Структурализм и постструктурализм

ХХ век ознаменован кризисом антропоцентризма и устремленности человека к центральному положению в мире, ставшим основополагающим для постмодерна. Упоминание последнего неизбежно в контексте дискурса структурализм-постструктурализм, куда деваться.

Структурализм таким образом можно расценивать как историко-философское введение в проблему понимания феномена постмодерна.

Ренессанс со своим представлением о человеке, как о макрокосме, отражающем в себе мир, логически подводит к модерну. Следующий за ним постмодерн оказался крепко связан с кризисом христианства. Тезис Фуко о тождественности смерти субъекта смерти человека подкреплен ницшеанскими идеями начала века.

«Философы подозрения»

Таковыми можно назвать философов, подвергших сомнению базовые идеи своего времени, поспособствовавших наступлению эпохи постмодерна, — Ницше (и созвучного ему Кьеркегора), Маркса, Фрейда (!).

субъект редуцируется к ценностям

Кьеркегор и Ницше определили философскую ситуацию времени XX века еще в веке XIX. Первый расценивал среднеевропейского христианина, как плохого христианина и констатировал, что бог абсурден, оттого и верить в него тяжело. Второй — осуждал христианский и ренессансный антропоцентризм, понятый как воля к власти.

субъект редуцируется к общественно-экономическим отношениям

Маркс, в свою очередь, «запустил» проект критики идеологии. Человек предстал теперь насквозь идеологизированным и экономически детерминированным. Трагедия Маркса в том, что по прошествии времени до предела идеологизировано окажется его собственное имя.

субъект редуцируется к бессознательным импульсам

Фрейд атакует сексуальность, выводя «бессознательное» (гораздо более по-философски эксплицированное Спинизой и Лейбницем) на широкое обозрение.

Модерн заблуждается в самом себе: прозрачность субъекта и прозрачность языка оказываются иллюзией. Человек не властвует над собой, «главное» ускользает от него, его сознания и контроля; о многом в самом себе человек даже не догадывается. Если раньше он выступал свободным от каких-либо исходных характеристик, свободным «лепить» из себя что угодно, то теперь все более отчетлива становится человеческая детерминированность.

Собственно, СТРУКТУРЫ

Воля к власти, бессознательное, идеология — особые «предсознательные» характеристики человека.

Человека начинают рассматривать сознающим мир и себя по каким-то правилам, законам — структурам. Структуры сознания скрыты и «трудновыявимы». Наиболее наглядно это выражено Хосе Ортега-и-Гассетом в метафоре о человеке, смотрящем сквозь стекло.

… мой взгляд проникает через стекло, то есть я прохожу в акте зрения сквозь тело стекла и в какой-то момент возникает взаимопроникновение взгляда и стекла. В его прозрачности "я" и вещь становятся едины. Однако так ли это на самом деле? Чтобы прозрачность стекла была подлинной, нужно, чтобы я глядел через стекло на другие предметы, отражающие мой взгляд. Стекло, за которым пустота, для нас не существует.

Структурализм пытается «увидеть стекло» — сами структуры сознания, детерминирующие человека, которые он в процессе познания не замечает. Критический проект Канта — предвестник этих структуралистских попыток.

Человек думает, что абсолютно свободен, но для философии он ведом структурами сознания, языка и т.д.

Зачем философии лингвистика?

В качестве одного из основных вдохновителей французского структурализма называют швейцарского языковеда Фердинанда де Соссюра, который в своем «Курсе общей лингвистики» ввел понятие семиологии, распространив таким образом языковые законы на многие, казалось бы, внеязыковые аспекты жизни общества.

С именем Соссюра связана философская переориентация языкознания, осуществленная столь радикально, что она рассматривается как методология структурализма. Соссюр рассматривал язык как универсальную знаковую систему, имеющую вследствие этого четко выраженную структуру. Знак представляет собой некое целое, являющееся результатом ассоциации означающего (акустического образа слова) и означаемого (понятия).

Структурализм и постструктурализм оба опираются на концепцию знака как единства означающего и означаемого.

Лингвистика — ресурс строго наукообразного познания, её методы — эталон формализации гуманитарного знания. Язык, как объект лингвистики, предельно деантропологизирован, депсихологизирован и даже где-то античеловечен. Ведь не человек определяет язык, а язык определяет человека. Поэтому философия, в XX веке отступившая от проблематики человека, обращает свое внимание именно на лингвистику.

Из кризиса антропоцентризма также проистекает столь популярный тогда пафос смерти. Смерти субъекта, автора, человека.

Отличительные особенности (французского) структурализма — это опора на структуру в противопоставлении «истории», опора на язык в противопоставлении субъекту, опора на бессознательное в противопоставлении сознанию.

Структурализм и экзистенциализм

Структурализм является негативной реакцией на модный тогда экзистенциализм.

Индивидуальное сознание субъекта вторично, так как недостаточно и не до конца, на самом деле, индивидуально. Оно пронизано безличными бессознательными структурами, характерными и для массового сознания. Экзистенциализм, понимая это, осуществляет критику сознания (как и структурализм). Он ищет свободы, чистого индивидуального сознания без идеологем. Осознание собственной детерминированности должно быть первым шагом на пути к ее преодолению.

Экзистенциализм и Структурализм не могут быть полностью противопоставлены, так как занимаются одним и тем же. Но по-разному. Структурализм — подчеркнуто эпистемиологический проект, связанный с теорией познания, которой экзистенциализм не занимается. В экзистенциализме вся методология и терминология заимствованы (привет, Гуссерль!).

Структурализм не школа, а методология. Он не решает, например, этические задачи, а его феноменология лишена психологизма, как 2+2 = 4. Человеческую детерминированность структурализм рассматривает через призму знаков культуры.

«По каким критериям узнают структурализм»

Эта статья Жиля Делеза дает нам для этого следующие критерии.

1. — символическое:

Символическое оказывается детерминирующим и для реального и для воображаемого. Символическое — знаковая структура, структура языка. Все для нас существует в знаках и через знаки, чистых фактов нет, есть только интерпретации — представленность фактов в знаковой системе.

Так в платоновском мифе о пещере игра теней на её стене — воображаемое, предметы, отбрасывающие тени, — реальное. Символическое, при таком раскладе, — это люди, игру теней воспринимающие, тем самым замыкающие на себе воображаемое и реальность. Без людей ни первое, ни второе не имеет значения.

2. — локальное и позиционное:

Элементы структуры не имеют ни внешнего обозначения, ни внутреннего значения.

<…> места в чисто структурном пространстве первичны относительно реаль­ных вещей и существ, которые их займут,

Именно топология делает структуру структурой. Значение имеет не сам элемент, а он в отношении с другими элементами.

Например, что делает шахматы игрой, так это не физическое наличие фигур и не идея битвы королей/королев etс… А комбинация того и другого — структура взаимосвязанных позиций на доске и предписанных ролей, каждый раз создающая новый сценарий возможного развития событий.

3. — дифференциальное и единичное (идея различия)

Так в чем же состоят символические элементы, или позиционные единицы? <…>

Детерминациям дифференциальных отношений со­ответствуют единичности [singularites], распределения единичных [singuliers] точек, которые характеризуют кривые линии или фигуры (например, треугольник с тремя единичными точками). <…>

Любая струк­тура представляет два следующих аспекта: систему диф­ференциальных отношений, по которым символические элементы взаимно определяются, и систему единичностей, соответствующую этим отношениям и очерчивающую пространство структуры. Любая структура есть множе­ственность [multiplicite]. <…>

Дифференциальное подразумевает существование как минимум трёх элементов:

— паттерна (шаблона);

— несоответствия этому паттерну;

— границы между паттерном и несоответствием ему.

Наличие границы создает необходимую дихотомию: паттерн и несоответствие ему получают определение в отношении друг к другу — взаимоопределяются.

4. — различающее, различие (статус структур)

Скажем о структуре: ре­альна, не будучи актуальной, и идеальна, не будучи абст­рактной.

Единственный субъект структуры по Делёзу — сама структура. Внутри структуры нет субъектов, только агенты.

Это можно проиллюстрировать на примере банкнот. Сами по себе деньги — бумага, но они обладают определенной ценностью и значением, так как находятся внутри экономической системы. Являются ее агентом.

5. — серийное (возможность существования различных структур)

<…> символические элементы, взятые в дифференциальных отношениях, с не­обходимостью организуются в серию.

Изображённые выше стул, фотография этого стула и копия словарной статьи «стул» как и все стулья, которые только можно себе вообразить, есть разные проявления одной и той же структуры, лингвистически определяемой как «стул». Эта структура настолько значительна, что мы можем использовать другие объекты в качестве стульев, распознавая в них потенциальную «стулообразность». Если, по какой-то причине, мы бы забыли «стул» как структуру — даже стул-физический-объект больше не будет «стулом».

6. — пустая клетка (движущая сила структур)

Пустая клетка — это то, что позволяет структурам быть динамичными и постоянно эволюционировать. Если бы все «места» в структуре были бы чем-то заняты, никакие изменения были бы не возможны. Этим обосновывается необходимость наличия «свободного места», которое не перестает перемещаться внутри структуры.

<…> пустая клетка экономической структуры <например> в качестве това­рообмена <…> состо­ит в некоем «нечто», которое не сводится ни к терминам обмена, ни к самому меновому отношению <…> Таковой является стоимость как выражение «труда вообще», <…>

7. — от субъекта к практике

«Пустая клетка» не то что бы абсолютно пуста. Её пустота — это потенциальные возможности. Их реализация зависит не только от самой структуры, но и от её изменения. Но что же производит эти изменения? — Субъект-человек.

С помощью пустых клеток человек взаимодействует со структурой и непрерывно реорганизует ее.

В общем случае реальное, воображаемое и их взаимное соотношение всегда определяются как результат функционирования структур. Само же функционирование структур определено действиями миллионов людей, взаимодействующих с ними.

Появление ПОСТ-

Направление, в которое в 1970-е гг. трансформировался структурализм. Настоящую верность структурализму сохранил только Леви-Строс. В 1980-е гг. постструктурализм сомкнулся с постмодернизмом, что существенно усложнило идентификацию. Вариантом постструктурализма стал деконструктивизм, возникший из работ Дерриды и получивший широкое распространение в США. Наряду с герменевтическим течением, постструктурализм является основным направлением философии постмодернизма. Главные его представители — Деррида, М. Фуко, Р. Барт, Ж. Делёз и другие.

Постструктурализм довольно искусственное понятие, так как бывает сложно провести чёткую грань между ним и самим структурализмом. Например, Ролан Барт все время дрейфовал между этими двумя течениями. В этом отношении таких творцов проще считать постмодернистами.

Постструктурализм — внутреннее течение структурализма, пытающегося критиковать самого себя. Главное отличие постструктурализма от структурализма заключается в его отказе от понятий структуры и системы, от структуралистского универсализма, теорецизма и сциентизма. Он также ослабляет антисубъектную направленность структурализма, несколько реабилитирует историю и человека — если не как субъекта, то как индивида.

В каком-то смысле, структуралисты отказались от всех абсолютов, кроме одного - языка. Но язык всё-такие оставили. А я язык подчиняется некоторым объективным законами и, значит, можно исследовать языковые структуры. А постструктуралисты логически завершили эту идею, отказавшись и от него тоже. Теперь в центре их интересов оказались не структуры, которые нужно выявлять, а "изнанка" этих структур, их "подложка", то, что выходит за пределы структуры. Тем самым, для постструктуралиста случайное важнее упорядоченного, безумие может быть интереснее нормы (и первично по отношению к ней) и т.д.

Особо широкое применение и развитие постструктурализм получил в современном литературоведении при рассмотрении проблем интертекстуальности – взаимодействии различных текстов в сознании субъекта.

Если в герменевтике центральным объектом исследования является некий исходный текст с "надстроенными" над ним интерпретациями, а целью – получение как можно более правильной его интерпретации, то в постструктурализме – чужой, ранее написанный текст оказывается всего лишь поводом для собственных размышлений субъекта, а целью – реализация, выведение "наружу" работы собственного сознания (сцепления ассоциаций) по поводу данного текста. Поэтому работы, написанные в духе постструктурализма, представляют собой, с одной стороны, своеобразный анализ того или иного исследуемого объекта (вербального или невербального текста, социального явления и т.п.), но, с другой стороны, скорее воспринимаются не как анализ чего-то, а как материал для последующего рационального анализа.

(Очень важно для постструктурализма понятие «ризомы»… Но не будем больше мучить читателя в этот раз. — Прим. ред.)

Стремление к преодолению структурализма, давшее толчок к развитию постструктурализма, в 1980-е и особенно в 1990-е гг. породило более широкую тенденцию – стремление к преодолению вообще всей современной философии (философии "эпохи модерна"), что и привело к появлению постмодернизма. К началу XXI в. постструктурализм производит впечатление исчерпавшего себя направления в философии и постепенно сходит со сцены.

Источник: m.vk.com

Комментарии: