ЭТО - знания

Классная штука – бесконечность. Вот бы себе хотя бы одну такую приобрести! Чего только у нее внутри нет - все равно что скатерть-самобранка! Или даже волшебная палочка. Ведь она запросто можно наколдовать бесконечное число себе подобных бесконечностей. Для этого всего лишь достаточно разработать и применить то или иное заклинание, то бишь электоральную формулу. Например, из натурального числового ряда можно выбирать только четные или нечетные числа, только простые или составные. Этот банальный математический факт имеет интуитивно несколько неожиданное развитие – т.н. кардинальности частей ничем не отличаются от целого. Равномощными эти множества считаются потому, что между ними удается построить теплые взаимоотношения - взаимного пересчета-соответствия. Когда мы придумываем правила для той или иной игры, то тоже порождаем из одной бесконечности другую. Сами по себе тридцать две фишки на шахматной доске могли бы перемещаться, как их душам было бы угодно. Однако многое, бесконечно многое запрещено. Посему, когда Великий Комбинатор удачно стибрил ладью у одноглазого любителя, то тому сей противоправный акт удалось элементарно парировать предварительной записью партии. При этом пространство возможных ходов, если не заморачиваться одинаковыми позициями, тоже бесконечно. Композиторы или художники тоже творят бесконечно-прекрасное в рамках тех или иных стилей. Аналогично организованы социальные игры. Условные правила дорожного движения жестко ограничивают нашу свободу действий за рулем или в непосредственной близости от него. Тем не менее и в этих ограниченных пределах периодически возникают удивительные по красоте или уродливости непредвиденные заранее бесчисленные комбинации.

Давайте и в этом новом параграфе из житейского океана опять нырнем прямиком в Платоновские небеса математики и обратим внимание на то, что раз принятые нами без доказательства постулаты все же прочно расставляют столпы разрешенной модельной архитектуры создаваемого ими мира. В геометрии Евклида сумма углов треугольника даже при очень большом желании не в состоянии отклониться от 180 градусов. С этим «нельзя» можно справиться через «сильно хочется», но только при помощи модельного творчества Лобачевского или Римана. Характерно, что в истории науки именно отказ от тех или иных аксиом регулярно приводил к впечатляющим революционным прорывам или хотя бы отмеченным Нобелевкой результатам. В контексте вышеупомянутого первой на ум, конечно же, приходит теория относительности Эйнштейна. Благодаря этой модели нам удалось локализовать и объяснить некоторые странности Картезианского ящика, в который Бог Ньютона определил играть своих подопечных. Вслед за ней ассоциативный ряд естественно продолжается в квантовую механику. Она, помимо прочего, отвергла беспросветный детерминизм всего света от того же автора и благосклонно разрешила Всевышнему играть со Вселенной в кости. В свою очередь сэр Исаак видел дальше других, поскольку стоял на плечах Коперника, отринувшего двухтысячелетний постулат незыблемости земной тверди Аристотеля. И Кеплера, опрокинувшего не менее древнюю твердыню - о том, что планетам надлежит двигаться по строгим окружностям, причем со строго постоянной скоростью.

Забавно, что в науке всегда существовал и ряд неписанных правил, на которые, зачастую не осознавая этого, опираются ученые вместо Писаний. Как правило, это самые философские основы основ, метафизические предположения, составляющие базис их мировоззрения. И они тоже оказывают весьма существенное влияние на процесс их модельного строительства. Прими основной тезис физикализма-материализма, и ты сам (вместе с прочими людьми) моментально превращаешься в биоробота, которого лучше бы заменить на современную модель - значительно более быстродействующего кремниевого собрата. В этом контексте нас сегодня будет интересовать основной вопрос эпистемологии: знания – что это такое?! Не пользуемся ли мы при его разрешении тоже неразрешенными в приличном обществе аксиомами догматического типа?! А не замахнуться ли нам сегодня, друзья мои, на свою модель, понимаете ли, наших знаний?! Бить или по-другому обижать ее, впрочем, мы не будем, дама как-никак. Напротив, станем напыщенно величать ее теорией относительности, хоть и не общей, и не специальной, а эпистемологической, в дальнейшем с подобающим верующим в меру смирением - ЭТО.

Оказывается, на это потрясающее ортодоксальное воображение когнитивное достижение уже давно и без нас замахнулись философы направления т.н. контекстуализма. Как легко можно догадаться из названия, они подчеркивают важность контекста для статуса обладания знаниями, т.е. вводят субъективную систему отсчета. Так говорил видный американский эпистемолог Фред Дретске: «Знание [… суть …] состояние, в котором все релевантные альтернативы (по отношению к тому, что известно) исключены». Ключевое слово здесь «релевантные», а ключевая идея в том, чтобы посредством него закрыть пылающий риторикой ящик Пандоры скептицизма. Напомню, жгучая проблематика последнего обычно состоит, например, в той опасности, что нас жестоко обманывает Декартовский злой демон – о каких тогда «знаниях» и какой тогда «объективной реальности» может идти речь? Контекстуализм и не пытается отбрить эти аргументы за ложностью, а просто утверждает, что в большинстве практических ситуаций эти заботы нерелевантны. Другими словами, в повседневном контексте мы полностью оправданы в знании пропозиции «кошка сидит на окошке» в ответ на получение сенсорной информации через штатно функционирующие органы зрения. А вот если ситуация становится сложнее… Пусть мы проживаем в бы-мире, в котором распространены кошкоподобные роботы. Причем возможно мы об этой особенности тамошней фауны даже и не подозреваем. Тогда и знаний о местоположении нашего домашнего животного никаких у нас нет. Или теперь пусть еще мы только что просмотрели очередной ютьюбовский ролик, рекламирующий симуляционизм, который нас сильно озаботил. И в этом случае релевантными могут оказаться соображения об иллюзорности нашего бренного мира.

Получается, что знания у нас то ли есть, то ли нет, причем эти модельные метаморфозы могут с нами происходить чуть ли не во время еды?! Представим себе следующий диалог:

- Мишка, а ты знаешь, как кашу варить?

- Конечно, знаю! Не беспокойся, чего там ее варить! Я такую кашу сварю, что пальчики оближешь!

- А про мозги-в-кастрюле ты не забыл?

- Ах, да, тогда и впрямь не знаю.

Мишка-Мишка, где штанишки твоих знаний, потерял? В ответ можно, конечно же, сказать, что в процессе разговора сменился контекст. Однако интуитивно это больше похоже на детские враки. Нет ли альтернативы?

Давно миновало то время, когда мы стремились обнаружить незыблемый фундамент знаний под нашими моделями. Нет его ни в священных текстах, ни в Аристотелевских силлогизмах, ни в Декартовских четких и ясных идеях, ни в дедукции, ни в индукции. Может быть, только в математике что-то железобетонное присутствует – да и то, если не считать ее теоремы аналитическими тавтологиями, выводимыми из произвольно выбранных аксиом. А уж в естественных науках... весьма естественно рулит фаллибилизм – постулат о том, что любая наша теория может со временем быть заменена на более адекватную. Похоже, что мы обречены влачить жалкое существование в кромешном эпистемологическом болоте. Более того, давно смирились с этим. Тем не менее, по отношению к знаниям мы все еще решительно отрицаем их относительность, принимая на веру аксиому абсолютности их статуса. В эпистемологии разрешены ровно три опции: мы либо знаем нечто, либо нет, либо воздерживаемся от суждения. Не ложная ли это трилемма? А что, если ультра-скептическое знание в принципе недостижимо, все равно как сверхсветовые скорости?!

В этом случае мы тоже получаем стройную картину мироздания. И в ней модели тоже при желании удается распилить ровно на три категории. Однако в ней по поводу знаний по отношению к внешнему миру можно сказать «больше» или «меньше», но нельзя «есть» или «нет». И эта шкала не вырублена на скрижалях, но динамически меняется вместе с выбранной обществом точкой отсчета. Не означает ли это релятивизм по отношению к истине, который тоже в некотором смысле является разновидностью осуждаемого нами скептицизма? Нет, поскольку речь идет только об «оправдании» владением совершенно «истинного мнения». В недавней статье мы искали причины бесчисленных провалов философских попыток отремонтировать испорченную Геттиером модель JTB (оправданного истинного мнения). И пришли к выводу о том, что само понятие «знания» обладает чертами размытого «семейного сходства». Знания - инструмент, при помощи которого мы конструируем желаемое будущее из настоящего. Инструмент этот бывает разного уровня качества. Где-то в самом дешевом низу текущего спектра расположены откровенные верования божественных и прочих Откровений. Где-то на самом дорогом верху многократно проверенные теории типа избранной классики физики. Ну, а самую серую середину заполняют бесчисленные догадки серого вещества – ментальные модели начальной фазы развития.

Тем самым получается, что триединое «не знаю-не могу знать-знаю» классической эпистемологии ЭТО-модель расщепляет на бесконечное множество состояний. По образу и подобию контекстуализма ЭТО не боится скептицизма, подчеркивая неадекватность выбранной им системы координат. В отличие от него, даже в одном и том же контексте, знания в ЭТО не обладают постоянным статическим рейтингом – либо нуля, либо ой-ля-ля - он способен динамически изменяться. Тем самым ЭТО превращает пассивный агностицизм в активную «эпидоксию». Сей неологизм я ввел в БГБ-шный обиход как-то ранним утречком его существования. И тут же спонтанно вывел, заменив на «веру в меру». А вот уже ЭТО загадочное выражение в моем худшем стиле несет на двух своих почти симметричных плечах бремя сразу двух смыслов. Первый, поверхностный, очевиден – речь идет всего лишь о банальном призыве соотносить веру в модели тем фактам, на которые они опираются. Вторый, более глубокий, скрывает в своих недрах саму идею о том, что у моделей существует рейтинг доверия, который мы в состоянии измерить и должны стремиться повышать. ЭТО – вера. Поскольку саму эту модель невозможно обосновать без бесконечного логического регресса. Но ЭТО – еще и знания. Поскольку в ее пользу существует немало эмпирических свидетельств. Как бесконечный хаос породил бесконечные комбинации жизни, так из бесконечных догадок веры образовался бесконечный ряд знаний…

Каким же общим аршином мы будем измерять наши ментальные модели и разные прочие пропозиции?! Где та инерциальная система отсчета, по отношению к которой имеет смысл высчитывать пресловутый рейтинг доверия?! С каких эпистемологических Олимпов нам спустили методику расчета?! Вопросы упрямо размножаются прямо на Ваших глазах – только в Блоге Георгия Борского.

Источник: m.vk.com

Комментарии: