ПАРАДОКСЫ ПОЗНАНИЯ

Продолжаем продвигаться в прояснении вопроса о соотношении знания и мнения, а также вопроса о природе знания. Мы уже рассмотрели целую серию случаев, в которых понятие «знание», включает в себя некоторые противоречия.

И это только начало.

Поговорим о тех парадоксах, которые возникают, когда мы пытаемся применять нашу концепцию знания. Большая их часть связана с переходом от статического рассмотрения знания к динамическому.

До сих пор мы рассматривали знание и мнение в статике. Но как происходят переходы, мы еще не обсуждали.

Пожалуй, первым парадоксом, связанным с динамикой знания, можно смело назвать историю, изложенную в одном из платоновских диалогов.

«Менон»

Этот тот самый диалог, где Сократ при помощи наводящих вопросов демонстрирует собеседникам, что у мальчика-раба есть знание геометрии, хотя мальчик-раб геометрию никогда не изучал.

Сократ показывает, что нам заранее все уже известно, и так называемый познавательный процесс — это лишь открытие всех тех истин, которые уже содержатся в нашей душе.

Почему для Платона так важно было эту идею продемонстрировать? Из незнания знание возникнуть не может. Это общая для всех древних греков идея.

Из ничего ничего не возникает.

«Если знания вообще не было, то и неоткуда ему возникнуть, а если было только лишь мнение, то из него может другое мнение возникнуть, но никак не знание», — считал Платон.

Откуда же тогда может возникнуть знание? Из другого знания. Однако в этом случае полученное знание не будет на самом деле новым. Это приводит нас к выводу, что по-настоящему нового знания, если верить Платону, получать мы никак не можем. Чтобы узнать что-то новое, мы должны уже заранее его знать.

В примере с мальчиком-рабом Сократ спрашивает у мальчика, как удвоить площадь квадрата. Мальчик вначале говорит, что нужно удвоить каждую из сторон, но потом простейшие вычисления показывают им, что это приведет не к удвоению, а к учетверению площади квадрата. После этого при помощи приближений, проб и ошибок мальчик постепенно приходит к мысли, самостоятельно приходит к мысли, что мы получим удвоенный квадрат, если построим его на диагонали исходного квадрата.

То есть, по сути, это знание, которое очень тесно связано с теоремой Пифагора. Слышал ли мальчик-раб про теорему Пифагора? Нет, не слышал. Но сумел бы он доказать ее, если бы у него был вот собеседник наподобие Сократа, который бы задал ему правильные вопросы? Да, пожалуй, сумел бы.

Поверим ли мы Платону теперь, что никакого нового знания не бывает?

Не уверены, что стоит!

Парадокс догматизма

Знаменитый американский философ и логик Сол Крипке в своей лекции 1972 года формулирует проблему конфликта между уже имеющимися у нас знаниями — не важно, почему мы считаем их знаниями, допустим, у нас есть какие-то знания, — и новыми свидетельствами, новым эмпирическим опытом, который мы получаем.

В чем же конфликт?

Если я знаю, что утверждение А истинно, то я заранее знаю, что все свидетельства против этого истинного А ошибочны. Ни одно ошибочное свидетельство я не должен принимать в расчет, следовательно, если я знаю, что А истинно, то я никогда даже в принципе не смогу поставить А под сомнение (с помощью каких-либо новых свидетельств).

В финале мы оказываемся в плену у своих догматических представлений.

Видимо, нам нужны какие-то более гибкие конструкции, которые объясняли бы, как из незнания получается знание, и как что-то, что ранее считалось знанием, перестает быть таковым.

Парадокс неожиданной казни

Представьте заключенного, которому сообщили, что его казнят в полдень в один из дней на следующей неделе, но при этом будут соблюдены два условия:

— вечером накануне казни к нему придут и предупредят о ней;

— это вечернее предупреждение будет для нашего узника неожиданным.

То есть до момента предупреждения узник не будет знать, что завтра его ожидает казнь.

В этих условиях, слово «знать» употребляется именно в строгом философском смысле — знать, то есть «иметь истинное, хорошо обоснованное мнение», а не в психологическом смысле — «готовился, ожидал, предполагал, рассчитывал».

Ключевой вопрос: может ли узник при таких условиях избежать казни?

Кажется, что он обречен.

Ведь в один из семи дней его казнят, он не обладает даром предвидения будущего, поэтому не может ничего знать, в какой именно из дней.

Однако узник оказался смышленым и стал рассуждать, начиная с конца недели. Допустим, что условия были объявлены в воскресенье, то есть предстоящая неделя начинается в понедельник и заканчивается в очередное воскресенье.

Узник спрашивает себя: «А смогут ли меня казнить в последний день этой недели, в воскресенье? Для этого я должен дожить до субботы, и ко мне в субботу вечером придут, чтобы предупредить, что завтра казнь. Но тогда я скажу им: « Друзья, остался последний день, я уверен, что если вы меня казните, то только завтра. То есть я обладаю знанием. То есть ваше предупреждение для меня не является неожиданным. Все, одно условие не соблюдено, вы меня казнить не можете».

Итак, проиграв данный сценарий, мы убеждаемся, что в воскресенье, в последний день недели, казнить его не могут. Мы отбрасываем воскресенье и движемся дальше, потому что теперь последний из реально возможных дней казни — это суббота.

Но узник повторяет свои рассуждения по поводу субботы: «Если воскресенье уже отбросили, последний день, когда могут казнить — суббота, тогда в пятницу вечером предупредят, но в пятницу вечером я им скажу: «Друзья, я знал, что это будет суббота, ведь воскресенье логически невозможно, последний вариант — суббота, и, дожив до пятницы, я уже буду знать про свою судьбу. Предупреждение не является для меня неожиданным».

Аналогичным образом мы отбрасываем и пятницу, и четверг, и среду, по цепочке доходим до самого начала недели. Получается, что и в понедельник его тоже казнить не могут.

С одной стороны, это триумф логического мышления. Мы видим здесь, как человек, который знанием не обладал, сумел это знание получить, вывести его из озвученных условий. И он это знание получил действительно, теперь он знает, что ни в один из дней его не казнят.

Но почему задача называется парадоксом?

Давайте спросим себя: «Если он точно знает, что ни в один из дней недели его не казнят, может ли он одновременно знать, что в какой-то из дней недели его казнят?» Разумеется, нет, ведь это высказывание несовместимое и противоречащее. Получается, что как только он приобрел знание, что его не казнят ни в один из дней, он автоматически потерял возможность знать, что его казнят в какой-либо из этих семи дней.

Парадокс заключается в том, что именно приобретенное им знание о невозможности казни делает эту казнь возможной.

Допустим, есть какой-то факт, и знания о нем у субъекта пока еще не было, потом субъект логическим путем это знание получил, приобрел. Но то, что он это знание приобрел, это тоже стало новым фактом, факт приобретения знания радикально изменил всю ситуацию.

Между знанием факта и фактом знания возникло непримиримое противоречие.

К чему подводят нас эти три примера — парадокс Менона,парадокс догматизма и парадокс неожиданной казни? К осознанию того, что классическая концепция знания оказывается слишком грубой, слишком упрощенной.

Большинство этих парадоксов возникают, когда мы рассматриваем наше знание в динамике. Значит, мы должны внимательнее отнестись к объяснению того, как наши знания выстраиваются во времени.

Однозначно трудно объяснить:

— как мы получаем новые знания, гораздо труднее, чем объяснить, в чем суть знания вообще;

— как мы пересматриваем знание, отказываемся от чего-то, что считали знанием;

— как связан сам факт знания с тем, о чем это знание.

Итак, в философской теории познания по-прежнему много открытых вопросов, то есть многое сделано, но очень многие вещи предстоит еще разрешить.

Нам еще предстоит выяснить, понимаем ли мы до конца, что такое знание, истина, познание…

Источник: m.vk.com

Комментарии: