Знаки смерти в русских сказках.

Материалом для статьи послужили 250 русских народных сказок, собранных А. Н. Афанасьевым. В результате лингвосемиотического анализа в сказках были выявлены знаки смерти, разделенные на группы в соответствии с базовой классификацией знаков американского ученого-семиотика Ч. С. Пирса. Он выделил три основных вида знаков:

«Во-первых, подобия, или иконы, которые выполняют функцию передачи идей и репрезентируют вещи, просто имитируя их. Во-вторых, существуют указатели, или индексы, которые что-то говорят о вещах, потому что физически связаны с ними. В-третьих, существуют символы, или общие знаки, которые ассоциируются с их значениями благодаря привычке».

К наиболее совершенным Ч. С. Пирс относил смешанные знаки, которые включают два или три вида знаков; именно знаки смешанной природы репрезентируют языковую картину мира человека: «Во всех рассуждениях мы употребляем смесь подобий, индексов и символов. Мы не можем обойтись без каждого из этих видов. Весь комплекс целиком может быть также назван символом, поскольку в рассуждении превалирует символический, живой характер».

В изучаемых сказках представлены исключительно смешанные знаки, совмещающие два или более типов (знак, находящийся на первом месте, преобладает):

– индекс + икона;

– индекс + символ;

– символ + индекс;

– символ + индекс + икона.

К смешанному знаку индекс + икона относятся такие знаки, которые совмещают прямое указание на смерть и изображение смерти или ее

признаков:

– Кости (или другие части тела мертвого человека –

головы, черепа);

– Покойник, мертвое тело;

– Неподвижность (часто сочетается с другими видимыми и воспринимаемыми органами чувств признаками смерти – неприятный запах, предсмертная гримаса, окостенение тела, молчание);

– Спящий человек.

К одному из самых распространенных знаков типа индекс + икона относятся кости. Кости в русской языковой картине мира означают основу человеческого тела, его материального состава. Кости связаны со смертью причинно-следственными отношениями, то есть по смежности, индексально (скелет – то, что остается от человека после его кончины); также кости являются прямым изображением смерти персонажа, то есть соединяются с ней иконически. От умерших сказочных героев зачастую остаются только косточки: «Старик спустился вниз по кочешку, поднял мешок, а в мешке одно костье, и то примельчалось»; «с вечеру пойдет богатырь во дворец и здоровый и сильный, а к утру одни косточки останутся».

Человеческие кости и черепа могут выступать как предостережение об опасности или о подстерегающей героев смерти: «Приезжают к реке Смородине; по всему берегу лежат кости человеческие, по колено будет навалено!»

Кости – знак с амбивалентной семантикой. Несмотря на то, что они прямо указывают на смерть сказочного персонажа, кости также неразрывно связаны с жизнью, в них хранится память о человеке, его душа. С этим связано представление о «нечистой» смерти в народных сказках – разъединение костей: «Они на то не согласилися, убили его и косточки разбросали по чистому полю»; «Волшебный конь разнесёт его кудри по ветру, размычет его кости по чисту полю».

Сказочный мотив прорастания из костей волшебного дерева, ракитового куста (в этом случае кости – индексальный знак жизни; иногда функцию костей выполняет гузенная кишочка (конец толстой кишки) или пепел животного) соотносится с редким вятским обрядом, в ходе которого участники (исключительно женщины) после обрядового обеда хоронили или пускали по реке куриные кости.

Распространенными являются также знаки покойник, мертвое тело. Два этих знака, отнесенных нами к одной группе, по своей семантике различаются. Мертвое тело – видимый, эмпирически познаваемый знак смерти, связанный с ней по смежности и прямо изображающий ее. Мертвое тело свидетельствует об окончательной кончине человека; оно может быть холодным, неподвижным: «старуха выбежала встретить дочь, да вместо ее обняла холодное тело».

Покойник или мертвец, появляющиеся в сказке, как правило, ночью начинают вести себя как живые: двигаются, разговаривают. С рассветом, с пением петухов данные способности утрачиваются. Появляются мертвецы в местах, символизирующих границу «верха» и «низа», «этого» и «того» света, – на дереве, на могиле, на распутье: «Едут дорогою, глядь – в стороне дерево, на дереве покойник висит, за ноги привязан»; «Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец с гробовою крышкою, в белом саване» ; «в неуказные часы идет мимо кладбища и видит: стоит на распутии мертвец в белом саване». По народным представлениям, «оживать» покойники могли в том случае, если с их телами не были проведены ритуалы, обеспечивающие защиту от смерти живым и благополучный переход на «тот свет» мертвым.

Еще один способ оградить живых от смерти – нарушить целостность мертвого тела; этот мотив часто встречается и в русских народных сказках: «…убрал своих покойников, а наутро вырыл на дворе большую яму, положил их туда лицом книзу, заколотил каждому по осиновому колу в спину и закидал землею: с тех пор полно вставать по ночам да царапаться!»; «собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец выходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил».

К внешним – видимым, ощущаемым, осязаемым – признакам кончины относятся неподвижность и неподвижность в сочетании с другими телесными проявлениями смерти (неприятный запах, смертная гримаса, окостенение, молчание). Знаки связаны с референтом – смертью – причинно-следственными отношениями (например, запах – следствие разложения тела после кончины), а также прямо изображают его. Зачастую сказочные персонажи используют свои знания о смерти, чтобы притворяться мертвыми: «Кума рассердилась, пошла куды-то и легла на дорогу, а мужик с рыбой ехал, да и думает, что лисичка пропала, взял ее и бросил на сани»; «Выбежала на дорогу, видит – едет с сельдями мужик, прикинулась и легла поперек дороги, как умерла».

Мертвецы, оживающие в полночь, с появлением первых солнечных лучей перестают двигаться и замолкают: «мертвец ничего не говорит, молчит – знать, время не пришло еще ему говорить-то»; «старик окостенел и замолчал». Окостеневшие покойники в сказочном тексте сравниваются с неподвижными твердыми предметами: «а мертвецы на каком месте стояли, на том и повалились, словно колоды»; «ту самую минуту колдун омертвел: лежит, не тронется, словно деревянная колода».

Сонный человек уподобляется мертвому. Запрещено убивать спящего; такая смерть считается «злой», недостойной: «сонный человек – что мертвый». Смерть – вечный сон: «..поднял дубинку да как треснет старуху по голове – так она и не ворохнулась, навеки уснула!». Знак также связан со смертью по смежности (сон – переходное состояние, близкое к смерти; спящий человек находится на границе двух миров) и иконически (спящий или сонный внешне подобен мертвому).

Знаки, относящиеся к группе индекс + символ:

– Кровь

– Серебро

– Свеча

– Саван

Знаки кровь, серебро и свеча по значению соотносятся между собой: они символизируют жизнь, свет, силу и здоровье человека, но в то же время при определенных условиях могут приобрести прямо противоположный смысл – стать символом смерти, тьмы и болезни. В сказках эти предметы изменяются, портятся: кровь льется из вещи, принадлежащей герою (рукавица, платок, полотенце), или темнеет; серебро чернеет; свеча тухнет. По мнению В. Я. Проппа, в предметах заключена часть души персонажа; именно поэтому их должны охранять кровные родственники (как правило, братья). Изменившийся предмет указывает на уже свершившуюся или подстерегающую персонажа смерть. Из серебра изготавливали ритуальные предметы.

Еще один повторяющийся в сказках и связанный с кровью мотив – убийство превращенных в разные предметы змеевых сестер или жен. Согласно принципу тройственности, лежащему в основе сказки, три женщины поочередно превращаются в заманчивые для героев предметы – например, яблоню, колодец и кровать. Из разрубленных предметов течет кровь, указывая на смерть помощниц антагониста.

Свеча связана со смертью также через содержание погребальных и похоронных обрядов. Она освещает умершему человеку путь на «тот свет». «Не зажечь свечу для умирающего и не принести свечу для прощания с покойным считается великим грехом».

Таким образом, кровь, серебро и свеча одновременно указывают на смерть (изменение этих предметов означает кончину героя) и символизируют ее, связываясь с ней условно, на основании

соглашения.

Саван указывает на переходное состояние человека, находящегося на границе двух миров. В сказках саван обычно белого цвета; он помогает отличить живого человека от ожившего мертвеца. Покойники в саване появляются в местах, индексально или символически связанных со смертью, – на могиле, на распутье, в опасное время суток – в полночь.

Знак символ + индекс. Символ здесь превалирует над индексом, является доминирующим, главенствующим:

– «Тот свет».

«Тот свет» – одно из центральных понятий славянской мифологии, «связанных с верой в посмертное существование души и культом предков», это место, по предположению человека, символизирует смерть. Появление на «том свете» – доказательство реальной или символической смерти персонажа, то есть «тот свет» не только символизирует кончину, но и указывает на нее. Герой волшебных сказок, попадая на «тот свет», пересекает границу двух миров, после чего начинает проходить различные испытания.

Чаще всего в сказках «тот свет» находится внизу – под землей или под водой. Герой спускается туда либо по канату, веревке, ремню, либо отворотив камень или пень; попадает в мир смерти через расступившееся море. Не всегда персонаж сказки оказывается на «том свете» по своей воле: его бросают в пропасть ревнующие братья, или земля расступается под его ногами. Значительно реже «тот свет» расположен наверху: герой попадает туда, встав на весы с ведьмой, взобравшись по выросшему до небес растению.

Все три типа знака – символ, индекс и икону – совмещают герои – персонификации смерти:

– Баба-яга

– Кощей Бессмертный

– Смерть

Баба-яга – женский демон, «лесная старуха-волшебница», богиня смерти, «олицетворение зимних бурь». Яга связана со смертью прежде всего через обряд инициации; она охраняет «тот свет», мир мертвых, от мира живых. Для воссоздания внешнего вида Бабы-яги необходимо обращаться не к одной, а сразу к нескольким сказкам. Яга – старуха с костяной (или золотой) ногой, ощущающая запах живого человека как нечто чужеродное. К. Д. Лаушкин рассматривает костеногость героини как оставшуюся от ее зооморфного, змеиного облика черту. Образ Яги, представление о ней дополняет описание ее жилища, изображенного как изба пожирательницы людей. Оно предостерегает героя, указывая на то, что там его поджидает сама Смерть: «забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские, с глазами; вместо верей у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка? – рот с острыми зубами».

Интерпретации образа Кощея во многом схожи с пониманием образа Бабы-яги. Кощей – владыка «того света», бог Зимы-Смерти, олицетворение Смерти. Если облик Бабы-яги можно воссоздать на основе нескольких сказок, то внешность Кощея в фольклорных текстах не описывается вовсе. На принадлежность Кощея Бессмертного к миру мертвых указывает то, что он так же, как Яга, не переносит запах живого человека. Некоторые свойства, способности героя позволяют отнести его к зооморфным существам. Кощей, подобно сказочному Змею или птице, умеет летать: «Только что гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный». Смерть Кощея оторвана от него, спрятана она обычно в яйце. Яйцо – значимый символ, связанный с космогоническими мифами, с представлениями о мироустройстве. Уничтожение яйца влечет за собой смерть героя.

Функции Бабы-яги и Кощея могут выполнять другие герои: Змей, Ветер, ведьма Чувилиха. В сказках «Федор Тугарин и Анастасия Прекрасная», «Хрустальная гора» смерть Змея, как и смерть Кощея, таится вне его тела: в камешке, в семечке. Ведьма Чувилиха из сказки «Терешечка» является аналогом Яги-людоедки; живет она в избушке на курьих ножках.

В одной из проанализированных сказок («Бесстрашный») Смерть появляется в виде мертвеца. Она приходит по ночам и пожирает детей: «В самую полночь пришел мертвец. Барин спрашивает его: «Кто пришел?» – «Смерть!»

Таким образом, в сказках представлено четыре типа смешанных знаков смерти. Знаки, относящиеся к группе индекс + икона, связаны со знаниями человека о биологической кончине, представляют собой внешние признаки смерти. Знаки, объединяющие индекс и символ, сопряжены со смертью через похоронную и погребальную обрядовость. Группа символ + индекс представлена одним знаком («тот свет»), отражающим религиозные воззрения человека. Самые древние и неоднозначные в семантическом отношении знаки входят в группу символ + индекс + икона.

Из статьи Д. Писаренко.

Комментарии: