мысль Лосева может быть пояснена при обращении к интерпретации онтологической проблематики М. Хайдеггером. Согласно

Хайдеггеру, бытие есть ничто из сущего. Бытие есть такой род сущего, исключительная реальность, специфика которого заключается именно в том, чтобы быть ничем из сущего. Хайдеггером подчеркивается нетождественность бытия и сущего, т. к. существует порядок

содержания и порядок существования этого содержания, последний же всегда историчен. Поэтому, ставя задачу объяснить что бы то ни было онтологически значимое, мы всегда вынуждены давать определение этому чему-то через него же самого. По этой причине тавтология у Хайдеггера есть необходимая структура онтологического дискурса в форме «герменевтического круга». Думается, что Лосев, так же как и Хайдеггер, осознавал смысловую разницу между понятиями бытие и сущее. Вместе с тем, Лосев пытается преодолеть трансцендентность двух миров не через герменевтику, а через диалектику. Диалектика, писал Лосев, в отличие от дуалистического и агностицистского разведения «вещи в себе» и «явления», «проповедует не тождество и не различие, а различие в тождестве»

Концепция символа Лосева пересекается с «конкретной метафизикой» П. А. Флоренского. Иначе говоря, у Лосева также речь идет об объединении в символе двух «крайностей» бытия — «материи» и «духа», феноменального и ноуменального. Такое понимание символа Лосев излагает в своей работе «Вещь и имя», переосмысливая задачи феноменологии. Согласно Лосеву, истинная феноменология должна не просто статически описывать смысловое содержание того или иного феномена, но также учитывать динамический феноменальный смысл, находящийся в состоянии постоянного перехода и процесса изменения. Дополняя феноменологию диалектикой, Лосев определяет эйдос как высшую мыслительную абстракцию, которая, тем не менее, дана в конкретности. Таким образом, признаваемая разными философами антиномичная природа символа получает в диалектической философии Лосева свое динамическое и генетическое обоснование. В результате символ занимает почетное «место» необходимой категории и ступени развития бытия космоса.

В своих работах Лосев сопрягает идею «пограничного» положения «наблюдателя» в процессе самопознания, высказанную Л. Витгенштейном, и установку платоновской философии, согласно которой мир феноменов предшествует миру фактов. В этой связи необходимо отметить то, что и философия тождества, определяющая подход к символу в трудах раннего Лосева, в которой возникновение символа непосредственно связывалось со стадиями диалектического развертывания космоса и самого бытия, и сам символ рассматривался как вещь, и поздняя, платонически-семиотическая, трактовка Лосевым символа не противоречат друг другу. Дело в том, что теория символа, изложенная Лосевым в «Философии имени», была онтологически ориентированной, а потому коммуникативная сторона символа осталась недостаточно ясной. В более поздних работах «Вещь и имя», «Проблема символа и реалистическое искусство» осуществляется не только последовательное развитие и детальное изложение основного принципа лосевской философии символа, но и его коммуникативная интерпретация. Лосев разрабатывает теоретико-познавательный принцип, снимающий традиционный дуализм субъекта и объекта путем наделения феноменов сознания бытийственными характеристиками. Таким образом, концепция символа Лосева касается вопроса о пересмотре самих оснований науки. «Классический» идеал

рациональности с его отделением явлений от сущности, фактов от принципов, объекта от субъекта противопоставляется пониманию мира как единого, собранного в целое, мира в слитности, мира в становлении.

Источник: vk.com

Комментарии: