Не верю

В книге «Вера против фактов: Почему наука и религия несовместимы»биолог-эволюционист Джерри Койн, на самом деле, собрал факты против веры: есть ли в религии истина (нет), следует ли примирить науку и религию (нет), потеряет ли общество что-то, если религия исчезнет (вообще нет). Публикуем отрывок, в котором Койн рассказывает, что Эйнштейн называл «божественным» и почему люди верят Библии охотнее, чем науке.

В науке хорошо то, что она истинна вне зависимости от того, верите вы в нее или нет.

Нил Деграсс Тайсон

Писание: точный рассказ или аллегория?

В теологии частенько можно наблюдать следующую закономерность: по мере того как различные области науки — эволюционная биология, геология, история и археология — опровергают религиозные догмы одну за другой, эти догмы превращаются из буквальных истин в аллегории. Это одно из серьезнейших различий между наукой и религией. Если какое-то научное утверждение опровергается, оно немедленно отправляется в мусорную корзину, где уже скопилось множество отличных идей, которые просто не оправдались. Когда опровергается религиозное утверждение, оно часто превращается в метафору, которая должна преподать верующим некий «урок». Хотя некоторые библейские события трудно рассматривать как аллегории (в качестве примеров можно вспомнить кита, который проглотил Иону, и мучения Иова), теологический ум бесконечно изобретателен и всегда способен отыскать моральное или философское поучение в выдуманной истории. Ад, к примеру, стал метафорой «разлуки с Богом». И теперь, когда мы знаем, что Адам и Ева не могли быть предками всех живущих на Земле людей, в «первородном грехе», который они передали потомству, некоторые верующие видят метафору человеческого эгоизма, развившегося в процессе эволюции.

Далее, многих прогрессивных верующих оскорбляют утверждения о том, что почти все в Библии следует воспринимать буквально. Один из самых часто употребляемых аргументов против подобного таков: «Библия — не учебник». Видя эту фразу, я автоматически перевожу ее как «В Библии не все правда», ибо в этом и заключается ее смысл. Утверждение о «не учебнике», разумеется, служит верующим оправданием и разрешением выбирать для себя настоящие истины в Писании (или, если речь идет о прогрессивных мусульманах, таких как Реза Аслан, то в Коране).

Не пора ли последовать совету апостола Павла, обращенному к коринфянам: повзрослеть и отложить детские игрушки?

В самом деле, даже разговор о том, что существует историческая традиция буквального восприятия Писания, может сильно расстроить «современных» верующих, поскольку сейчас принято утверждать, что буквализм — исключительно современное явление. Однажды я написал на своем сайте, что история Адама и Евы не может быть буквальной истиной, поскольку эволюционная генетика показала: размер популяции человека всегда был намного больше одной пары. Тогда писатель Эндрю Салливан раскритиковал меня за предположение о том, что верующие считают первую пару людей историческими личностями:

«Нет никаких данных о том, что райский сад всегда рассматривался фигурально? Неужели? Сам-то Койн читал эту штуку? Я презираю всякого, кто, имея мозги (конечно, у кого эти мозги не засорены фундаментализмом), считает, что это все должно толковаться буквально».

Тем не менее многие века христиане (включая и католическую церковь, к которой принадлежит Салливан) воспринимали Адама и Еву как единственных предков человечества. И в этом нет ничего удивительного, ведь библейское описание вполне конкретно и не несет ни малейшего намека на аллегоричность.

Скажем, когда Иисус говорит притчами (вспомним хотя бы доброго самаритянина), всем ясно, что он просто рассказывает историю, чтобы преподать определенный урок. Но книга Бытия толкуется не так. Более того, католики всегда буквально придерживались религиозного моногенизма — представления о том, что все люди биологически происходят от Адама и Евы. Реальность Эдемского сада, грехопадение, Адам и Ева как наши предки — все это без вопросов принимали ранние богословы и отцы церкви, такие как святой Августин, Фома Аквинский и Тертуллиан. […]

Если вера частенько опирается на факты, то при их опровержении мы могли бы ожидать одного из двух: либо люди откажутся от своей веры (или какой-то ее части), либо будут упрямо отрицать факты и доказательства, противоречащие их вере. Первый вариант встречается нечасто, а вот свидетельств того, что по крайней мере основные догматы веры устойчивы к научным доказательствам, хватает. 64% американцев сохранили бы свои религиозные воззрения даже в том случае, если бы наука их опровергла, и лишь 23% подумали бы о том, чтобы сменить свои убеждения. Лишь чуть менее обескураживающие результаты дал онлайн-опрос Джулиана Баггини среди британских христиан, посещающих церковь. 41% опрошенных либо согласились с утверждением «Если наука противоречит Библии, я поверю Библии, а не науке», либо сказали, что скорее согласны с ним, нежели не согласны.

Возможен ли диалог между наукой и религией?

Люди часто призывают к диалогу между наукой и религией, при котором богословы, священники и раввины должны сесть рядом с учеными и разрешить все противоречия. При этом под «диалогом» подразумевается не просто разговор, но такой обмен мнениями, который рассеет всякое недопонимание и принесет пользу и науке и религии. На самом деле подобные совещания проходят регулярно, в том числе в Ватикане. Их мотивация выражена в знаменитой цитате из Альберта Эйнштейна: «Наука без религии хрома, религия без науки слепа». Но эта цитата вырвана из контекста, учитывая который, становится ясно, что говоря о религии, Эйнштейн подразумевал лишь глубокое благоговение перед загадками Вселенной. Эйнштейн неоднократно отрицал существование личностного, теистического Бога и рассматривал авраамические религии как ложные институты, придуманные человеком. Он был в лучшем случае пантеистом и рассматривал саму природу как «божественное». Он считал, что наука оказалась бы в тупике без глубокого, всеобъемлющего любопытства и изумления — тех черт, которые Эйнштейн считал «религиозными». Взгляды Эйнштейна, которые часто перевирают, не могут служить утешением ни для большинства верующих-теистов, ни для тех, кто уверен, что диалог науки и веры будет полезен обеим сторонам.

Но возможен ли конструктивный диалог? Мой ответ таков: все полезное проистекает из монолога, в котором наука говорит, а религия слушает. Более того, монолог этот будет конструктивным только для слушающего. Ученые, конечно, могут узнать кое-что о природе религии из разговоров с верующими, но то же самое способен узнать каждый, кто захочет поближе с ней познакомиться. Напротив, религии нечего сказать науке такого, что помогло бы ей делать свое дело. В самом деле, для развития науки потребовалось избавиться от малейших остатков религии, будь то сами убеждения или религиозные методы поиска «истины». Нам не нужны эти гипотезы.

Если какое-то научное утверждение опровергается, оно немедленно отправляется в мусорную корзину. Когда опровергается религиозное утверждение, оно превращается в метафору

С другой стороны, религия может получить от науки пользу в нескольких отношениях — если рассматривать «науку» в широком смысле слова, а «религию» не только как веру, но и как институт. Во-первых, наука может рассказать нам об эволюционных, культурных и психологических основах религиозной веры. Существует множество теорий о том, почему люди создали религию, включая страх смерти, мечту о могущественном покровителе, желание некоторых властвовать над остальными и естественную склонность человека объяснять природные явления чьей-то сознательной волей.

Конечно, всем, включая и ученых, полезно побольше узнать о религии, поскольку это одна из движущих сил человечества. Она направляет ход истории (как на современном Ближнем Востоке), глубоко влияет на общество (политика современных США совершенно необъяснима без понимания американской сверхрелигиозности), вносит свой вклад в искусство, музыку и литературу. «Макбет» полон отсылок к Библии. Без представлений о христианстве «Дева Мария в скалах» Леонардо да Винчи — это просто изображение мужчины, женщины и двух маленьких детей. Но историческое и художественное значение религии — не тема для диалога науки и религии, подлинная цель которого — защитить религию от науки, внедрить религию в науку или продемонстрировать, что обе эти области представляют собой законные и дополняющие друг друга способы поиска истины. […]

Если бы мусульмане знали, что Мухаммед, как Джозеф Смит, сам придумывал слова, которые позже стали догмой; если бы христиане знали, что Иисус не воскрес и вообще был не сыном Божьим, а просто одним из множества проповедников апокалипсиса той эпохи; если бы теисты знали, что нет никаких достоверных признаков вмешательства Бога в дела Вселенной — то толпы верующих мгновенно растаяли бы, как снег под весенним солнцем. Конечно, некоторые образованные верующие и богословы считают, что религия не зависит от фактов, но они в явном меньшинстве. Их «религия» — это скорее философия, и она практически не вредит ни науке, ни обществу. […]

В конце концов, почему бы не выяснить, как наш мир на самом деле устроен, вместо того чтобы выдумывать про него истории или принимать на веру мифы многовековой давности? А если мы не знаем ответов, то почему просто это не признать, как регулярно это делают ученые, и не продолжить поиски, пользуясь объективными данными и разумом? Не пора ли последовать совету апостола Павла, обращенному к коринфянам: повзрослеть и отложить детские игрушки? Любое почтение по отношению к вере укрепляет те религии, которые причиняют реальный вред нашему биологическому виду и планете. […]

Наконец, хотя сам я ученый и глубоко восхищен чудесами, привнесенными наукой в нашу жизнь за короткие пять веков, я считаю, что религия не только несовместима с наукой, но и препятствует ее развитию. Я не предлагаю создать роботизированный мир, в котором правит наука. Мир, в котором мне хотелось бы жить, это мир, где сила убеждений человека пропорциональна силе доказательств. Это мир, где можно не спешить с ответом, если его не знаешь, и где сомнение в утверждениях других не воспринимается как оскорбление.

Источник: m.vk.com

Комментарии: