Корону сняли с языка

Коронавирус внёс немало изменений не только в привычный уклад жизни и работы, но и в разговорную речь. О том, как отреагировал на пандемию русский язык, рассказывает руководитель Центра исследований медиакоммуникаций Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, кандидат филологических наук, доцент Андрей Щербаков.

– Почему в русском языке не прижилось название «корона» для COVID-19, как в европейских языках? Почему у нас закрепилось слово «ковид» и какого оно рода – мужского, как вирус, или женского, как болезнь?

– По формальным грамматическим признакам «ковид» мужского рода. В данном случае реализовалась стандартная модель: возбудитель болезни – вирус, он, значит, и ковид тоже он. К тому же по формальному показателю, отсутствию окончания –а, это слово также скорее мужского рода.

Почему не прижилась «корона»? Здесь две причины – общественная и семантико-лингвистическая: слово «корона» не широкоупотребимое у нас в стране, и в русском языке у него совершенно другое значение; человек в обычной жизни не видит сам вирус, по форме напоминающий корону, это ведь такая метафора, термин-метафора.

«Ковид» в этом смысле короче, понятнее, связан с официальным названием заболевания, поэтому он и используется.

– А прилагательное «ковидный»? Оно же пришло от врачей?

– Скорее всего, возникло оно у врачей, но получило широкое употребление. Со школы мы помним, что прилагательное обозначает признак предмета, поэтому всё, что относится к ковиду, может быть названо ковидным: ковидный больной, препарат, госпиталь, больница...

– С пандемией в нашу речь вошли новые слова: это и медицинские термины – сатурация, вирулентность, и бытовая лексика – «удалёнка», дистанционка, самоизоляция, и игровые слова – ковидло, ковидиоты… Какие из этих слов останутся с нами и после пандемии?

– Условно новую лексику можно разделить на эти три группы. Медицинские термины получили широкое распространение, и мы теперь хорошо понимаем значение многих из этих слов. Такая тенденция в языке уже проявлялась во второй половине XX века, в частности в начале 70-х годов, когда слова-термины, медицинские в том числе, входили в широкий обиход. И сегодня названия каких-то болезней, лекарственных препаратов ни у кого не вызывают затруднений с восприятием. Один из ярких примеров – антибиотики или, к примеру, названия профильных врачей. Когда-то оториноларинголога называли исключительно «ухо-горло-нос», а теперь все знают, чем занимаются пульмонологи, гастроэнтерологи, фтизиатры. Выход слов из класса профессиональной лексики в широкое употребление – показатель того, что общество становится грамотнее в целом, а внимание к теме здравоохранения усиливается.

Бытовые слова – дистанционка, «удалёнка» и другие – это ответ на сегодняшнюю ситуацию, когда мы придумываем упрощённые варианты официальных названий. В русском языке, как и в других языках, таких примеров много, это очень распространённая модель.

Самоизоляцию я бы не стал относить к бытовым словам, это всё же ближе к официальному стилю. Здесь тот случай, когда формальное слово перекочевало в наше бытовое общение просто потому, что стало очень актуальным. Останется ли оно в языке – вопрос. Поскольку слово имеет официальную стилистическую окраску, то, скорее всего, из обычного общения оно исчезнет. Пройдёт пандемия – уйдёт и самоизоляция.

А вот «удалёнка» и дистанционка, на мой взгляд, имеют все шансы закрепиться в языке, потому что обозначают разговорные названия видов деятельности: будет всё больше сфер, где получат распространение удалённые виды работы, а в каких-то критических ситуациях мы будем дистанцироваться друг от друга. Кстати, в образовательной сфере дистанционное обучение чаще обозначают словом «дистант».

– Что станет с социальной дистанцией, о которой сейчас постоянно напоминают?

– С широким употреблением термина «социальная дистанция» произошло смешение понятий. В контексте пандемии, на мой взгляд лингвиста, это плохой термин, поскольку его настоящее значение – социальная дистанция между представителями разных социальных слоёв (понятие ввели социологи в 20-х годах прошлого столетия). Но у нас-то речь не о социальных и межличностных различиях, а о физической дистанции в полтора-два метра. С чьей-то лёгкой руки этот термин из психологии и социологии вошёл в широкое употребление, но он неверный по значению.

– Много ли таких слов и словосочетаний, которые получили новое значение сейчас?

– Масочно-перчаточный режим, вирусный контент – наверное, полтора десятка неологизмов. Всё это лексика на злобу дня, и, как только пандемия прекратится, эти слова постепенно выйдут из употребления, шансов остаться в языке у них практически нет. Для обозначения такой лексики используется термин «слова текущего момента», когда в какие-то периоды в общественной и социальной жизни появляется необходимость в новом, но оно не закрепляется. В 90-е годы XX века у нас появились пейджеры, мы ими активно пользовались, а потом их вытеснили мобильные телефоны – и слово ушло, как и сам прибор.

– Осталась третья группа новых слов, появившихся в период пандемии, – игровые. Останутся ли они с нами?

– Игровые слова – это слова, которых в языке не было, но кто-то зачем-то их придумал, отправил в свободное плавание в языковом море – и вот они уже у всех на устах. Это очень интересное современное явление: человек стал более раскрепощённым в своём общении в социальных сетях. И эта практика из социальных медиа, электронной почты перекочевала в СМИ, в обычное и публичное общение. Послушайте выступления нашего президента, у него очень много каких-то нестандартных приёмов и оборотов встречается.

В пандемию появились неологизмы, в которых всё построено на игре слов: «ковидиоты» возникло от двух слов – «ковид» и «идиоты», и имеет два противоположных значения: люди, отрицающие наличие пандемии и все её опасности, и те, кто, напротив, сильно паникует и боится заразиться, скупает гречку и туалетную бумагу, постоянно моет руки и всё дезинфицирует; «карантини» – стилизация под известный алкогольный напиток, «карантье» стали называть владельцев собак по аналогии с «рантье», а «зумби» – тех, кто много общается в Zoom, по аналогии с «зомби». Мы с коллегами, как и многие сейчас, совещаемся в Zoom, а после пишем друг другу: «Общение было иЗУМительным».

Филологи должны бы были порицать столь вольное обращение с языком, но это и есть развитие современной речевой практики. Игровые слова будут всегда, и тенденция усилится. Пандемия ярко продемонстрировала нам это.

– Психологи нашли бы здесь защитную реакцию нашей психики на происходящее?

– Да, верно, это такая ирония. Чувство юмора, с одной стороны, – способ защититься от какого-то внешнего негатива, а с другой – игра, что, на мой взгляд, очень важно для интеллектуального потенциала носителей языка. Когда проверяю вступительные сочинения абитуриентов, всегда высоко оцениваю как раз такие авторские элементы: человек придумал слово, которого в языке нет, но если оно удачное, уместное и понятное, то это прекрасно и это надо поддержать.

Все новые ковидные слова типа «ковидиотов» – очень точные названия происходящего. Приживутся ли они в языке – не знаю, но на сегодня они актуальны и уместны.

Источник: www.gudok.ru

Комментарии: