Прежде всего, нужно иметь в виду, что, говоря о «машине», Алан Тьюринг

Прежде всего, нужно иметь в виду, что, говоря о «машине», Алан Тьюринг   подразумевает обычно не ту машину, с которой имеют дело техники. «Машина» у Тьюринга — это в большинстве случаев некоторая абстракция, эквивалентная — что, впрочем, было уже упомянуто — понятиям алгоритма или вычислимой функции. И вопрос о том, может ли машина мыслить, равносилен у него, по существу, вопросу о том, носит ли мышление человека алгоритмический характер, нельзя ли представить его себе в виде некоторого универсального алгоритма, универсальной машины Тьюринга, способной «подражать» любой другой машине Тьюринга. Почему же в таком случае Тьюринг не поставил вопрос именно так? Почему он предпочел задавать его в форме вопроса, который он уточнял с помощью некоторой «игры в имитацию»?

_________

На наш взгляд, связанную с этим ситуацию можно представить себе так. Прежде всего, ясно, что мышление человека происходит, конечно, по определенным законам, которые люди еще со времен Аристотеля и древних Китая и Индии пытались сформулировать в виде правил логики. Естественно спросить себя: нельзя ли с помощью этих правил составить список предписаний, схему алгоритма, или программу, следуя которой «машина» будет имитировать умственную деятельность человека? Но правила логики основаны не только на тех законах, по которым происходит действительное мышление у людей.

Даже там, где это возможно (и могло бы облегчить их работу), люди обычно не выводят логические следствия путем, например, приведения конъюнкции посылок к совершенной конъюнктивной нормальной форме или к «силлогистическому многочлену», как это делается в некоторых современных логических исчислениях. В практике своего повседневного мышления они не пользуются и правилами силлогистики Аристотеля, хотя последние были установлены уже более двух тысяч лет тому назад. Они мыслят в действительности не формально, а содержательно. Существование логических алгоритмов (соответствующие этим алгоритмам логические устройства уже сейчас «встраиваются» в «думающие» машины) нельзя поэтому рассматривать непосредственно как свидетельствующее в пользу алгоритмического характера человеческого мышления.

«Пытаясь имитировать ум взрослого человека,— пишет Тьюринг,— мы вынуждены много размышлять о том процессе, в результате которого

человеческий интеллект достиг своего нынешнего состояния». Задача при этом должна решаться с помощью расчленения ее на две части: «на задачу построить «программу-ребенка» и задачу осуществить процесс воспитания. Обе эти части тесно связаны друг с другом. Вряд ли нам удастся получить хорошую «машину-ребенка» с первой же попытки. Надо провести эксперименты по обучению какой-либо из машин такого рода и выяснить, как она поддается научению. Затем провести тот же эксперимент с другой машиной и установить, какая из двух машин лучше». Тьюринг подробно описывает в дальнейшем весь процесс «обучения» машины, особо останавливаясь на вопросе о том, как увязать это изменение программы с программой, понимаемой как полный список раз навсегда фиксированных правил. «Некоторым читателям мысль об обучающейся машине может показаться парадоксальной,— пишет он.

— Как могут меняться правила, по которым машина производит операции? Ведь правила должны полностью описывать поведение машины независимо от того, какова была ее предыстория и какие изменения она претерпела. Таким образом, правила должны быть абсолютно инвариантными относительно времени». Насколько можно его понять, предлагаемый им выход из этого затруднения состоит в том, чтобы отделить, так сказать, метаправила, согласно которым происходит процесс «обучения» машины, от правил, изменяющихся в этом процессе, которые носят «преходящий» характер. Такое разделение имеет, конечно, смысл. Особенно в предположении, из которого исходит Тьюринг. Однако и в этом предположении остается неясным, должен ли избранный нами процесс «обучения» машины обязательно вести к цели — к той самой, пока еще неизвестной нам, программе машины A, существование которой было предположено.

Действительно, представим себе, что в результате процесса «обучения» машины (последовательного уточнения ее программы) нам действительно удастся построить машину, которая будет «играть в имитацию» не хуже человека. Разве это не будет означать, что нам удалось (на этом пути) постигнуть некоторые естественные законы, управляющие мышлением человека? И вряд ли кто-нибудь будет отрицать, что такой результат следует расценивать как подлинное достижение науки (хотя и отнюдь не означающее, с нашей точки зрения, будто нам действительно удалось составить полный список естественных законов человеческого мышления). Вообще, область естественных законов, управляющих мышлением человека, пока еще столь мало исследована, что всякая попытка — пусть даже и слишком упростив вопрос — поставить его так, чтобы можно было на практике получить положительный или отрицательный ответ на него, приобретает интерес.

Комментарии: