Как применять полученные во время обучения теоретической и прикладной лингвистике знания в судебной практике?

Рассказывает , кандидат филологических наук, выпускник ОТиПЛа 2013 года.

— Я занимаюсь лингвистической экспертизой как сотрудник Института языкознания РАН. Эта область, увы, стала предметом многочисленных шуток (см., например, мем про «розовую кофточку» или историю про разбирательство Децла с Бастой), однако на самом деле является достаточно интересным направлением прикладного языкознания. Его основная цель — анализ текста, который по каким-либо причинам представляет интерес для разбирательств по различным делам — об оскорблении, защите чести и достоинства, для споров о торговых марках и т. д.

Спектр дел в моей практике был достаточно широк. Помню, как однажды мне нужно было показать, например, что название одной торговой марки не является тем же самым словом, что название некой другой сущности. Или дело, где среди всего прочего требовалось установить, что слово «навальноид» содержит отрицательную оценку обозначаемого явления. Часто встречаются разбирательства условного вида «одна бабка оскорбила другую» — и в таком случае приходится писать научные доказательства того, что это является инвективным речевым актом с оскорбителем (aka инвектором) и оскорбленным (инвектумом).

В общем и целом, в идеале предполагается, что лингвистическая экспертиза — это процесс установления объективных (то есть не зависящих от случайной интерпретации) свойств текста, и в этом смысле работа лингвиста-эксперта ничем не отличается от работы, скажем, медицинского эксперта. В делах о клевете или защите чести и достоинства часто нужно установить, содержит ли текст утверждение о фактах или чье-то субъективное мнение. Процедура определения этого достаточно стандартна — к примеру, если высказывание предваряется выражениями вроде «на мой взгляд», то оно отражает субъективное мнение.

На деле все, к сожалению, бывает запутаннее, и в суде могут происходить битвы одних заключений с другими. Вообще нужно сказать, что в этой области есть ощутимое количество некачественных и попросту заказных исследований. Как мне кажется, это обусловлено и несовершенством российских законов, и отсутствием формализованных и общепринятых процедур анализа многих явлений. Но со всем этим можно бороться.

Последнее как раз может быть весьма интересно именно для выпускников ОТиПЛа. Написание любой экспертизы — это по своей сути исследовательская деятельность, только текст, получающийся в результате ее, должен быть и строгим, и одновременно понятным для участников судебного процесса. Поэтому, как и, скажем, в полевой лингвистике, в спорных случаях надо много думать над доказательствами и включать в экспертизу отрицательный языковой материал — так получается нагляднее. Не так давно в моей практике было дело, где надо было проинтерпретировать сказанное в документе. Мне пришлось это делать путем установления сложной цепочки логических следствий из высказываний. Эта цепочка привела к абсурду в духе «Эти работы были сделаны и сданы, но никто не знает, что это были за работы». Я очень люблю отрицательный языковой материал — с ним весело заниматься лингвистикой.

Отдельно стоит сказать, как мне во всей этой деятельности помогла подготовка ОТиПЛа, в особенности курсы по семантике и дискурсивному анализу. С заложенным бэкграундом научиться чему-то новому в свое время (а экспертиза у нас не входила в программу обучения) было — без преувеличений — легко и приятно. Так что всем интересующимся рекомендуется!

Комментарии: