Золотой век математики. Ч.2 Постыдная склока

Церковь в средневековье выполняла довольно важную роль патрона наук, заказывающего музыку. Орден иезуитов обеспечивал более-менее массовое образование, а половина средневековых университетов принадлежала Святому престолу. По большей части, это время застоя.

Но могло быть и сильно хуже: была вероятность того, что знания и вовсе затеряются в горниле бесконечных войн. И при взгляде с этой точки зрения Церковь представляется уже не кровавым тираном и тормозом прогресса, а дочерью своего времени, которая пыталась сделать благое дело — спасти то хорошее, что было раньше, как могла и как умела.

Напоследок средневековое образование подарило миру философов. И умерло. Перестало отвечать запросам учёных Нового времени, и те ушли в свободное плавание.

Но вот, старые институты полумертвы, кто же даст денег на новые?

Мы уже говорили о том, что основными спонсорами учёных на сломе эпох были богатые люди, вплоть до королей и герцогов. Однако все это фриланс: мудрецов можно было в любой момент попросить освободить помещение. Потому что слишком умные.

Со временем в умах появилась мысль, что стоит поставить все это дело на рабочие рельсы, дабы не терпеть таких издержек. Учёные стали организоваться в академии.

На первых порах это были, скорее, кружки по интересам. Даже спонсорства, как такового, не было. Но со временем начали появляться академии наук при поддержке крупнейших государств. Это был огромный прорыв: учёные отошли от роли придворных алхимиков при каких-то важных шишках, желающих приобщиться к тайнам мироздания (собственно, отсюда и пошли всякие тайные ордены — богатые Буратино желали мистики, а им любезно подыгрывали) и стали полноценными членами общества с постоянными доходами.

Две самые интересные существующие на момент повествования академии зародились в двух вечно противоборствующих странах: Франции и Англии.

Разумеется, учреждения стран-антагонистов не могли не родить двух деятелей, устроивших скандал, который сделает материковую и островную науку антагонистами. Их имена Ньютон и Лейбниц.

Ньютон

Наш первый герой рос не слишком бедным замкнутым мальчиком, очень любившим над чем-то думать. Времени ему уделяли мало, и жил он себе спокойно, увлекаясь естественными науками, пока матушка не попыталась переложить на него часть домашних обязанностей по управлению имуществом. Спойлер: не получилось.

Школьный учитель пришел на выручку и уговорил мать Ньютона отправить его на обучение в Кембридж. Тот тогда находился в печальном состоянии – снова воцарилась монархия, Король был если не молодой, то уж очень недальновидный, и на его помыслы нужны были деньги. Злые языки говорят, что по блату, через дядю, преподававшего в Кембридже Ньютон был зачислен на место студента-сайзера. Платить за обучение такие сайзеры были не обязаны, они отрабатывали свое обучение каким-то другим образом, чаще всего, давая уроки богатым студентам.

Надо сказать, что самого расцвета вольности ума научная среда еще не пережила. Обучали в основном по трудам Аристотеля, не затрагивая достижения последних лет.

Этим пришлось заниматься самостоятельно: на полях студенческих тетрадей Ньютона мы видим упоминания о картезианстве(учение основанное на трудах Декарта), Копернике и Галилее.

В данном случае чрезвычайно важно было иметь хорошего учителя, который бы не только знакомил с чем-то новым, но и помог систематизировать старые наработки.

Для Ньютона таковым стал его научный руководитель – Исаак Бэрроу. К слову, именно он познакомил Ньютона с биноминальным разложением функций.

В дальнейшем Ньютон написал работу по разложению чисел в бесконечный ряд. Бэрроу же уговорил опубликовать ее. Ньютон произвел подробный конспект своих и чужих наработок и назвал его «Анализ с помощью уравнений с бесконечным числом членов». Этот труд сделал его широко известным в узком кругу специалистов.

Тут мы встречаемся с нашем вторым героем – Лейбницем. Авантюрист от мира науки, не уступавший Ньютону. Заинтересовавшись новинкой: математическим анализом, Лейбниц начинает переписку со своим английским коллегой.

Здесь мы остановимся и перенесемся к биографии Лейбница.

Лейбниц

Как и Ньютон и Декарт, Готфрид Лейбниц имел определенные шоры университетской программы. Он также интересовался трудами Кеплера и Галилея.

Он родился в семье профессора этики Лейпцигского Университета. Отношения с отцом, судя по всему, были довольно теплые. Отец описывал эпизоды как из священной, так и из светской истории. Лейбницу они запали в душу и сильно повлияли на дальнейший путь, половина которого была посвящена юриспруденции и зачаткам гуманитарных наук своего времени.

После смерти родителя Готфриду досталась внушительная библиотека. Оттуда он достал сочинения Тита Ливия и начал читать, параллельно изучая латынь. И, внимание, учитель чуть не уговорил закрыть библиотеку, чтобы Лейбниц «не перетруждал себя преждевременными интеллектуальными занятиями».

Как и предполагает читатель, Лейбниц был гораздо одареннее как сверстников, так и студентов старших курсов. Однако надо понимать специфику обучения в библиотеке: знаний

у тебя будет достаточно, но они будут не систематизированы и разнородны. Преодолеть этот барьер в одиночку порой бывает очень трудно.

К счастию, приводить весь тот хаос в голове, какой может произвести библиотека профессора философии морали, пришлось Лейбницу под шефством начитанного человека – Якоба Томазия. К концу обучения у нашего героя практически полностью сформировалась картина мира.

В 1664 году Лейбниц получил степень магистра философии.

Затем Готфрид обратился к юриспруденции. Вначале в Лейпцигском университете ему отказали в докторской степени, после чего он отправился в Альтдорф-Нюрнберг и успешно защитился, став дипломированным юристом.

Но и далее его даже на секундочку не заносит в сторону математики. Наслушавшись сказок про орден Розенкрейцеров, наш дорогой авантюрист отправляется в Нюрнберг и пытается влиться в коллектив.

Он берет огромную кипу алхимических трактатов и делает свой первый в жизни копипаст: надергав формул пострашнее, приправив все это ученым языком и таинственными символами, создает что-то похожее на ученую записку и идет в Орден с явным желанием приобщиться к тайнам мироздания. Взглянув на этот внушающий благоговейный ужас и трепет документ, Розенкрейцеры признали его своим. С написанием ученых записок ситуация не изменилась ни на грамм за почти четыре столетия. Существуют все-таки вечные явления.

Ему предоставили доступ к лаборатории и поручили за определенное жалование заниматься бумажной работой.

В дальнейшем он знакомится с курфюрстом Майнцским и на некоторое время уходит с головой в политику. Даже заезжает во Францию, где пытается уговорить короля Людовика XIV пойти завоевывать Египет, дабы хоть как-то отвлечь его от попыток зажевать немецкие земли.

Эта поездка в Париж приносит на его путь прекрасного человека – Гюйгенса. Он становится учителем Лейбница по математике .

В 1700 году Лейбниц продавливает создание берлинской Академии наук и становится ее первым президентом. В это же время он становится иностранным членом французской Академии наук.

Среди первых успехов на математическом поприще «Трактат об искусстве комбинаторики» и первые попытки математизации логики, которые продолжит булева математика(трактат «Исследование законов мышления, на которых основываются математические теории логики и вероятностей» был написан в 1854году).

Готфрид работает над распространением научных знаний и создает журнал «Acta Eruditorum», ставший одним из штандартов, вокруг которого собиралась интеллектуальная элита Европы.

Также Лейбница находят братья Бернулли. Якоб Бернулли заинтересовывается методом дифференциального анализа и пишет с просьбой разъяснить пару темных мест. Лейбниц отвечает через три года, когда оба брата уже прекрасно разбираются в вопросе и даже имеют известность в научных кругах. Вместе два молодых математика и один именитый формируют

триумвират, который задаёт моду на матанализ в течении почти двадцати лет. Об их союзе еще будет подробнее сказано позже.

Час Х

Вспоминаем хронологию: в 1669 году Ньютон публикует через своего наставника «Анализ с помощью уравнений с бесконечным числом членов» (в этот же период был написан в стол «Полный метод анализа»). В 1673 Лейбниц оказывается заинтересованным ньютоновским анализом, ведет переписку и в 1675 году практически полностью формирует свой метод. Разница в подходах минимальна и, по большей части, касается записи: два ученых шли примерно одним путем, обмениваясь в письмах своими мыслями. В 1681 Лейбниц создает свой журнал.

В 1704 Ньютон публикует полное изложение своего метода (Лейбниц к этому моменту, как прародитель публицистики, заполонил публикациями по анализу всю читающую Европу). Сразу же после этого в журнале Лейбница появляется анонимная рецензия не очень хорошего содержания, смысл которой можно передать в следующей фразе: «Ньютон присвоил себе анализ Лейбница, и ему стоит сгореть за это со стыда».

Готфрид делает лицо оскорбленной невинности и говорит, что это не он эту рецензию написал. В своем журнале. Вообще понятия не имел о том, откуда эта рецензия взялась.

Ньютон стерпел и промолчал. Но среди последователей как Лейбница, так и Ньютона вспыхнула настоящая война, которая привела к тому, что наука Туманного Альбиона не на одно столетие абстрагировалась от европейской арены, а шутки про британских ученых звучат и по сей день.

Спор о приоритете метко назван американским историком науки Д. Мели «золотым веком диспутов о приоритете в стиле метания грязью».

Если зашёл формат и тема, переходите по ссылочке в авторскую группу https://vk.com/stroyakxxi . Там мы будем разбирать экономику, естественные и технические науки.

Источник: m.vk.com

Комментарии: