«Проблема Геттиера»: почему сложно что-то по-настоящему знать

Что есть знание? Философы тысячелетиями определяли его как «обоснованное истинное убеждение». Но Эдмунд Геттиер продемонстрировал, используя мысленный эксперимент с короткими историями, что это интуитивное определение знания ошибочно. Разбираемся, что не так с нашей уверенностью в своей правоте.

В 1960-х американский философ Эдмунд Геттиер разработал мысленный эксперимент, который впоследствии стал известен как «проблема Геттиера». Он показал, что что-то не так в нашем понимании знания. И спустя 50 лет философы все еще дискутируют по этому поводу. Дженнифер Нейгал, изучающий разум в университете Торонто, отмечает следующее:

«…Устойчивость проблемы Геттиера показывает, что трудно (если не невозможно) разработать какую-либо явную редуктивную теорию познания».

Что есть знание? Мыслители тысячелетиями определяли его как «обоснованное истинное убеждение». Рассуждения казались доказанными: просто убеждение в том, что впоследствии оказывается правдой, необязательно является знанием. Если ваша подруга скажет, что она знает, что вы ели прошлой ночью (допустим, это вегетарианская пицца), и если она права, это не значит, что она знала это. Это было просто удачное предположение – всего лишь верное убеждение. Ваша подруга может знать, но хотя, если она назвала вегетарианскую пищу, потому как видела, что вы её едите, то это часть «обоснования». В данном случае у вашей подруги будет веская причина верить, что вы ели именно её.

Причина известности проблемы Геттиера заключается в том, что философ, используя небольшие рассказы, показал, что интуитивное определение знания было ошибочным. Его работа «Является ли знанием истинное и обоснованное мнение» 1963 года напоминает студенческое задание. Оно представлено всего лишь тремя страницами. Но это все, что нужно было Геттиеру, чтобы произвести революцию в своей области, в эпистемологии и в изучении теории познания.

«Проблема» в проблеме Геттиера проявляется в маленьких непритязательных зарисовках. У него было собственные истории, философы с тех пор предлагают свои варианты и интерпретации. Одна из которых — версия Скотта Стерджена из Бирмингемского университета — представлена ниже.

Представьте, что я ограблю ваш дом, найду две бутылки «Ньюкасл Браун» на кухне, выпью и заменю их. Вы помните, как покупали их, и полагаете, что дома вас все еще ждут две бутылки. Ваше убеждение обосновано и верно, но вы не знаете, что происходит на самом деле.

Не кажется ли странным то, что вы знаете о наличии двух Ньюкаслов в холодильнике? Разумеется, вы уверены, они там. Но единственная причина вашей уверенности заключается в том, что грабители явно думают иначе. Хотя вы верите, что две бутылки именно там, потому что вы туда их положили. Вы правы, ваше пиво в холодильнике, и у вас есть веская причина полагать, что оно будет там по вашему возвращению. Но не кажется ли слишком удачным ваше истинное и обоснованное убеждение, что два Ньюкасла ждут вас. Может ли стремление к истинной и обоснованной вере быть знанием?

Рассмотрите еще один пример, приведённый философом Джоном Турри.

Мэри входит в дом и оглядывает гостиную. Её встречает знакомый силуэт в кресле её мужа. Мэри думает: «Мой муж сидит в гостиной» и затем проходит вперёд. Но Мэри ошиблась. В кресле сидит не её муж, а брат мужа, а она даже не предполагала, что он сейчас в стране. Однако муж Мэри, задремав в другом кресле, сидит у противоположной стены гостиной, не доступной её взгляду.

И снова затаился элемент удачи. Знает ли Мэри, что её муж сидит в гостиной? Она полагает, что да, обладая доказательствами того, что она права. И всё то же искушение, как и в случае с Ньюкаслами, просто сказать «нет». Турри говорит:

«Проблема Геттиера ставит перед нами задачу понять, почему субъекты Геттиера не знают. Многие предполагают, что решение проблемы приведет к правильной теории знания. Некоторые осуждают или отрицают это. Но немногие полностью застрахованы от его очарования».

Поэтому встает вопрос: если знание — это не вера, имеющая основания, то что? Размышляя в этом ключе спустя несколько лет с момента 50-летия публикации загадки Геттиера, группа философов и психологов приходит к выводу, что глупо пытаться ответить на этот вопрос, и так было всегда. Аллан Нэзлетт, философ из университета в Нью-Мехико, говорит:

«Сегодня становится модным порочить ранние исследования проблемы Геттиера, либо как абсурдную попытку в создании чего-то глупого изначально, или (как будто пролитые чернили были пролитой кровью) как трагическую потерю философский усилий».

Но Данкан Притчард, философ из Эдинбургского университета, не согласен. «Это вовсе не безнадежное дело, — говорит он. — На самом деле, это живая и строптивая задача».

Вдохновленный проблемой Геттиера, Притчард представил собственное определение знания. В статье 2012-го года он объясняет, почему вы не знаете, что в холодильнике есть пиво, даже если ваше убеждение обоснованно и верно — это то, что традиционному определению «обоснованной истинной веры» не удалось сделать.

Вся хитрость, по мнению Притчарда, в том, чтобы первым заметить два разных «владения интуицией» о знании, которые кажутся двумя «образами» одной интуиции, но не являются ими. Это «интуиция против удачи» (ваша истинная вера, которую Притчарт называет «когнитивным успехом», не может быть удачей, если ее рассматривают как знание) и «способность к интуиции» (ваша истинная вера должна быть в некотором смысле продуктом вашей познавательной способности).

(Стоит отметить, что некоторые сомневаются, полезно ли исследовать интуицию, как это делает Притчард. Нагель отметила в статье 2013-го года, опубликованной в издании «Современные противоречия экспериментальной философии»: «Эпистемологическая интуиция не является безошибочной, но сегодня это выглядит достаточно надежным, чтобы продолжать выполнять свою традиционную функцию, а именно предоставлять нам ценные доказательства, свидетельствующие о природе знания».)

Притчард пишет:

«Что нужно для того, чтобы когнитивный успех не был результатом удачи? Во всяком случае интуитивно понятно, что это продукт когнитивных способностей. И, напротив, так как когнитивный успех человека — продукт его познавательных способностей опять же, интуитивно можно ожидать, что он тем самым будет защищен от удачи, подрывающей знания».

Но, по его мнению, так думать — ошибка. Рассмотрим еще один пример Геттиера о парне по имени Тэмп, чтобы понять, почему.

Темп сформировал свои убеждения касаемо комнатной температуры на основании показателей термометра. Его убеждения, сформулированные таким образом, весьма надежны, так как любое убеждение, имеющие подобные основания, будет правильным. Более того, у него нет причин полагать, что с термометром что-то не так. Но термометр на самом деле сломан и колеблется случайным образом в заданном диапазоне. Темп не знает, что в комнате спрятан агент, который контролирует термометр, его работа заключается в том, чтобы каждый раз, когда Темп обращался к термометру, «показания» на нём соответствовали температуре в комнате.

Мнение Темпа, имеющее основания быть истинным, касаемо текущей температуре, оказалось неудачным. Он знает правду, но только потому, что кто-то сознательно показывает ему правильную температуру всякий раз, когда он смотрит на термометр. Как говорит Притчард:

«Что не так с мнением Темпа, так это то, что оно показывает неверное направление соответствия фактам, хотя его убеждения сформированы на некоторых гарантиях и основаниях так считать, их действительная правильность не имеет ничего общего со способностями Темпа и с тем, что делает некоторые особенности внешними по отношению к когнитивной составляющей».

Другими словами, он говорит: «Хотя когнитивный успех Темпа не представляет собой результат его когнитивной способности, это не является лишь вопросом удачи».

Поэтому Притчард приходит к заключению, что способ получения знания заключается в том, чтобы ваши соответствующие когнитивные способности создали такое мнение, которое не просто истинно, но и безопасно. Под «безопасным» Притчард понимает то мнение, которое не может быть просто опровергнуто. Убеждения Темпа, например, безопасны — есть человек, который прячется, тем самым гарантируя то, что Темп будет верить температуре при каждой проверке термометра. (Если вы думаете про себя: «Но человек, который прячется, может решить показать Темпу неправильную температуру», просто представьте, что это не просто человек, а скрытая машина, запрограммированная так, чтобы термометр всегда показывал правильную температуру.) Но ваш вера в то, что в холодильнике есть пиво, и вера Мэри в то, что ее муж сидит в гостиной, небезопасны, потому что грабитель мог легко заменить пиво, а муж Мэри мог легко оказаться в другой комнате.

Чтобы было проще представить, Притчард предлагает нам поразмышлять о когнитивном успехе, как обоснованном убеждении во что-то, таким же образом, как мы думаем об успехе, скажем, в стрельбе из лука. Знание — это достижение точно такое же, как попадание в яблочко — это достижение само по себе: вы сделали это, это не была просто удача. Вот что говорит Притчард:

«Достижение явно не связано с успехом, но в стрельбе из лука для того, кто попадает в цель, но при этом не имеет соответствующих способностей, такое достижение не является достижением, несмотря на успех. Кроме того, очень важно, чтобы успех лучника был результатом его способностей. Опытный лучник, стреляющий в цель и поражающий её только благодаря случайности порывов ветра, ничего не достигает, даже если ему везёт и у него есть соответствующие навыки (это один из вариантов случая Геттиера). Необходим такой успех, который лучше всего объясняется посредством обладания соответствующими способностями и навыками».

Другими словами, успех — это не достижение, пока вы не добились его самостоятельно. То же касается истинного убеждения — это не знание, если вы не ответственны за правильное понимание. (Это не означает, что вы должны узнать все сами из первых уст; иначе теория исключит возможность получения знаний из книг, например).

Вам будет интересно узнать, что Геттиер думал об этом. Оказывается, это не так уж и много — иметь мнение, но порой этого не достаточно, чтобы поделиться им.

На самом деле, он никогда не публиковал никаких других работ, кроме «Является ли знанием истинное и обоснованное мнение?». В октябре ему исполняется 90 лет. На вопрос «Почему нет?» он ответил: «Мне больше нечего сказать».

Источник: m.vk.com

Комментарии: