Метафизика как нигилизм. (У Хайдеггера)

МЕНЮ


Искусственный интеллект
Поиск
Регистрация на сайте
Помощь проекту

ТЕМЫ


Новости ИИРазработка ИИВнедрение ИИРабота разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика

Авторизация



RSS


RSS новости


2020-10-25 08:40

Философия ИИ

Для Ницше очевидно, что истины не найти в современной культуре, что «Бог умер» – морально-метафизические ценности европейской цивилизации потеряли свою значимость. «Бог умер» – значит также, что само трансцендентное место оценивания стало недействительным, поэтому человек утрачивает способность понимать смысл происходящего с ним. Ницше предчувствует: европейская цивилизация вступает в период острого кризиса своих оснований, который скажется на всех, особенно на думающих, творчески ищущих людях.

Тему падения прежних смыслов, заброшенности человека в мир, осознания странности и принципиальной неопределенности, «несхватываемости» разумом простого факта существования, в двадцатом веке великолепно разовьют многие писатели и философы-экзистенциалисты: Камю, Ионеско, Сартр, Ясперс и др.

Нигилизм обернется для них возможностью заново в этом мире открыть самих себя, божественное (или его отсутствие) и обрести понимание своей человеческой задачи. Одним из таких мыслителей, задетых кризисом культуры, пропустившим его через себя, был Хайдеггер. Его философствование направлено не в последнюю очередь и на осмысление поднятой Ницше проблемы нигилизма. Если Ницше усматривает необходимую предпосылку современного нигилизма (как кризиса высших ценностей) в многовековом господстве христианско-платонической моральной философии, то позиция Хайдеггера более радикальна: сама метафизика и есть нигилизм. В том числе и метафизика воли к власти.

Так, Хайдеггер пишет, что нигилизм как процесс обесценивания прежних высших ценностей представляет собой «основное свершение в западноевропейской истории, движимой и направляемой метафизикой». В философии Хайдеггера слово («термин», «понятие»?) метафизика не имеет одного строго закрепленного смысла. Исходя из чтения циклов лекций о философии Ницше и «Основные понятия метафизики», знаменитой работы «Письмо о гуманизме», статьи «Что такое метафизика?» и ряда других работ философа под словом метафизика можно понимать, как минимум, следующее:

1) Основное событие человеческого бытия. Это бытие мета-физично, так как человек всегда уже как-то относится к сущему в целом (к миру) и своему собственному бытию в этом целом, то есть способен «выйти за пределы сущего», озадачиваясь тем, что сущее есть. Метафизика как такой выход за пределы сущего в целом, как отношение к нему, возможна потому, что человеческое бытие изначально «выдвинуто в Ничто» («Ничто» здесь, как и во множестве других работ Хайдеггера, не просто так написано с заглавной буквы – подразумевается, что это не абстрактное понятие, а некая существенная для человека «реальность», «бездонное основание» его бытия);

2) Определенная система взглядов на сущее в целом, в рамках которой оно становится объектом мыслительных спекуляций (пустой абстракцией), продуктом той или иной техники мысли. Если бытие – самое общее, бессодержательное понятие (нечто ничтожное, несущественное), то всякое содержательное суждение о нем может быть только проекцией восприятия человеком самого себя, «вкладыванием» ценности в мир (на языке Ницше) – что, согласно Хайдеггеру, уже является нигилизмом (понимая сущее в целом как пустое «ничто», человек «разукрашивает» его своими проекциями «добра и зла», интерпретирует), а не только замеченное Ницше «обесценение» мира в результате «изъятия» из него высших ценностей;

3) Мироотношение и самосознание исторической общности, «широко воплощающей свой опыт истины в искусстве, государственности, религии, философии»;

4) Наконец, метафизика понимается мыслителем как необходимая эпоха истории бытия, которая определяет явную, известную нам человеческую историю. Ханна Арендт проводит параллели с мировым духом Гегеля, который действует за «спинами людей», когда замечает, что подобно этому духу в философии Хайдеггера история бытия действует за явной историей человеческих дел.

Если «пена бытия» – известная история направляется, в сущности, волей к власти, то история самого бытия связана с мышлением. Зову бытия отвечает внемлющая ему мысль, поэтому мыслитель – тот, через кого свершается подлинная история: история бытия «получает слово в речи серьезных мыслителей». Деструкция истории метафизики (в горизонте бытия и времени) необходима, так как подготавливает к тому, чтобы мышление стало подлинно философским или исторически-бытийным (эпохальным). Понятно, что деструкции может быть подвергнута именно история метафизики во втором выделенном выше смысле – как история философских учений о бытии (онтологий).

Однако для Хайдеггера, существенное в любом философском учении о бытии в то же время относится и к истории самого бытия (4 смысл метафизики) и, конечно же, к бытию человека как экзистирующего существа (1 смысл) и мироотношению исторического народа (3 смысл).

Постараемся подробнее осветить вопрос, почему метафизика на уровне системы мысли, «истины» о сущем в целом, является нигилизмом. В «Письме о гуманизме» Хайдеггер трактует такого рода метафизику как выпавшую из своей стихии (любящего расположения бытия) мысль или «технику объяснения из первопричин». Как таковая всякая метафизика гуманистична, а гуманизм метафизичен в том смысле, что, определяя человеческое существо (как единство души-духа-тела, animal rationale, ego cogito и т.д.) и человечность человека, они исходят из какого-то истолкования сущего (природы, истории, мира в целом), а не из осмысления отношения бытия к человеческому существу, обходят вопрос об истине бытия самого по себе.

Гуманизм (как и метафизика), поставив на первое место человека, не является ложным учением, просто он недостаточно глубоко понимает подлинное достоинство человека – быть «хранителем» истины бытия. Философия, по Хайдеггеру, озабочена, в первую очередь, этим упущенным в метафизике бытием и утверждает что-то «ради возвеличивания Бытия и ради вот-бытия, выносимого на себе экзистирующим человеком, но не ради человека, не для того, чтобы цивилизация и культура утверждались в результате его деятельности».

Метафизика Нового времени ставит в центр человека-субъекта, он «мера вещей»: упрощая, можно сказать, что в метафизическом мышлении человек сам истолковывает смысл сущего, а не «слушает» бытие (об этом подробнее далее). Бытие поэтому самое забытое. Оно забыто в ненастоящем мышлении, которое все еще не укоренено в своей собственной стихии. Но философия Нового времени или метафизика субъекта сама имеет корни в средневековой и в античной философии. Уже в последней, согласно Хайдеггеру, утрачивается изначальный смысл бытия.

В статье «Что значит мыслить?» он утверждает, что и для греков и для всего западноевропейского мышления до сих пор «бытие означает присутствие присутствующего, наличие наличествующего». Такое понимание бытия основано на мышлении как представлении и обусловливает новоевропейский проект истины бытия как предмета объективного познания. Представляющее мышление, для которого бытие сущего есть представление «предметности предмета», не видит своих собственных оснований, упуская более фундаментальную возможность помыслить непонятийную сущность бытия.

Возможно, именно поэтому Хайдеггер говорит, что само отсутствие бытия в метафизике не осмысленно, что бытие в ней превратилось в нечто самопонятное, априорное, не требующее вопроса. Напомним, что главная «претензия» Ницше к морально-метафизическим ценностям состоит в том, что они отделились от человека, который со временем забыл, что сам создал их, спроецировав в мир, и теперь расплачивается за многие века самообмана.

По мысли Ницше, человек может стать подлинным творцом, субъектом ценностей, если осознает сущность метафизики воли к власти или, говоря иначе, перестанет нуждаться во всех «сверх», в трансцендентных ему самому идеалах, увидит их рукотворность, и, следовательно, вернет себе королевское достоинство законодателя, единственной меры вещей. По мысли Хайдеггера, именно в философии Ницше человек окончательно осмысляется как единственный властитель и законодатель сущего: «Эпоха, которую мы называем Новым временем и в завершение которой теперь начинает вступать западноевропейская история, определяется тем, что человек становится мерой и средоточием всего сущего. Человек находится в основе всего сущего, то есть в основе всякого опредмечивания (Vergegenstandlichung) и всякой представимости (Vorstellbarkeit): он есть subiectum. Как бы резко Ницше ни выступал против Декарта, философия которого лежит в основе всей новоевропейской метафизики, он выступает против него только потому, что Декарт еще не утвердил человека окончательно и достаточно решительно как subiectum». Ницше доводит логику развития европейской метафизики до конца, потому что разоблачает все существовавшие до него ответы на вопрос о смысле бытия сущего (что значит сущее?) как спекуляции с абстрактным понятием, порожденные человеческой субъективностью, наивно верящей в истинность своих метафизических убеждений.

В метафизике воли к власти эта субъективность уже не скрывает своей творческой сути. Однако, как думает Хайдеггер, она все еще не способна осмыслить бытие само по себе, так как, пусть уже и осознанно, продолжает манипулировать сущим в целом как собственной ценностью-проекцией, не ставя вопроса о том, что делает возможным подобную манипуляцию. Конечно, Хайдеггер не считает, что вся предыдущая метафизика была ценностным мышлением, однако она содержала в себе необходимые предпосылки для его появления. Очевидно, что философы всегда по-разному понимали мир в целом, используя совершенно разные философские понятия.

Общим же было то, что истолковывая общий характер сущего, они всегда упускали возможность поставить вопрос о бытии в его отличии от сущего. То есть человек, явно или не явно для самого себя, всегда был той мерой, которой «измерялось» сущее в метафизике, что закрывало возможность увидеть его истинный характер в свете бытия. Ницше просто увидел эту «человекомерность» предшествующей метафизики и развил свое понимание до метафизики воли к власти.

Итак, по Хайдеггеру, метафизика или мышление о сущем в целом, начиная с философии Ницше, мыслит это сущее в ракурсе ценностей. Ценностная философия Ницше является концом, завершением европейской метафизики, а значит – завершением и своего рода «акме» целой эпохи истории бытия. Нигилизм в этом смысле не одно из мировоззрений, проповедующее насилие и моральную вседозволенность.

Нигилизм – это основное событие «метафизической» истории (событие, происходящее в истории самого бытия и, следовательно, человека), в жарком «котле» которого изменяются и переоцениваются, ставятся под вопрос фундаментальные «ценности» или категории западного мышления. Именно так, событийно исторически, понимает нигилизм Хайдеггер. В какой-то мере можно сказать, что Хайдеггер тоже участвует в совершающейся в «истории бытия» переоценке ценностей, когда пытается вдуматься в сущность экзистенции человека, нигилизма, мышления, техники и т.д. «Открытия», озарения, сам язык его философствования являются чем-то настолько самобытным, что позволяют ему увидеть «старые ценности» совершенно иначе – в свете собственного мышления.

Конечно, самим Хайдеггером ставится задача преодолеть нигилизм метафизики, не осуждая и отрицая, а понимая, в чем его суть. Для того, чтобы это сделать, нужно увидеть, на чем основано метафизическое мышление, поставить вопрос о том раннем начале, которое учреждает любой метафизический ответ о сущности мира, человека, истины. Согласно Хайдеггеру, вся европейская метафизика основана на различии бытия и сущего, которое для нее самой остается темным и неосмысленным до конца.

Как замечает В.В. Бибихин, в опережающим ответы метафизики радикальном вопрошании «может открыться «правда», что сущность сущего таится в его самоочевидном отличии от ничто: в том, что прежде чем стать чем-либо, сущее с непостижимой, но несомненной достоверностью отслоилось от ничто. Нигилизм (как и предшествующая метафизика), с небывалым самовластием решая вопрос о сути сущего, не задумывается о nihil, ничто, проскакивает мимо завесы ничто, которая ведь сначала должна была распахнуться, чтобы можно было увидеться такую картину, как совокупность сущего». Не нужно удивляться, что у В.В. Бибихина речь идет о ничто, а не о бытии.

Как не раз отмечал сам Хайдеггер, нашему мышлению, с неизбежностью пользующемуся метафизическим языком, бытие открывается именно как ничто: «Потому что мысль мыслит бытие, она мыслит ни-что». Ничто, не осмысленное должным образом в метафизическом мышлении, определяет историю западного человека и требует строгого осмысления: «вероятно, сущность нигилизма состоит в том, что вопрос о ничто не воспринимают серьезно». Ничто и бытие в мышлении Хайдеггера настолько сильно «переплетены», всегда взаимно отсылают друг к другу, что их различение возможно, наверное, лишь условно.

В статье Хайдеггера под названием «Вещь», написанной почти поэтическим языком, говорится: «Смерть есть ковчег Ничто – т. е. того, что ни в каком отношении никогда не есть нечто всего лишь сущее, но что тем не менее имеет место, и даже – в качестве тайны самого бытия». Вот так ничто угадывается как бы «внутри» бытия в качестве его глубочайшей тайны. Можно указать на еще одно место из работы «Письмо о гуманизме», где Хайдеггер говорит о том, что полагать ничто всего лишь продуктом субъективного отрицания можно только внутри привычной людям субъект-объектной логики разграничения сущего, в рамках которой ничто понимается как мыслительная негация, не имеющая коррелята в объективной действительности. Но такого рода мышление происходит в измерении, упустившим помыслить основание возможности любого «нет» или негации, то есть «бытийное Ни-что», которое «коренится в самом бытии и никоим образом не в бытии человека, если последнее мыслится как субъективность, опирающаяся на ego cogito.

Бытие-вот (Da-sein) нетствует никак не потому, что человек как субъект производит отрицание в смысле отвержения; нет, человеческое бытие-вот отказывает, поскольку как существо, в которое человек эк-зистирует, само принадлежит к существу бытия. Бытие есть Ни-что – как бытие».

Метафизика Нового времени, пройдя мимо фундаментального для себя различения бытия (ничто) и сущего, мыслит бытие как бытие какого-то сущего, а не само по себе.

Привычное мышление людей заставляет их искать бытие где-то в сущем, понимать бытие («есть») как свойство, предикат вещи, однако такие поиски никогда не увенчаются успехом. Налицо непонимание сущности бытия в его отличии от сущего: «Бытие – тоже не какое-то свойство, которое можно было бы констатировать у сущего. Тем не менее бытие более сущее, чем любое сущее. Ничто пребывает в самом бытии, поэтому мы никогда не можем опознать его как сущее в сущем». Метафизике, не разобравшейся в таких отношениях бытия и ничто, бытия и сущего, само по себе бытие доступно в лучшем случае лишь как обещание самого себя, а в худшем – как забвение даже этого обещания, и часто вырождается в понятие, пустую абстракцию.

Немногим лучше, полагает Хайдеггер, если оно (как, например, в философии Канта) понимается как априорное условие любого знания и мировосприятия, то есть как нечто предлежащее любому опыту сущего. И ценностное мышление Ницше, его философия жизни только по-новому осмысливает бытие как априорное, как ценность и условие сущего, понимаемого теперь как воля к власти. Мысль не может стать захвачена бытием самим по себе, если бытие понимается лишь как формальное условие (априори), как бы логический придаток сущего.

Согласно Хайдеггеру, задача бытийно-исторического мышления, наследующего метафизике, идти навстречу этому фундаментальному ускользанию, отсутствию бытия в метафизике. Что значит – встречать ничто в глубине своей экзистенции, осмыслять отношение бытия и сущего. В.В. Бибихин подчеркивает, что Хайдеггер не осуждает и не принижает метафизику: для него нигилизм – это судьба метафизики, которая, в свою очередь, составляет существо человека. Это значит, что человеку нельзя уйти от встречи с ничто, нельзя не встретиться с тем, что является «тайной самого бытия». Нигилизм как всегда возможная встреча с бездной ничто в самом себе может привести к смертельной болезни, однако сам он таковой не является: «Сам нигилизм в столь же малой мере есть нечто болезненное, как возбудитель рака». #ub_art

Комментарии: