Тринокуляр...

По Гуссерлю интенциональные акты направлены на объект. Но действительно ли акты инспирированы умом, устремлённым к цели, или есть что-то, что параллельно, порознь, внутри или вне сознания, формирует интенциональную подоплёку? Наконец, во всём ли сознание отдаёт себе отчёт, когда рыщет в поисках того, что способно удовлетворить его ненасытность? В какой степени мы даны миру? Пассивно ли он претерпевает наше праздное любопытство или всё же отваживается на вопрошание, предуготовленное рефлексией, волей и мыслью, в претензии на которую мы ему так безапелляционно отказали? Вся феноменология строится вокруг одного принципа – самотождественности сознания, видящего в себе стрелу с острым наконечником, которую ум, вставив в тетиву, посылает из лука во всё, что дано непосредственно перцепции и опосредованно апперцепции. Мысль затачивается. Бытие поставляет уму сырец реальности, которую интенция, очистив от эрзаца существования и аберрации психического, превращает в предмет. Но не становится ли сознание такой же целью для стрелков, чьи колчаны набиты стрелами, а сноровка ничем не уступает уму? И парадокс, о котором мы и поговорим, как раз и состоит в том, что существование, которое Гуссерль выводит за скобки, оказывается тем априорным местопребыванием имманентного, тем трансцендентальным, что и обусловливает полноту познания.

/

Но как не-существенное, выставленное за порог, содержит нечто трансцендентальное, внеположенное вещам? Тут следует понять, что вещи в себе, возбуждающие, - аффицирующие (от лат. afficere наделять) акт восприятия, - не раскрывают своего существенного даже ввиду редукции сознания. Однако, если и в самом деле порыться в мусорной корзине, куда Гуссерль отправил естественные установки, можно извлечь то, что конституирует и коррелирует акты, что фундирует их помимо сознания и даже вопреки ему. Эти, извлечённые из ветоши, объекты аберрации есть бытие и ничто. Другими словами, интенция слагается из трёх пазлов: интенции Ума/Нуса, интенции Бытия и интенции Ничто. Однако, это не означает, что бытие и небытие - субъекты.

/

Ясно, что сознание, получив верительные грамоты от сущего и не-сущего, представительствует от имени каждой из универсалий, - в форме чистого рассудка перед самим собой; в форме эйдетической, интеллектуальной и мистической интуиции перед бытием; в форме бессознательного, сверхсознательного, подсознательного, внесознательного перед ничто. Это представление вполне вписывается в МОНОКУЛЯРНУЮ феноменологию Гуссерля. Но справедливо задаться вопросом: действительно ли явление/предмет удел мыслящего субъекта, или сама эта субъектность/субъективность может стать объектом притязаний бытия и ничто, и тогда речь должна идти о своего рода сознании и своего рода феноменологии, исследующих эту интенциональную реверсию (от лат. reversio — возвращение, возврат). Таким образом, истина как [несокрытость] возникает лишь в горизонте соглядатайства, т.е. такого сложения линз и диоптрий, такого устранения дифракции, когда существенное сущности оптической системы, - ноэма и ноэзис, эпохэ и интенциональность, - обусловлено суммой со-положений, т.е. таким синтезом восприятий/узрений, благодаря которому эти инструменты воззрения на мир не искажают предмет усмотрения, как это случается с оптикой, подверженной аберрации. Исходя из моей тринокулярной онтологии/феноменологии, интенцию следует представлять как со-положенное единство Dasein 1 (бытие человеком), Dasein 2 (бытие само по себе), Dasein 3 (бытие ничто в-себе и для-себя, т.е. суверенным ничтожением, не имеющим предметом негации сущее, а только лишь самоё себя).

/

Продемонстрировать этот механизм должна тринокулярная феноменология. Таким образом, монокуляризму Гуссерля, его однонаправленной идеации следует противопоставить ансамбль отношений субъекта, вещи и внеположенных обоим бытия и ничто, обладающих если не латентной субъектностью, делающей ум, взыскующий истины, предметом «заботы» и «опеки», то, во всяком случае, таким присутствием в поле зрения мысли, когда само это «топтание» за кулисой абсолютного означаемого, есть предпосылка, что означающее, как инструмент представленности, в равной степени дано и уму, и бытию, и ничто; что члены ТРИАДЫ (Что-Ни-Что, Бытие-Ум/Нус-Небытие) совокупно созерцают один другого, образуя триипостасное вопрошание/ответствование.

/

Таково истинное положение дел. Такого рода инсайт, со-полагающий антиномии и соответствует понятию полноты Г.Кантора, когда из теоремы 1(критерий полноты) можно заключить, что метрическое пространство полно, если и только если любая последовательность непустых вложенных замкнутых шаров, радиусы которых стремятся к нулю, имеет непустое пересечение. Необходимость. Пусть последовательность вложенных шаров при rn ???0 и пространство (X,?) полное. Тогда существует и единственна точка x0, принадлежащая всем шарам сразу.

/

Так на что же взирают ум, бытие и ничто? Как «вперяются взглядами» vis-?-vis, и где располагается [рабочая] плоскость соглядатайства, в которой оптические оси членов триады пересекаются в точке бифуркации? В этой плоскости зона резкого изображения чуткая и предшествует хаосу, обычно обозначаемому кинооператорами как зона расфокусировки. Территория обоюдного распознавания, в которой строго очерчены контуры существенного сущности, в религиозной практике именуется инсайтом или откровением. Здесь истина пребывает в своём существе как триипостасная универсалия. Но что есть истина для того, что непредставимо в уме (т.е. беспредметно), и к тому же бессубстратно и бессубстантивно в-себе и для-себя? Каков предмет любопытства бытия/ничто, если вообще уместно допущение их (пусть и своеобразной) разумности? Или интенция, исходящая от этих антагонистов, локализована в некоем сдвиге каузации/казуации как своего рода прото-рефлексии? Или, наконец, формой коммуницирования они избирали буйство индетерминизма, по чьему «росчерку пера» мышлению и предстоит вычитать message и oraculum? Истина, таким образом, не сводится к тождеству познающего и познаваемого, а есть род со-бытия, в котором, претерпевая соседство как неизбежность и благо, соглядатаи только и могут приобщаться к существенному свой сущности, к своей чтойности/за-ничтойности.

/

Знать, таким образом, то же, что и бытийствовать сообразно своей истинной природе. Знающий, претерпевает судьбу на пути к истине, - что делает конечную цель вторичной, а мытарствам, предшествующим обоюдному уяснению/узрению, отводит роль подлинного бытия при кромке губ, шепчущих что-то существенное о сущем. И истина, как [зона резкого изображения], в которой объекты обретают предметность, и есть та «единственная точка x0, принадлежащая всем шарам сразу», которую и описывает Г.Кантор в своей теореме полноты. Принять тринокулярную теорию полноты трудно. Но еще труднее мириться с монокуляризмом в онтологии, феноменологии и эпистемологии. Соглядатайству предстоит или почить на кладбище Инета, где счастливо доживают свой век идеи, не удостоившиеся пыльных полок университетских библиотек, или проложить путь к новой картине мира, где ничто и бытие больше не софизмы, не обоюдное, а суверены, включающие мышление на правах равного в триаду Бытие-Ум-Небытие.

/

Философические «тёрки» вокруг ТРИНОКУЛЯРА в Сети))))

/

На Transcendental philosophy (Transscendentalphilosophie)

/

Сергей Катречко. Подумайте над: 1. Сознание направлено не на объекты, а на предметы, а еще точнее - на интенциональные предметы (к каковым относится, например, кентавры или хоббиты) (есть даже одноименная статья в рус.пер. Р.Громова); 2. Сознание не самотождественно, именно в силу интенциональности. Он (сознание) "открыто" миру. Самотождественность - хар-ка "закрытого" сознания, например декартовского cogito как "субстанции мыслящей" (субстанция и есть самотождество). Можно приветствовать Вашу попытку освоения феноменологической установки, но пока Вы не преодолели до конца "естественную установку" (я бы сказал, что прошли лишь половину пути). Да, что-то подобное писал А.Лосев различая трансцендентальный, феноменологический и диалектический метод («История античной философии в конспективном изложении»).

Юрий Кузин. Но интенциональными, Сергей Леонидович, предметы становятся в акте ( intentio), а до встречи с мыслью - прозябают в форме не объективированного/не опредмеченного сырца реальности, т.е. "объектов" в старой субъект-объектной метафизической схеме, берущей начало от Аристотеля)))

Сергей Катречко. Откуда Вы знаете об этих "сырых" объектах? Это и есть естественная - некритическая - установка, постулирующая существование объектов-вещей. Достаточных оснований для этого постулирования (как показывает Гуссерль) - нет. ( + я уже говорил: в случае с кентавром, его объективного аналога нет вообще, мы сами его придумали) Субъектно-объектная схема берет начало не у Аристотеля (у него "субъект" - это вещь, подлежащее предложения) , в Новое время. См. работу М.Хайдеггера "Время картины мира".

Юрий Кузин. "Откуда Вы знаете об этих "сырых" объектах?" Я не знаю, но я строю гипотезы, исходя из опыта. Мышление не возникает на пустом месте - ему предшествует экзистенция, которую Гуссерль и отправляет в корзину за ненадобностью))) Следует, однако, различать объекты и предметы. Вот кружка: она "дана" мне или всё таки я её "беру"? Кружка различается в актах, в которых отразится моё экзистенциальное проживание момента времени: я пью чай из фаянсовой кружки со сколом на ручке: 1) на попойке с друзьями; 2) на поминках, схватив первое, что попалось под руку; 3) наспех завтракая; 4) в гостях у переводчика французской литературы, представляя в воображении вкус пирожного Мадлен... Таким образом, один и тот же объект (кружка) дан/взят мной в опредмечивающем сознании тем или иным образом, что обнаруживает в процедуре объективации "моё" существо, мой способ бытийствования в мире, где своеобразие живого присутствия превращает сырец реальности в предметную среду, что Гуссерль определял как «жизненный мир (Lebenswelt)», а Бергсон как «жизненный порыв (фр. ?lan vital)». Ведь в каждом моменте времени объекты/предметы поворачиваются ко мне той гранью, которая созвучна моей экзистенциальной вовлечённости, - что это, как ни казуальность, вытаскивающая из сознания - словно крюком, - всё моё существо? Возвращаясь к кружке, мне даётся не кружка в своей очевидной безыскусности, а моё бытие в мире, с моим опредмечивающим, объективирующим сознанием, из которого я не могу вычленить себя, выводя за скобки "мою" экзистенциальную подоплёку, моё "взятие" я хотел сказать... Таким образом, "дано" без "взято" не приводит к "схватыванию"))) Отсюда, "дано" есть "пред-явлено", а вот "возьмёт" ли субъект явление, и как ухватит: нежно и бережно, грубо или небрежно - зависит от его способности к поступающему мышлению...Таким образом, субъект, а точнее ДОМИНАНТА решает: что актуально в момент "теперь": взятие или воспроизведение, их микс, или поток актов (рациональных и иррациональных), не имеющих отношения к данному переживанию в силу поли-субъектности сознания. Будучи субъектом субъекта, острием интенции, именно доминанта извлекает из толщи биологического, психического и ментального актуальное "теперь", решая - какое содержание интенциональных объектов и каким способом будет конституировано в момент времени. Доминанта решает, что и как со-поставлять с "дано", "взятием" и "воспроизведением" того, что уже взято. Рассудок, интуиция - лишь инструменты в руках доминанты, поскольку не обладают той субъект-субъектностью, которая ей присуща. Хотя следует признать, что сама доминанта не соглядатай и не стратег, чего, кажется, стоило от неё ждать. Доминанта - Калиф на час, - точнее на долю сиюминутного "теперь", где она управляется потоком сознания, препоручая, однако, функции верховного арбитра и распорядителя другим доминантам, а по-сути - субъектам, расквартированным на территории сознания. Доминанта, таким образом - со-мыслящая, со-чувствующая, со-действующая поли-субъектность. А сознание, выделившее внутри себя доминанту, как своего душеприказчика - есть континуум субъект-объектных доминант...

/

Чувственность - лейтенант...Мышление - капитан... Доминанта - Полководец, поле боя и военная компания одновременно...

/

Как работает доминанта. Идя с работы, кондитер: видит ступеньки и слышит шум своих сбегающих шагов; ощущает хруст мышц, урчание в животе; ведёт мысленную перебранку с начальником, по переменно, то вешая его на воображаемом крюке, то, окуная в воду, то угощая оплеухами; видит сквозь весь этот морок сынишку, которому несёт конфет, припрятанных в карманах; мысленно угощает пацана и с удовольствием смотрит, как тот уминает сладости за обе щеки; вспоминает мать, её похороны, и свою нелюбовь к родительнице, не забыв бросить упрёк отцу, который, протиснувшись сквозь кладбищенскую толпу, просит не судить его строго за годы вынужденного отсутствия; воображает встречу в раю, где мать просит у сына прощение за сиротство и бесприютность; просачивается сквозь турникет бюро пропусков, втянув живот, чтобы выглядеть стройнее в глазах юной охранницы; дарит девице воображаемый букет, приводит в дом в отсутствие супруги, раздевает, но, вспомнив о своей некрасивой и ворчливой жене, с которой давно не живёт интимной жизнью, представив женщину, в муках родившую ему ребёнка, заботливую мать, постаревшую свою супругу, - молча одевает недоумевающую вертихвостку и выставляет за дверь, - разумеется всё это происходит в сознании пока кондитер возвращается с работы по привычному маршруту. Что же происходит? Череда доминант, сменяющих друг дружку, по очереди актуализируют поток сознания, конституируя в момент времени "Теперь" как сами интенциональные акты (механизм извлечения из архива свёрнутых содержаний, способы конструирования идеальных объектов, их отбор и классификация), так и их интенциональное содержание. Полагая себя субъектом психической жизни, собственником себя самого, субъект, однако, стал жертвой поли-субъектности своего сознания, где желающих "порулить" его себя-самого-полагающим-бытием - пруд пруди))) Не в такую ли стремнину угодил и рекламный агент Леопольд Блум, об одном из дней которого, заглянув в мятущийся ум героя, рассказал Джеймс Джойс в романе-эпопее "Улисс"?

/

На ОФИР-обществу философских исследований и разработок.

/

Inessa Boshyan. Последовательность всех представленных трудов вывела Вас к тринокулярной онтологии . а Г. Перельмана к точке развертывания.

Игорь Петухов. Зд?рово! Дух захватывает и голова кружится! Только, вот, в конце, с шарами...лист бумаги и циркуль обнаруживают уже между тремя окружностями область фундаментальной непропихуемости. Пр?центов 5 от размера шара. Можно пролезть, уменьшившись в 20 раз. Но непропихуемость опять тут как тут. Если даже взять четыре шара( для трёхмерия) она и там! Беда...

Юрий Кузин. Тогда заменим шар тором))

Олег Чугунов. Лучше сразу котиками, со стремящимися к 0 размерами. Чеширскими. Тогда пространство заполнится всюду плотными улыбками ненаблюдаемых котов

Леонид Жуков. Да, триада в основе всего реального.

/

На Martin-е Heidegger-e.

/

Michael Ampo. Being comes out Being, Nothing comes out nothing.

/

На СИНТЕЗЕ. Историко-философских диалогах.

/

Павел Самарин. В таком виде немногие поймут...Есть весьма обширный трактат по эзотерической психологии, там и эта, и многие другие проблемы и вопросы и поставлены, и решены. Но, конечно, предпосылки собственные.

/

На Киногнозисе: Делез и время.

/

Максим Доброхотов. Юрий Кузин может, Геделя?)

Юрий Кузин. Теорема 1.4 (Принцип полноты Кантора).

Любая последовательность вложенных отрезков имеет общую точку (причём, если эта последовательность стягивающаяся, то такая точка единственная).

Пусть {[an,bn]}?n=1 — последовательность вложенных отрезков. Рассмотрим A={an:n?N}. Поскольку ?n?N:an?bn?b1, A — непустое ограниченное сверху множество ? ?c=supA. Пусть n,k?N, тогда an?an+k?bn+k?bk. Следовательно, bk — верхняя грань A? c?bk. С другой стороны, ak?c. Итак, ?k?N:ak?c?bk, т.е. c??k=1?[ak,bk].

Пусть {[an,bn]}?n=1 — стягивающаяся последовательность. Предположим,

c1,c2??k=1?[ak,bk],c1

(для ?=c2?c1>0 ?n?N:bn?an

/

На Санкт-Петербургском Интеллектуальном Клубе

/

Комментарии: