Главный принцип продуктивности, закон энтропии и эффект Матфея

МЕНЮ


Искусственный интеллект
Поиск
Регистрация на сайте
Помощь проекту

ТЕМЫ


Новости ИИРазработка ИИВнедрение ИИРабота разума и сознаниеМодель мозгаРобототехника, БПЛАТрансгуманизмОбработка текстаТеория эволюцииДополненная реальностьЖелезоКиберугрозыНаучный мирИТ индустрияРазработка ПОТеория информацииМатематикаЦифровая экономика

Авторизация



RSS


RSS новости


Жизнь есть процесс непрестанного высвобождения энергии, и успешность всех наших начинаний зависит от того, насколько правильно мы расходуем свои усилия. Ключевые условия эффективности всякой деятельности покоятся на базовых законах физики, поэтому они равно справедливы как для субатомных частиц и галактик, так и для жизни каждого из нас. Чтобы наглядно продемонстрировать первый из них, сожмём всё многообразие вселенной до элементарной модели. В ней будет очень ограниченный, но достаточный для наших целей набор объектов и возможностей. Во-первых – комната; во-вторых – человек внутри неё; и, наконец, множество вёдер с водой, стоящие перед ним. Известно также, что весь смысл его бытия, средоточие счастья и предмет душевного томления, состоит в том, чтобы упорным усилием мысли нагревать воду в этих ёмкостях.

Вот он встаёт на изготовку, занимает удобное положение, подносит руки к вискам, концентрируется – и вода в ведре перед ним нагревается на один градус. Он повторяет эту операцию для второго, затем третьего, потом четвёртого – и опять возвращается к началу, совершая круг за кругом. Пока что всё идёт хорошо. Совокупная температура везде возросла на пару градусов, и вот бы продолжить этот благодарный труд, но он вдруг забывает про первое из четырёх вёдер и начинает греть вместо него новое, совсем холодное. После этого из фокуса его внимания выпадает ещё одна ёмкость, и вот он работает с двумя предварительно нагретыми и двумя холодными. Пока он корпит над ними, температура в двух забытых, из первоначального набора, вовсе остывает; когда он вспоминает о них, остывают последние два.

Наш герой неблагоразумно мечется из одной стороны в другую, и накопительный эффект всех его активных усилий близок к нулю, потому что он периодически меняет точки приложения энергии. Все накопленные изменения в каждой из них оказываются отброшены движением жизни назад, так как они непостоянны. Обычный человек периодически попадает в столь же курьезную ситуацию. Он берётся то за одно, то за другое, бесконечно и без всяких веских причин тасует колоду карт своих целей и ориентиров. Большая часть высвобождаемой им энергии бестолку рассеивается в безбрежном космическом пространстве. Количественные изменения ни в одной из областей не успевают накопиться и привести к качественному скачку, а если это и происходит, то потом они вновь обнуляются новой сменой приоритетов.

I. Постоянство и великий закон энтропии

В приведённом примере, наряду с лирическим героем, есть могущественный антигерой: инстанция, с которой ему приходится постоянно бороться, которая приводит к неизбежному понижению температуры воды в вёдрах. Её существование было известно человечеству с начала времён. Под действием царящих в мире сил распада слабнут мышцы и вянут цветы, стареют и умирают живые существа, ржавеет железо и взрываются звёзды. Лишь в середине XIX века, однако, получилось дать ей научное определение в рамках второго начала термодинамики. Его история восходит к 1824 г., когда французский физик Сади Карно обратил внимание на тот факт, что энергия необратимо движется от объектов с её высоким зарядом к объектам с низким. Если поместить сосуд с горячей водой в ёмкость с холодной водой, то температура (а это просто мера кинетической энергии вещества, мера его движения) будет переходить именно от горячего объекта к холодному, а не наоборот. Будет происходить увеличение того, что физики того времени называли «бесполезной энергией», то есть такой, которая не может быть эффективно использована для работы.

Когда мы сжигаем топливо, то заключенная в нём энергия переходит во всё менее концентрированные и полезные формы: она принимает форму выполняемой двигателем работы, газа, излучения и разлетается по окружающей действительности. То, чем стала энергия топлива в процессе расходования (допустим, литр бензина), рассеяно теперь по намного большему количеству пространства, и её «бесполезность» выросла. То, во что превратился литр бензина в ходе преобразования, уже стократ менее эффективно может быть применено для работы, хотя согласно закону сохранения энергии, ни единый его грамм никуда не исчез. Когда мы съедаем яблоко, заключенная в нём энергия также необратимо деградирует, принимая всё менее концентрированные формы.

Прорыв в понимании этих процессов произошёл в 1865 г., когда физик Рудольф Клаузиус ввёл термин «энтропия», назвав так, по сути, меру бесполезности энергии объекта или системы. Чем выше энтропия, тем более энергия рассеяна по пространству, тем выше, иными словами, энергетическая бесполезность, если пользоваться первоначальным и слегка неуклюжим термином. Энтропия (как и её детище – смерть) есть великий уравнитель. Она выравнивает и размазывает по пространству энергетические потенциалы объектов, понижает их структурную сложность и устремляет всё в мире к абсолютной однородности и неподвижности.

Так возник физический закон, считаемый многими учёными самым незыблемым, фундаментальным и неоспоримым из всех в науке – второе начало термодинамики. Второе начало термодинамики гласит: энтропия замкнутой системы может только увеличиваться или, теоретически, оставаться постоянной. Если переформулировать, то энергия везде, всегда и необратимо принимает более «бесполезные» формы, тяготеет к распаду и деградации. Возможен также сценарий, где её бесполезность достигает крайних значений и замирает на месте – об этом гласит теория тепловой смерти Вселенной. Положим, находясь в замкнутой системе, мы способны применить энергию для конструктивных целей и создать что-то новое, сложное, высокоорганизованное. Для этого, впрочем, нужно забрать её из какого-то другого места, произойдет перераспределение с потерей полезности, и хотя на каком-то участке будет наблюдаться явный «прогресс», общее количество энтропии в системе всё равно увеличится.

Современное понимание энтропии было сформулировано австрийским физиком Людвигом Больцманом, который провёл её переосмысление с точки зрения организации материи. Из лаконичного уравнения Больцмана для энтропии, высеченного на его надгробии, следует, что она есть не только мера бесполезности энергии, но и мера структурной простоты объекта. Стала ясна, наконец, и ключевая причина её постоянного увеличения: статистически, существует намного больше способов создать высокую энтропию, чем низкую, и это происходит с намного большей вероятностью. Иными словами, движение вниз легче, чем вверх, а понизить энергетический потенциал, понизить сложность объекта намного проще, чем наоборот. Наряду с этим, после работ Больцмана стало понятно, что теоретически энтропия замкнутой системы может спонтанно снизиться, но вероятность этого ничтожна, после чего всё равно начнётся обратный процесс.

Чтобы перевести научный экскурс в более практическую плоскость, вспомним слова, которые Чёрная королева обращает к Алисе в книге Льюиса Кэрролла: «Здесь приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте, а чтобы попасть в другое место, нужно бежать вдвое быстрее». Описанная ситуация справедлива не только для мира детской сказки, но и для всей Вселенной. Она охвачена негасимым пламенем энтропии, которая ежесекундно съедает частичку всякого нашего усилия. Для движения вперёд мы должны строить быстрее, чем энтропия ломает, и здесь не обойтись без постоянства. Требуется сохранять верность избранным точкам приложения энергии, целям и приоритетам, если нет веских причин этого не делать, иначе совокупный результат будет стремиться к нулю.

II. Сосредоточенность

Конечно, из милости мы совершим визит в незатейливый мир нашего нагревателя воды, чтобы рассказать ему про козни энтропии и благо постоянства. Причина собственных неудач становится ему, наконец, кристально ясна. Он выбирает десять наиболее милых его сердцу вёдер и отделяет их ото всех остальных. Затем он произносит в сердце своём нерушимые клятвы и приступает к делу, нагревая их по очереди. Один круг сменяется другим, и хотя он полон энтузиазма, желаемого результата всё равно нет. Когда он возвращается к первой ёмкости, вода там уже успевает остыть, так что работа оказывается напрасной.

Достижение кумулятивного (то есть накопительного) эффекта и преодоление энтропии требует не только постоянства точек приложения энергии. Их количество должно быть ограничено и спрессовано на довольно узком временном отрезке. Предположим, вы сходили в спортзал, и мышцы в ответ на стресс запустили ряд механизмов адаптации – они начали расти, улучшать кровоснабжение и менять метаболизм. Затем проходит полторы недели или две, и все названные перемены отбрасываются к стартовой точке. Вы раз за разом приходите, но никакого результата из-за этих перерывов не видно. То же самое случится, если вы позанимаетесь полгода, а потом сделаете паузу на два месяца.

Причина в том, что в вашем плане оказалось слишком много задач, в том числе малых и непродуктивных, вроде праздного лежания на диване. Поток энергии был распылён, недостаточно сконцентрирован и потому усилия оказались обращены вспять энтропией. Названные механизмы настолько универсальны, что действуют повсеместно, в том числе и в сфере умственных достижений. Поставив задачу выучить иностранный язык, вы мало продвинетесь, если это будет происходить неспешно, перемежаясь тысячью других дел и с существенными временными интервалами. Процесс накопления изменений в мозге лишь немного превысит скорость энтропийного распада и вскоре лениво замрёт на месте. Для достижения качественного скачка и выхода на новый уровень нужна достаточная одновременная концентрация количественных изменений. Чтобы вода перешла в твёрдое или газообразное состояние, недостаточно изменить её температуру в нужном направлении, это должно опережать противоположный процесс. Одновременная и интенсивная концентрация изменений нужна не только в физико-химическом измерении реальности, но в намного большей степени для личностных трансформаций.

Если снова процитировать Ницше, «мы должны вкладываться во что-то целое, иначе множество незначительных целей раздробит нас на осколки» (письмо к Эрвину Роде, 1882 г.). Созидательные ресурсы человека чрезвычайно ограничены, и разбрасываясь ими в стороны или же рассеивая энергию в пространство на холостом ходу безделья, мы подрываем возможности роста. Наша личность, как и её внешние проявления, оказываются эдакой перемешанной шизофренической мозаикой, вместо того чтобы представлять собой цельную картину.

Сосредоточенность играет ключевую роль не только в том, что касается наших главных целей и приоритетов. На микроуровне и масштабах от секунды до часа концентрация и продуманное ограничение точек приложения усилий являются столь же несомненным краеугольным камнем продуктивности. Направляя внимание на некий процесс, мозг осуществляет нейронную синхронизацию. Отдельные нервные клетки и их популяции объединяются в широкие сети под требования конкретной задачи. Эта настройка не мгновенна, но требует времени, постепенной и бережной отладки, которая вообще не всегда удаётся, если мы этого не умеем. Каждому человеку, занимавшемуся творчеством, знакомо это чувство вхождения в поток – того, что называют «вдохновением». Вдохновение – это и есть крайне эффективная конфигурация психических процессов, при которой мы трудимся на недосягаемом в обычном состоянии уровне совершенства. Когда мы часто переключаемся, мозг просто не успевает «поймать волну» и качественно отстроить нужный рисунок нейронной синхронизации под определённый вид деятельности. Он всякий раз вынужден сооружать наспех новый – из веток и соломы, поэтому никакого «потока», «вдохновения», больших результатов, как и эмоционального удовлетворения от них ждать не приходится.

Если мы нарушаем концентрацию не часто, но сильно и резко, то уже достигнутая конфигурация начинает рассыпаться. Психике приходится адаптироваться под иные условия работы, так что старая конструкция трещит по швам или же с грохотом обрушивается. Хватит ли теперь ресурсов, чтобы заново её отстроить – это большой вопрос. Как показывают исследования, переключение внимания, то есть перенастройка психических процессов, затрачивает огромное количество энергии – намного большее, чем поддержание текущей конфигурации. И это совершенно закономерно: строить всякий раз новое здание намного сложнее, чем обеспечивать функционирование уже возведенного. Переключаясь десять раз между двумя задачами, мы испытываем на порядок большую когнитивную нагрузку, чем если бы они были решены полностью поочередно. При каждом подобном прыжке мозгу нужно строить, потом разбирать, потом опять строить, потом опять разбирать – не удивительно, что у него появляется одышка и мало вещей утомляют настолько сильно, как пресловутая многозадачность.

Некогда воспеваемая, эффективность такого жонглирования несколькими делами сразу опровергнута и наукой, и здравым смыслом. Десятки крупных исследований (например, Клиффорда Неса из Стэнфордского университета) показали, что многозадачность не только напрасно истощает энергетические запасы, но и понижает IQ на 15 и более пунктов в ходе выполнения когнитивных задач. Привычка к ней понижает продуктивность и делает глупее в самом строгом смысле слова – вычислительные мощности всех релевантных нейросетей падают.

Мы должны, таким образом, постоянно и каждодневно практиковать сосредоточенность как на макроуровне, так и на микроуровне. Умение эффективно сконфигурировать свои психические процессы и удерживать это сооружение в ходе деятельности есть принципиальный навык, лежащий в фундаменте всех прочих. Даже наше счастье зависит от того, способны ли мы фокусировать энергию надлежащим образом. Не умея пребывать в потоке мгновения, не умея поймать волны вдохновения, мы лишаем себя самых интенсивных и вместе с тем чистых положительных переживаний, которые только бывают. Одновременно мы нагнетаем объём испытываемого стресса, поскольку распыление себя тратит много ресурсов и вызывает подспудное чувство вины, гложущее нас в фоновом режиме.

III. Планирование

Если приблизить каждую из выбранных нами точек приложения усилий, окажется, что это вовсе не точка. Это целый микрокосмос со своими бескрайними пустотами, квазарами и чёрными дырами. Если мы будем хаотично расстреливать его лучами собственной энергии, из этого ничего не выйдет: она или попадёт туда, куда не нужно, или заблудится в этих колоссальных пространствах. Для траектории наших усилий нужно производить вычисления как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Роковая ошибка многих людей состоит в недооценке важности пошагового планирования и своевременной корректировки созданных планов. Они многого хотят, желают, мечтают. В полном соответствии с первыми двумя принципами, они демонстрируют постоянство и сосредоточенность, а результаты всё равно оставляют желать лучшего. Невольно тогда вспоминаются строки из трагично-прекрасного стиха Арсения Тарковского:

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Верность своим желаниям, целям и мечтам, как и разумное ограничение точек приложения энергии – это прекрасно. Только этого мало. Проникнутая сплином муза поэта в данном случае очень уместна. Если они остаются лишь огнями на горизонте, к которым мы движемся упорно, но сбивчиво, то вероятность успеха близка к вероятности выигрыша джекпота в лотерею. Недостаточно устремиться к виднеющимся где-то вдали ориентирам, нужно составить карту. Иначе нам суждено будет блуждать ложными тропами, проваливаться в волчьи ямы или петлять на одном месте. Мечты, которые не являются планами, цели, к которым не проложен продуманный маршрут, остаются лишь продуктами воображения – за исключением сказок и редчайших счастливых стечений обстоятельств. В наших высших интересах сделать высвобождение энергии не только постоянным и сосредоточенным, но и тщательно спланированным.

В реальной жизни поэзия прорастает лишь на суховатой почве прозы, и созидание всегда требует множества дотошных прозаических необходимостей. Пабло Пикассо любил повторять фразу: «Я не ищу. Я нахожу», – имея в виду, что идеи рождаются и воплощаются у него с гениальной легкостью. Подобно Сальвадору Дали, он любил поддерживать миф о своей боговдохновенности, свободе от поисков и мелочного планирования. Разумеется, художник изволил водить публику за нос: у него (как и у Дали) обнаружили потом сотни отбракованных набросков к одним и тем же картинам и несколько десятков тысяч суммарно. Наша деятельность должна быть до разумной степени упорядочена, помещена в периодически корректируемые временные рамки и разбита на этапы. Крупная цель вернее всего достигается именно тогда, когда дробится на малые, каждой из которых отводятся адекватные сроки. Практически все люди в истории, кого занимали большие проекты, от учёных и писателей до бизнесменов и политиков скрупулёзно следовали этому принципу. Только внутри добровольно принятых и дисциплинирующих нас границ творческий хаос превращается в творческую свободу и начинает приносить обильные плоды. План есть шнурок, на который нанизывается сумма малых усилий – без него все эти бусины будут болтаться вразнобой и не дадут единого результата.

Распределение Парето и эффект накопленного преимущества

Во второй половине XX века всё большее количество исследователей стали обращать внимание на то, что в сфере производства и творчества царит крайнее и, судя по всему, неснимаемое неравенство. Лишь малая доля людей в экономике, науке, искусстве, литературе и всякой иной области обеспечивает создание основного объёма потребляемых материальных и духовных ценностей. Большая часть тиражей книг принадлежит лишь нескольким процентам авторов из тех сотен тысяч, что издают свои работы. Большая часть скачиваний и прослушиваний музыки распределена по крошечному числу исполнителей. Большая часть научных открытий совершается мизерной долей учёных, большая часть цитирований приходится на малое число работ, а основной объем публикаций в науке принадлежит от 5% до 10% исследователей. Подобные примеры можно приводить ещё на десятки страниц от спорта, где за подавляющее число голов и забрасываний мяча в кольцо ответственна малая доля игроков, до работы отдельных компаний, в которых успех неравномерно держится на немногих могучих плечах. Это справедливо у всех народов, во все эпохи развития цивилизации, и представляется невозможным преодолеть неравенство распределения производственного вклада.

Более того, это и нежелательно, поскольку всякая насильственная попытка добиться равенства в созидательных областях привела бы к немедленному их коллапсу. Нужно ли заставлять людей читать книги или слушать музыку в соответствии с принципом равенства, а не их вкусами и качеством продукта? Мыслим ли спорт, при котором игроки обязаны забивать голы в порядке очереди и по талонам? Откладывать ли учёным публикацию исследований и совершение открытий, чтобы вежливо не выбиться вперёд своих коллег? Даже в экономике, если мы попробуем более-менее равномерно распределять объем производства по числу предприятий и насильственно поддерживать такую структуру, это приведёт к бюрократической, полицейской и финансовой катастрофе.

Названная закономерность неравного распределения получила название «закона Парето» – в честь учёного, который одним из первых указал на его распространённость. Коренная ошибка Карла Маркса как экономиста и социолога, как и основной массы его последователей, в произвольной попытке подчинить принципу равного распределения то, что может функционировать лишь в соответствии с распределением Парето. Опыт построения социалистических обществ показал, что даже колоссальные насильственные меры по чрезмерному уравниванию ключевых показателей общества привели лишь к ничтожным результатам с целым набором побочных эффектов. Власть в них всё равно принадлежала крошечной группе людей, производство и культура также контролировались меньшинством.

Очевидная причина распределения Парето состоит в различии между способностями производителей и внешними обстоятельствами их существования. Но есть и другая, не менее важная, знание которой может содействовать нашему продвижению вперёд. Дело в том, что по всеобщим законам накопление какого-то ресурса значительно ускоряет нашу способность и дальше накапливать как его, так и многие другие ресурсы. Возвращаясь к примеру с вёдрами, по мере повышения температуры воды в каждом из них наш лирический герой делает это всё быстрее и быстрее. В начале за единицу времени он нагревал ведро на один градус, затем за тот же временной промежуток уже на 3 градуса, на 5, на 11 – и так далее, конкретные цифры здесь варьируются. Важно лишь то, что количественные изменения, накапливаясь, увеличивают объем энергии и ресурсов в нашем распоряжении. Затем они расходуются на ещё большее увеличение объема энергии и ресурсов.

Если у вас есть сто тысяч долларов, то с этим количеством инвестиций ваша возможность и дальше зарабатывать деньги за единицу времени совсем не та, что при наличии у вас десяти тысяч. Каждое умножение финансового капитала повышает вероятность значительного ускорения его роста. Допустим теперь, что человек опубликовал свою первую книгу, и она разошлась неплохим тиражом. Он получил репутационный капитал, читателей и упоминания в масс-медиа, и его следующая книга воспользуется накопленным преимуществом первой. Более того, она оказалась так хороша, что попала в список бестселлеров крупнейшего издания в стране. Журналисты и обозреватели начали писать на неё бесплатные рецензии, книжные магазины поместили её на полку «Бестселлеры» – и автор получил очень много бесплатной рекламы. Теперь его третья книга, даже если она намного слабее двух первых, воспользуется накопленным преимуществом и разойдется в непропорционально большом количестве. Стремительный взлёт преуспевшего писателя вдохновил затем его товарища создать свой блог. Сперва он собрал себе 30 000 подписчиков, затем их стало 50 000, 100 000, и он тотчас заметил, что чем больше их у него, тем выше скорость их роста и тем больше денег он зарабатывает, чтобы повышать её дальше.

Всё это является иллюстрацией эффекта накопленного преимущества, также известного как «эффект Матфея». Сам термин был предложен в 1968 г. социологом Робертом Мёртоном, который исследовал неравенство распределения в науке. Он понял, что чем выше репутация учёного, тем быстрее увеличивается его влияние и цитируемость его работ. Ему незамедлительно пришли на ум строки из Библии, из Евангелие от Матфея: «…ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет». Эта суровая истина повторяется в Новом Завете ещё несколько раз в том духе, что в силу накопленного преимущества богатые становятся все богаче, а бедные всё беднее. Эффект Матфея в экономике не всегда принимает столь крайнюю форму. Чаще он выражается в том, что богатые становятся богаче быстрее, чем богатеют бедные; или что в кризисных условиях богатые теряют преимущества медленнее, чем это происходит с бедными.

Описанные закономерности проще всего увидеть в экономике, но они действуют и в остальных сферах нашей жизни. В немалой степени именно из-за эффекта накопленного преимущества все творческие и производственные сферы подчинены неравному распределению Парето. Чтобы воспользоваться его творческой мощью, нужно соблюдать три главных принципа продуктивности, которые можно объединить понятием последовательности. Последователен лишь тот человек, который хранит верность своим приоритетам и не меняет их без веских причин. Последователен лишь тот, кто не рассеивает собственную энергию по множеству целей и задач и не выпускает её напрасно в космическое пространство. Последователен лишь тот, кто действует на основании плана, а не слепо бредёт в направлении своих желаний. Эта святая Троица творческой силы, единая в своей сущности и различная в проявлениях, учит нас эффективно упорядочивать усилия. Мы тогда не просто неуклонно приближаемся к желаемому, но и в соответствии с эффектом Матфея делаем это всё быстрее, ведь наши силы и возможности также растут.


Источник: m.vk.com

Комментарии: