Есть ли жизнь после ИСАА?

Нина Воронина – выпускница магистратуры кафедры МЭО 2019 года, а сейчас - член команды ABBYY по разработке платформы для интеллектуальной обработки информации и распознавания текстов. Мы пригласили Нину, чтобы она рассказала нам о том, как ее «занесло» в разработку, что такое интеллектуальные платформы, и, конечно, о жизни после ИСАА.

Маша: Сколько ты уже работаешь в ABBYY и как ты туда попала?

Нина: Я пришла туда в середине 4 курса как преподаватель, который объясняет сотрудникам, как “работает” японский язык, чтобы они в свою очередь объяснили это программе. Потом я выпустилась из бакалавриата, отучилась в магистратуре, защитила 2 работы и подумала: “Ну, вот, я выпустилась во взрослую жизнь, сейчас я буду искать работу”. И тогда в компании мне сказали: “О, вау, как здорово, Вы выпустились из магистратуры, может быть Вы у нас поработаете еще параллельно с этим?”. Таким образом я устроилась как аутсорсер, хожу на полный рабочий день, у меня появилась куча разных обязанностей.

Просто в какой-то момент в ABBYY поняли, что можно не учить программистов японскому, а научить меня пользоваться машиной, чтобы я сама учила машину японскому.

Маша: Выучить какой-то язык программирования действительно оказалось проще?

Нина: Я не знаю языков программирования, я не пишу программы. У нас есть некоторый софт (программное обеспечение - прим. редактора), в рамках которого мы работаем с машиной. Тебя обучают кликать по правильным клавишам, чем ты дальше и занимаешься. Естественно, для того, чтобы поддерживать этот софт, чтобы потом все, что мы накликали, как-то тоже преобразовывать, и чтобы продать конечному потребителю, сидит целый штат программистов, которые этим занимаются.

Маша: А можешь поточнее рассказать, как это работает? составляется какой-то кодификатор всех слов и грамматических правил? Чтобы машина понимала, что ????, допустим, это тот же глагол ??, только в страдательном залоге?

Нина: В целом, все верно, но сейчас я поподробнее поясню. Как работает, допустим, Google переводчик? У него есть доступ ко всему интернету, статистика соотношения слов друг с другом, он ищет похожие по контексту конструкции и фразы. Google сканирует интернет и ориентируется на статистику нахождения слов в одинаковых контекстах, на частотность их употребления, и основываясь на этом формирует перевод.

На каком бы языке ты ни говорил, язык - это инструмент для передачи некоего смысла. В какой-то момент у лингвистов возникло желание сделать так, чтобы был какой-то универсальный переводчик, который бы переводил с естественного языка в язык смыслов, а из языка смыслов уже синтезировал бы мысль на любом другом языке. Было бы классно - ты просто объясняешь, как работает грамматика каждого языка, и он сам работает со смыслами. Что мы пытаемся сделать: слова представляют собой кирпичики, к которым привязан смысл. В каждом из кирпичиков лежит это самое слово на всех языках, с которыми мы в этот момент работаем. Когда программа получает слово, она находит его у себя (фишка в том, чтобы сделать не переводчик, а научить машину читать), и после этого синтезирует это слово на нужном языке. Слова по определенным грамматическим правилам соединяются с другими словами, есть зависимость от частей речи - это ряд ограничений, который нужно прописывать. Когда ты вводишь в эту штуку фразу, она сама просчитывает все гипотезы и потом по догадкам, по статистике вычисляет, что собственно имелось в виду.

Маша: Но вы же все-таки делаете не переводчик? Что-то, что позволит машине распознавать текст как информацию для дальнейшего использования, например, заполнять финансовую отчетность, накладные и т.д.?

Нина: да, это то, к чему мы стремимся, и что-то уже было сделано. Ты загружаешь в софт стопку договоров, и вместо того, чтобы сажать человека анализировать эту стопку, программа их читает, понимает и пишет кто кому сколько должен, например. Просто перевод - это своеобразный побочный результат деятельности по обучению машины пониманию естественной человеческой речи.

Маша: ABBYY - это же российская компания? И она делает софты для распознавания текста на многие распространенные языки?

Нина: Да, российская. И я очень счастлива, что имею возможность работать с японским языком именно в российской компании. У меня есть совсем не большой опыт работы в японской компании, но этого хватило, чтобы понять, что это просто не для меня.

А в ABBYY мы работаем с русским и английским, немецким, французским, японским, пробовали какое-то время с китайским, и сейчас подключаем испанский. По сути, у нас есть отдел лингвистов, и все на всех языках пытаются что-то делать. Я учу на работе испанский, потому что, возможно, в скором времени мне тоже придется с ним работать.

Маша: Как ты вообще компенсируешь нехватку знаний в области языкознания?

Нина: Я сначала думала почитать какие-то книжки, про синтаксис, семантику и прочее. Мне подарили на день рождения книжку про лексическую семантику, я прочитала одну главу и потом подумала, что я это точно забуду, и надо это конспектировать. Я начала конспектировать первую главу, и нахожусь сейчас на этом этапе. Когда ты выпускаешься из бакалавриата, ты уже начинаешь сомневаться, нужна ли тебе магистратура. Но я закончила магистратуру, и сижу в отделе, где у большинства людей есть аспирантура, или второе высшее, или и то, и другое. Поэтому чувствую себя недостаточно прокачанной.

Маша: А ты видишь эту разницу между вами не только в количестве корочек, а именно в том, что они знают больше?

Нина: Да, я это именно и вижу. Можно вообще не получить корочек и при этом быть не тупым человеком, но, как правило, корреляция есть - если у тебя есть корочки, вероятность того, что ты не тупой, выше.

Маша: Ты, кстати, не думала о том, чтобы продолжить свое обучение и написать научную работу на основе этих наработок?

Нина: Я очень часто задумываюсь об этом, о втором высшем образовании, которое было бы связано с лингвистикой, хотя бы просто для того, чтобы понимать, что я творю. Пока что у меня нет времени и сил сесть и изучить этот вопрос, но мне очень нравится программа корпусной лингвистики в Вышке (НИУ ВШЭ - прим. редактора), но я не знаю, смогу ли я туда поступить, если я не являюсь лингвистом по первому образованию. На самом деле, все в моих руках, надо просто сесть и дочитать дальше первой главы.

Маша: Даже не смотря на то, ты сейчас занимаешься не тем, чему училась в магистратуре, ты считаешь, что сам факт учебы в магистратуре был важен?

Нина: Не важно где, не важно чему, сам факт того, что ты учишься - это классно. Образование - это хорошо, хорошее образование - тем более хорошо.

В принципе, в хорошем работнике, независимо от сферы, ценится интеллект, когда он может делать свою работу правильно, понимает, как её сделать, может заранее подумать, как результаты его работы повлияют на дальнейший процесс. Хорошо еще иметь при этом зачатки тайм-менеджмента, чтобы не делать свою работу очень долго; если страдать излишним перфекционизмом, то можно вообще ничего не сделать. Это все можно разложить на осознанность и эрудицию, и если первое, я считаю, можно назвать чем-то врожденным - у тебя либо есть осознанность, либо нет, то кругозор можно расширять сколько угодно, и именно его ты можешь расширять, в частности, и в университете. Ты можешь расширять его многими способами, например, путешествуя по миру и тому подобное, но именно академическое образование дает этому колоссальный буст.

Маша: Еще, наверно, имеет смысл сменить специальность в магистратуре, чтобы она отличалась от бакалаврской, как считаешь?

Нина: Да, кстати, это хорошая тема. Я не знаю, имеет ли смысл сменить язык в магистратуре, но для некоторых направлений точно имеет смысл. В магистратуре особенно не занимаются изучением языка, в ситуации с японским ты просто углубляешься в специализацию. Но классно сменить направление просто для того, чтобы быть специалистом более широкого профиля.

Маша: А как, кстати, тебя приняли на эту работу, учитывая то, что у тебя нет лингвистического образования? Было достаточно того, что ты знаешь японский?

Нина: Ну, в начале меня принимали туда не как лингвиста, я туда пошла как преподаватель японского вместо моего знакомого, который там работал, но был вынужден уйти. На тот момент от меня требовались знания японского и способность его объяснить.

Предложение работать в ABBYY для меня было очень неожиданным. Ровно до того момента, как мне предложили заниматься этим я была уверена, что буду искать работу, связанную с экономикой в широком смысле слова, либо с event’ом. Но я согласилась, так как в тот момент у меня очень остро стояла проблема где-то подзаработать. К тому времени я уже окунулась в мир репетиторства и фрилансовых переводов, а это предложение было стабильным вариантом.

Кстати, помню, что после 2-3 занятия я засомневалась в своей компетентности. Первые пару недель, правда, было очень страшно, я даже написала начальнице письмо о том, что я, наверное, им не подхожу и им стоит найти замену (кстати, никогда так не делайте!). Но меня убедили в том, что все в порядке и я продолжила работать.

Маша: Каково было прийти на первое занятие без какой-либо концепции преподавания?

Нина: У меня было некоторое представление о концепции. Тот знакомый, на место которого я устроилась, рассказал мне, как он проводил эти занятия. Но на первом занятии я поняла, что мне придется объяснить очень многое. И как я уже сказала, тогда я засомневалась, смогу ли я вообще там работать, но мне сказали, что все клево.

Маша: Из твоего рассказа у меня сложилось впечатление, что в ABBYY заботятся о своих сотрудниках, там приятно работать с точки зрения корпоративной жизни.

Нина: Думаю, что это еще зависит от отдела, но, в целом, да. Тут, конечно, каждому свое, но я чувствую, что обо мне заботятся. Мы мемчиками с начальницей перекидываемся, мне достаточно этой заботы :)

Маша: Возвращаясь к тому, как ты попала в ABBYY – в этом не последнюю роль сыграли связи, да?

Нина: Тут скорее важно просто не сидеть на месте. Чем больше ты с кем-то общаешься, тем больше у тебя возможностей.

На 4 курсе, в магистратуре - там не очень много пар, это все знают, - я успела сменить, наверное, четыре места работы - переводы, организация, репетиторство, удаленная работа. Я постоянно меняла места, смотрела разные варианты, где можно было бы зацепиться.

Первое время, когда у тебя нет красивых строчек в резюме, придется побегать и поискать работу самому, а потом, когда ты уже наработал опыт, репутацию, и в принципе ответственно к этому относишься, люди, с которыми ты работаешь, видят это и начинают тебя сами звать.

Знакомства - это такая вещь, которая просто в какой-то момент у тебя появляется, ты не можешь оставаться человеком без знакомств до конца жизни. Поставишь себе цель завести знакомство, и все - они начинают заводиться вокруг тебя! Если крутиться в полупрофессиональных коммьюнити, продолжать общаться со сверстниками и сэмпаями, всегда можно найти какую-то возможность. На меня до сих пор периодически падают вакансии, хотя надобности в них у меня уже нет.

Маша: Сейчас, после магистратуры, ты начала работать на постоянке? С фрилансом с тех пор покончено?

Нина: Да, теперь я в ABBYY. У меня осталось еще одно место, которое присылает мне переводы, но это редко и только по настроению, так сказать - вспомнить молодость. Репетиторство мне не нравилось, я не хотела возвращаться к этому. Как только я устроилась на полный рабочий день, я отказалась от учеников. Было очень тяжело отказываться от одного проекта - я читала лекции в “Синхронизации” (лекторий в Москве - прим. редактора), и это мне очень нравилось. Я туда попала буквально на полтора месяца перед тем, как уйти в ABBYY на полный рабочий день. Я читала там лекции про японскую деловую культуру.

Маша: Кстати, насчет твоей любви к просветительской деятельности - я знаю, что когда ты была в магистратуре, вы с друзьями делали проект, который назывался “FAQ: Africa and Asia”, потом его переименовали в “Азия на блюде”, но суть, как я поняла, осталась той же - рассказывать о культуре стран Азии и Африки в формате коротких видео. Почему этот проект заглох? Вы не смогли его монетизировать?

Нина: На самом деле, я только недавно узнала, что с момента запуска мы “намонетизировали” на канале в Ютубе несколько долларов... Это было неожиданно приятно. Но чтобы их вывести их должно быть где-то 100+.

Вообще, чтобы вести такой канал, нужно тратить довольно много и денег, и времени. Съемки - не самое дешевое дело, несмотря на то, что мы их делали максимально бюджетно. Всё было на чисто волонтерских началах - мы снимали всё на квартире и платили только за аренду оборудования, ну и скидывались на еду, если снимали целый день. Но в какой-то момент энтузиазм кончился, и все немного устали, потому что, хоть этого, наверно, и не видно, но за каждым видео стоит огромная работа многих людей. Но я вспоминаю всю эту затею с каналом как что-то очень приятное, несмотря ни на что. Может быть, когда мне будет много лет и у меня будет много денег, мы соберемся с Настей Боряк (однокурсница Нины и основатель проекта “FAQ: Africa and Asia” - прим. редактора) и решим, что мы хотим это продолжать.

Маша: Нина, что ты еще можешь сказать о жизни после ИСАА?

Нина: Жизнь после ИСАА заключается в том, что все, что вам говорили в ИСАА - это на самом деле неправда, и работы очень много.

Связано, я думаю, это с тем, что большинство людей не очень умны. Если появляется умный человек, все сразу хотят с ним работать. Люди, которые в состоянии закончить ИСАА, как правило, не тупые, так что все в ваших руках.

Источник: m.vk.com

Комментарии: