Что такое психическое здоровье и где оно заканчивается

Потеря душевного равновесия пугает, и многим жизненно необходимо понимать, что такое «нормальное состояние» и где оно заканчивается. Журналистка и авторка телеграм-канала «эго из лего» Александра Пономаренко объясняет, почему особенности характера иногда путают с расстройством личности, где пролегает граница нормы и как ведет себя психически здоровый человек.

На 5-м курсе университета я писала магистерский диплом, темой которого было освещение проблемы ментальных расстройств в украинских СМИ. Честно — предмет исследования не совсем журналистского толка, ведь где психология и где медиа и как вообще связать их воедино? Тогда о психологии говорили мало, почти не было личных историй, делиться душевными переживаниями считалось зазорным, а тематические статьи ограничивались обзорами «Топ-7 фильмов, которые избавят вас от депрессии». Разумеется, о том, что такое депрессия, писали в общих чертах — отсюда возникало много вопросов и сомнений: «Мне грустно — у меня депрессия?» или «Депрессия ли у меня, если я уже месяц хочу умереть?».

О том, что можно обратиться за помощью, если тебе плохо, моя мама узнала, когда я сама пошла к психотерапевтке.

Это так удивительно: вроде о такой специальности слышали все, но до сих сильно внутреннее сопротивление — переступить, признаться себе и окружающим, попросить поддержки. Сказать, что ты не нормальный.

А что такое норма? И как понять, что твои «странности» — уже не просто черта характера (с которой можно замечательно жить), а расстройство личности, коррекция которого положительно скажется на самочувствии?

Граница между нормой и болезнью

Начнем с общих понятий и постепенно перейдем в область психологии, к градации нарушений психики, которую предлагают специалисты.

Всемирная организация здравоохранения определяет психическое здоровье как состояние благополучия, при котором человек может:

Австрийский психиатр и невролог Виктор Франкл добавляет к этому определению еще один важный критерий — наличие у человека системы ценностей.

А что насчет болезни? Медицинский подход к толкованию этого термина весьма дихотомичен: болезнь — это то, что стоит на противоположном от здоровья полюсе.

В 1960–1980 годах для обозначения любых психических отклонений использовали именно слово «болезнь». Сегодня употребляется более корректное определение — психическое (ментальное) расстройство. Его предложили авторы Международной классификации болезней (МКБ), чтобы избежать возможной дискриминации и некорректной постановки диагноза. Кстати, по той же причине термины «душевнобольной» и «психбольной» были раскритикованы Европейским судом по правам человека.

Можно ли измерить норму?

Сложность диагностики — одна из уязвимых сторон в исследовании психических расстройств. Если можно сдать анализ и установить, например, воспалительный процесс в организме по уровню лейкоцитов, то диагностика психического расстройства не будет такой очевидной.

Изменения в психике развиваются медленно, и главной опорой для специалиста тут становится клиническая картина: повторяются ли симптомы и с какой периодичностью? Когда пациент впервые столкнулся с тем или иным состоянием? Какова динамика расстройства во времени?

Специалисты опрашивают пациентов, но порой рассказы могут быть субъективными, допускающими слишком много вариантов интерпретации. К тому же многим людям бывает сложно четко описать внутренние ощущения, и это тоже мешает диагностике.

О сложностях диагностики пишет и Светлана Бардина. В книге «Это бред! Можно ли осмыслить безумие?» она рассказывает об эксперименте Дэвида Розенхана, показавшем, что не всегда психиатры могут отличить психически больных людей от здоровых лишь на основании тех симптомов, которые они демонстрируют.

Что ухудшает наше психическое здоровье?

Насколько выносливой будет наша психика, определяют биологические факторы. Баланс нейромедиаторов, сложные процессы нейробиологического характера, генетика — то, на что мы не можем повлиять одним усилием воли. Люди рождаются с определенной чувствительностью нервной системы, а некоторые психические расстройства (или склонности) могут наследоваться.

Но, кроме биологических факторов, есть и другие — факторы окружающей среды. Большой риск для психического здоровья представляют перенесенное насилие, социально-экономическое давление, хронические стрессовые условия, нарушение прав человека и любые формы дискриминации (исключение человека из социальной группы).

Но психика не может «поломаться» сразу — сначала она пытается адаптироваться к этим факторам.

Начинается это в детстве. Если ребенок растет в благополучной обстановке, психика реагирует здоровым образом и выбирает такие стратегии адаптации, которые в будущем позволяют чувствовать себя лучше. Взросление в дисфункциональной семье, наоборот, развивает такие формы адаптации, которые помогают справляться со стрессом лишь в определенной степени, но зачастую вредят человеку и ухудшают его качество жизни.

Градация расстройств

От того, насколько сильно повреждена психика и как рано ребенок столкнулся с травмирующим событием, будет зависеть уровень организации его личности.

Клиническая психиатрия рассматривает три уровня поражения психики:

Между этими уровнями нет четких границ, а весь спектр возможных состояний можно представить в виде континуума, где с одной стороны будет находиться здоровье («норма»), а с другой — болезнь («не норма»).

В современном психоанализе выделяют дополнительный, промежуточный уровень — пограничный. Человек находится в состоянии, которое из-за длительности сложно назвать неврозом, но и к психотическим деформациям нельзя отнести — отсутствуют явные необратимые изменения в психике.

У специалистов есть предположение, что сильнее психика травмируется в раннем возрасте. Чем младше ребенок, тем сильнее травма, как ни парадоксально, ведь фактических воспоминаний об этой «травме» у ребенка не будет. Только телесные переживания, только базовая убежденность в потенциальной угрозе, исходящей от мира, или в собственной неполноценности, когда ты и твой крик не имеют ровным счетом никакой ценности.

Согласно исследованиям, люди с психотической организацией личности столкнулись с разной депривацией (лишением) — прежде всего сенсорной и эмоциональной, когда к грудному ребенку мало прикасались и не реагировали на его плач. Отсутствие удовлетворения базовых потребностей в раннем возрасте (плохое кормление, недостаток гигиены, небезопасная обстановка, пренебрежение) негативно влияет на развитие психики, а некоторые изменения могут стать необратимыми.

Возврат к травме

Согласно психоаналитической теории, при сильных стрессах психика человека может регрессировать к тому моменту, в котором произошло так называемое застревание (фиксация). Это возраст, когда потребности ребенка были недостаточно приняты и обработаны родителем, и у каждого своя точка невозврата.

Психика невротически организованного человека может стать пограничной, но по окончании действия стрессора и при внутренней проработке человек способен вернуться на уровень нормы.

Точно так же погранично организованная личность может регрессировать до психотического уровня, но разница в том, что из более дезадаптированного уровня выйти самому сложнее — подключаются биологические факторы, которые можно стабилизировать лишь с помощью лекарств и психотерапии.

Иногда человек не успевает заметить, что что-то пошло не так. Хронический стресс прочно вплетается в канву повседневности, и отличить выгорание на начальных этапах от переутомления удается не всем. Поэтому, если это не острый психоз, до специалиста человек доходит в крайнем случае — когда нарушение уже сильно влияет на его жизнь.

Нормально ли страдать в подростковом возрасте?

Границы нормы размываются при ответе на вопросы, ЧТО и на КАКОМ этапе жизни называть расстройством.

Детские капризы и вспышки злости воспринимаются снисходительно, потому что взрослые понимают, какие ограничения имеет психика ребенка. Точно так же именно в подростковом возрасте многим свойственны черно-белое мышление, перфекционизм, катастрофизация происходящего, эмоциональная нестабильность.

Действительно, сложно оставаться эмоционально устойчивым и сохранять дзен, когда вынужден привыкать к новой обстановке в школе, готовиться к экзаменам и недосыпать, плюс чувствовать на себе все прелести физиологических изменений и параллельно выслушивать от родителей, где ты не дотянул и не доработал. Это колоссальная нагрузка на неокрепшую психику, и к тому же не ко всем подросткам относятся так же снисходительно, как к маленьким детям.

Отсюда высокий риск зависимого или суицидального поведения: подросток не выдерживает — и его психика справляется со стрессом деструктивно, ведь это кажется единственным эффективным методом снять напряжение.

С одной стороны, эмоциональные скачки закономерны для определенного возраста, но с другой — в уязвленном состоянии сложнее критично отнестись к этому симптому. Поставить точный диагноз сможет только специалист на основании динамики и в контексте общей картины, с учетом разных факторов (было ли психическое расстройство у кого-то из членов семьи, в какой обстановке живет и учится подросток, был ли опыт употребления ПАВ и многое другое).

А может, я просто «такой человек»?

Крайним вариантом нормы является

акцентуация

 — заострение определенных черт характера. Этот термин ввел немецкий психиатр Карл Леонгард. Он говорил, что «население Берлина — это на 50% акцентуированные личности и на 50% — стандартный тип людей». По его мнению, такие заостренные черты характера могут стать патологическими и привести к дисгармонии в жизни, но это возможно только под воздействием сильного стресса.

При акцентуации особенности характера проявляются не везде и не всегда. Это главное отличие от расстройств личности и других, более сильных поражений психики. Здесь важны два момента:

Не всегда поведение, которое не укладывается в рамки «нормы», можно назвать патологическим. Тут самое время вспомнить про индивидуальность и уникальный набор тех качеств, которые и формируют нашу личность.

Не все черты характера, которые мы привыкли считать «плохими» или «неудобными», — это психическое расстройство. И не всегда нужно их корректировать.

Так существует абсолютное психическое здоровье или нет?

Учитывая, что человек — не запрограммированный робот, а окружающий мир — не капсула с благоприятной средой, важно понимать, что психическое здоровье — сугубо индивидуальный признак личного комфорта.

Исследователь Толкотт Парсонс понял это и настоял на том, что понятия абсолютного психического здоровья не существует. Нет такого человека, который мог бы сохранять спокойствие в любых социальных ролях и ситуациях, соответственно, все мы так или иначе подвержены деструктам. Просто кто-то — ввиду индивидуальных особенностей и сильной личностной конституции — восстанавливается после них быстрее.