Комфорт вместо свободы, мораль вместо терпимости

Как борьба со скрытой агрессией и непредумышленными оскорблениями превращает университеты в детские сады.

28 октября 2015 года, незадолго до Хеллоуина, декан Йельского университета Баргвелл Говард отправил по внутриуниверситетской рассылке письмо, в котором не рекомендовал студентам использовать в праздничных костюмах элементы, которые могут задеть представителей определённой расы, сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Это было подробное сообщение, в котором описывались «подходящие» и «неподходящие» костюмы — указывалось, к примеру, на неуместность красного или чёрного грима, а также украшений из перьев.

Вскоре преподаватель Йеля и известный специалист по детскому воспитанию Эрика Кристакис написала ответное письмо. По её мнению, такие формы контроля причиняют больше вреда, чем пользы:

Мне интересно, и я не пытаюсь провоцировать: неужели не осталось никакой возможности для студентов быть немного неприятными, немного провокативными или — да — оскорбительными? Чьё это дело — контролировать костюмы молодых людей? Уж точно не моё, и я это знаю.

Эрика Кристакис

специалист по детскому развитию, автор книги «Важность детства»

Контроль за мельчайшими нюансами поведения, которые кому-то могут показаться оскорбительными, не приводит ни к чему хорошему. Лучше предоставить студентам некоторую свободу самовыражения и решать возникающие проблемы, чем делать вид, что их вовсе не существует. Иначе мы превращаем студентов в детей, которых нужно беречь от любых проявлений опасного и тревожащего внешнего мира.

Письмо Эрики спровоцировало мощную волну студенческих протестов: люди собирали подписи к петиции за её увольнение, присылали сообщения с оскорблениями и угрозами. Более миллиона просмотров собрало видео, на котором муж Эрики Николас Кристакис, стоя перед толпой студентов, пытается убедить их в том, что университет — это, в первую очередь, свободное интеллектуальное пространство. Его реплики не встретили должного понимания. В результате всех этих инцидентов оба преподавателя добровольно покинули Йель.

Этолог Конрад Лоренц утверждал, что у человека, в отличие от многих хищников, нет высокоразвитых инстинктивных механизмов торможения агрессии по отношению к другим представителям своего вида. До изобретения пороха и оружия массового уничтожения они просто не были нужны. Эволюция нас ими не снабдила — эти функции взяла на себя культура и ритуал.

Развитие механизмов контроля проанализировал другой знаменитый учёный — социолог Норберт Элиас. Он показал, как изменился стандарт агрессивности с развитием западной цивилизации. Чем ближе к современности, тем сильнее спонтанные эмоции сдерживаются и подчиняются нормативным общественным установкам.

Человек начинает всячески избегать борьбы и агрессии — они находят себе место только в огороженных областях вроде спортивных состязаний. Общим стандартом становится рациональное и сдержанное поведение. Ещё в Средневековье всё было совершенно иначе:

Кто в этом обществе не любил и не ненавидел всеми силами души, кто не мог за себя постоять в яростной борьбе, тот мог уйти в монастырь, но для мирской жизни он был потерян

— Норберт Элиасиз работы «О процессе цивилизации»

Сегодня ярко выраженные формы агрессии мы можем найти, к примеру, у подростков, которые ещё не вполне вошли во взрослую нормативную культуру.

В той или иной форме с оскорблениями и агрессией в школьном возрасте сталкивается практически каждый. Одно из наиболее жестоких проявлений агрессии — это буллинг, травля (bullying, от «bully» — хулиган, драчун, задира, грубиян, насильник). За счёт агрессии подросток самоутверждается и повышает свой статус в группе. Травля отличается от некоторых других форм агрессии следующими характеристиками:

• Это агрессивное и негативное поведение.

• Оно осуществляется регулярно.

• Оно происходит в отношениях, участники которых обладают неодинаковой властью.

• Это поведение является умышленным.

Здесь особое внимание следует обратить на последний пункт. Бороться с травлей, безусловно, необходимо — но как насчёт непредумышленных оскорблений? Освобождает ли от ответственности незнание того, что твоё поведение кому-то кажется агрессивным и оскорбительным?

Создатели приложения Reword предлагают хорошенько подумать, прежде чем отправлять кому-то оскорбительные сообщения.

Источник: youtube.com

В прошлом году в американском образовании развернулась масштабная дискуссия, главный вопрос которой можно сформулировать следующим образом: нужно ли ограждать учеников и студентов от любых форм агрессии? Сами студенты во многих случаях отвечают на него утвердительно. В главной статье сентябрьского номера The Atlantic описывается то, как легко эта тенденция доводится до абсурда — и сужает интеллектуальное пространство в пользу комфорта и нетерпимости к любым, даже иллюзорным проявлениям intolerance.

Студенты на юридических факультетах, к примеру, могут просить преподавателей убрать из программы изучение законов о сексуальных домогательствах — или даже запретить использование самого слова «насилие». Правила поведения в некоторых кампусах предписывают избегать микроагрессии. Так называются выражения или действия, которые сами по себе, вероятно, не содержат угрозы: кто-то может воспринять их как агрессивные — этого уже достаточно для запрета.

Согласно такой политике, у выходцев из Азии и Латинской Америки лучше не спрашивать, где они родились — за этим вопросом как бы скрывается утверждение, что они не настоящие американцы.

Перед тем, как начать обсуждение какой-либо темы (произведения искусства, исторического периода и т.п.) со спорным содержанием, преподаватели во многих университетах должны делать предупреждения о психологических триггерах (trigger warnings). Это что-то вроде наклейки с надписью «шок-контент», которая предупреждает о том, та или иная тема у отдельных людей может вызвать воспоминания о предыдущих травмах и негативном опыте.

Такие предупреждения воспринимаются как подготовка к переживанию болезненных эмоций, которая помогает сделать их менее болезненными. Перед изучением «Великого Гэтсби», к примеру, нужно предупреждать о том, что в книге есть изображение женоненавистничества и физического насилия.

Можно привести ещё множество примеров. История с празднованием Хеллоуина в Йельском университете — всего лишь яркая иллюстрация более глобального процесса. Все эти способы борьбы с агрессией и неполиткорректностью — неосознанно для тех, кто их пропагандирует — сами являются проявлением насилия.

Это можно назвать последствием коллективного эгоизма: стремление любой ценой избежать негативных эмоций препятствует свободе выражения и приводит к тому, что студенты оказываются плохо подготовленными к миру за пределами кампуса, где далеко не все так неукоснительно следуют правилам вежливости и политкорректности.

Как верно указывают авторы статьи в The Atlantic, за этими формами контроля стоит целый ряд когнитивных искажений. Вместо того, чтобы прорабатывать психологические и социальные проблемы, нам предлагают сделать вид, что их вовсе не существует — и отложить их в сторону ради создания «домашней атмосферы».

Вместо того, чтобы обсуждать сложные вопросы и допускать свободу высказывания мнений, которые могут кого-то задеть, нам предлагают отказаться от свободы в пользу комфортного и благополучного status quo. 

Те, кто поддерживает установление таких правил, всегда говорят от имени гиперчувствительного и инфантильного «другого», которому необходимы взрослые, которые будут его беречь и лелеять. Студенты, которые требуют предупреждать о шок-контенте в «Гэтсби» или «Миссис Дэллоуэй» окажутся неподготовленными к реальному насилию и агрессии, которой в окружающем мире более чем достаточно.

Стремление избавиться от непредумышленной агрессии не устраняет тревогу, а становится её причиной.

Источник: wikipedia.org

Если в 60-е годы студенческая культура была местом активного сопротивления конформизму и навязанным шаблонам поведения, то теперь происходит обратный процесс: студенты не разрушают правила, а требуют их всё более строгого и неукоснительного соблюдения. Преподаватели же зачастую оказываются куда более терпимыми к инакомыслию и свободной дискуссии.

Создание зоны безопасности вокруг учебных учреждений, где каждый должен дважды подумать, прежде чем высказаться — ведь его слова могут кого-то задеть и причинить психологический ущерб — можно назвать неадаптивной, гипертрофированной формой сдерживания агрессии, которая уже перестала выполнять свои функции.

Культура, которая заменяет нам инстинкты, способна порождать нежизнеспособные и гротескные способы поведения. Лоренц, который всегда вспоминается при разговоре об агрессии, приводил огромные крылья фазана-аргуса в качестве примера бессмысленной адаптации. Они велики настолько, что самцы этой птицы уже почти не могут летать. Если бы не естественный отбор, они могли бы расти до бесконечности.

Попытка отвернуться от агрессии, насилия и дискриминации, устранить или снабдить массой оговорок и предупреждений даже мельчайшие их проявления создаёт безжизненные, стерилизованные пространства, в которых нет места спонтанности, новизне и свободе слова.

В мире сколько угодно людей, убеждения и образ жизни которых могут произвести на нас отталкивающее впечатление. Вместо того, чтобы проводить политику «нулевой толерантности» к нарушению общественного комфорта, нужно учиться жить вместе с людьми, с которыми у нас мало общего — решать возникающие проблемы и отвечать на агрессию, а не вводить всё новые и новые ограничения.

Борьба за моральную чистоту — не лучший повод для ограничения свободы, чем борьба с «микроагрессией».

Источник: art-nesterov.ru

Может показаться, что это исключительно американский или европейский феномен — у нас же, наоборот, всевозможные меньшинства всё ещё находятся в реальной опасности и нуждаются в защите. Но логика этих запретов в том и заключается, что от имени «униженных и оскорблённых» зачастую выступает сильное большинство. Отличие России только в том, что у нас запреты вводятся по другим соображениям — во имя моральной чистоты и непорочности. Достаточно вспомнить предложение РПЦ исключить из школьной программы произведения Чехова, Бунина и Куприна, якобы пропагандирующие «свободную любовь».

Слова Джона Стюарта Милля о том, что «ни одно общество, где эксцентричность является достаточной причиной для упрёков, не может считаться здоровым», актуальны для нас не в меньшей степени, чем для США. А университет — это пространство, в котором особенно опасно жертвовать свободой ради комфорта и морального благополучия.

В оформлении статьи использован фрагмент картины Педро Берругете «Испытание огнем» (XV век).