"Исход из пустынь" из цикла "Современная философия науки"

В предыдущей статье мы (точнее, теория моделей – в дальнейшем ТМ) определились с метафизической мебелью внешнего по отношению к нам мира. На роль кирпичиков бытия мы выбрали т.н. «живые модели» - зацикленные вычислительные процессы, самым возмутительным образом работающие в подвешенном состоянии, безо всяких компьютеров под ногами. Сегодня для начала нам предстоит обставить другую квартиру - сознания внутри нашей головы. Выбор ТМ не покажется странным старожилам БГБ – это так называемая ментальная разновидность все тех же моделей. В чем их отличие от «живых» сородичей? В самом малом – они не воткнуты в розетку. Только когда через них проходит ток логического анализа, они воскресают - на то короткое время, которое мы уделяем размышлениям. Эта патентная заявка ТМ - достаточно рискованное, не самое распространенное в философском ландшафте утверждение. Большинство мыслителей до сих пор полагает, что ментальными атомами для нас являются пропозиции, образующие своими сгустками практически всю прочую когнитивную флору и фауну. Для ТМ же они – суть информационные ошметки, намеренно мелко нашинкованные нами из более крупных структурных образований в целях организации взаимовыгодного языкового взаимообмена моделями. В рамках эпистемологии нас интересуют прежде всего прочные знания, в отличие от просто верований или мнений. И в том, и другом случае под оными понимается привилегированное сословие внутри всего множества пропозиций или ментальных моделей. Здесь «или» используется в исключающем смысле, посему поневоле придется выбирать. Где же истина?!

В пользу модели ТМ с относительно недавних пор все громче подает свой голос ряд эмпирических дисциплин – прежде всего психология и нейрофизиология. На эту тему я постараюсь написать в будущем пару отдельных статей, а сегодня давайте посмотрим, что удается нарыть исключительно чистым разумом кабинетных ученых. Еще в далекой древности необыкновенно мудрые философы обратили внимание на обыкновенное житейское соображение, что одни и те же слова полностью меняют свое значение в зависимости от того контекста, в котором находятся. Например, мы можем любить свиной хрящик, женщину, Бога или идею, в каждом случае подразумевая под этим понятием разные эмоции или поведение. Другой хрестоматийный пример: «она дала ему ключ, и он открыл дверь». Очевидная интерпретация этой фразы покоится на толстом модельном слое невысказанных представлений о мире. Робот с гигантской мусорной кучей отдельных записей в базе данных может ее «понять» совсем не так, как мы с Вами - ее семантика недоопределена. Мы неявно предполагаем, что ключ вставили в замочную скважину, а не пробили в двери с его помощью дырку как топором. Или что он был полюбовно передан из рук в руки, а не брошен по-бейсбольному. Или мы можем даже сразу выдвинуть несколько рискованную гипотезу, что дама хорошо знакома с кавалером. Коль скоро наш разговор упрямо возвращается к теме любви, то несложно обнаружить изрядную долю горькой правды и в высказывании Франсуа де Ларошфуко о главной усладе современной жизни: «Люди не влюблялись бы, если бы никогда не слышали рассказов о любви». Она в том, что эта замечательная игра строится по образу и подобию моделей, почерпнутых нами из книг или фильмов. Известный нам с прошлых статей Джон Серл величает этот забавный феномен «фоном». Моя собственная генеалогия его модели восходит по крайней мере к средневековому схоласту Жану Буридану и проходит через таких титанов мысли, как Дэвид Юм, Фридрих Ницше и Людвиг Витгенштейн. Под ее обширную крышу можно разместить и подсознательные функции нашего организма, коих тоже немало. Например, Ноам Хомский, описывая свою Универсальную Грамматику, утверждал, что ребенок в состоянии выучить естественные языки только потому, что тот уже обладает врожденными правилами для их разбора. Схожую позицию занимал американский философ Джерри Фодор, аргументируя в пользу наличия у нас встроенного модуля анализа Языка Мышления (LOT).

Возвращаясь к хорошо осознанному, достоверно известно, что многие чисто логические парадоксы, будучи пересажены на модельную почву, теряют львиную долю своего яда и превращаются в законопослушную мирную поросль. Разберем, скажем, знаменитое «Я – лжец». Если видеть за этим утверждением ровно одну пропозицию, то приходится пускаться в различные ухищрения, дабы избежать краха традиционной логики. Она и ложна, и истинна одновременно (если человек лжец, то все его высказывания, включая данное, ложны, но тогда он говорит правду, и т.д. – т.е. этот поп любил собаку). Давайте теперь пририсуем модельный фон и посмотрим, как именно мы приходим к этому противоречию. Мы сначала воображаем себе некоего человека, который нечто говорит. Потом то, что он производит вышеприведенное вранье. Только после этого мы приступаем к изучению полученной модели. Но из нее элементарным анализом мы в состоянии нацедить две пропозиции, несовместимые друг с другом. В результате нам просто не удается построить адекватную ментальную модель, соответствующую этому предложению. Аналогичный пустой результат дает, например, модельный разбор фразы «Это - квадратный круг» - здесь тоже конфликтуют взаимоисключающие понятия. Итак, похоже, что любая изреченная нами мысль транслируется в процессе ее восприятия в семантическую структуру – ментальную модель, причем иногда этот процесс заканчивается неудачей. А сейчас мне самое время, пусть и не очень плавно, перейти собственно к теме сегодняшней статьи - скептицизму. Основной тезис различных разновидностей последнего можно сформулировать в наших терминах так – построение адекватных моделей (т.е. знаний) из наших сенсорных ощущений невозможно в принципе. Иными словами этих менталок, мы проживаем в эпистемологической пустыне. Исход из нее – наша задача на сегодня.

Если до сих пор мы вяло отмахивались от настырных скептических укусов, то сейчас постараемся осуществить решительный контрудар. Первым у нас слово получит современник и оппонент Дэвида Юма (тоже подвергавшего категорическому сомнению ряд самоочевидных истин) Томас Рид: «Разум, говорит скептик, суть единственный судья истины, и ты должен отбросить всякое мнение и верование, которое не основано на нем. Почему, сэр, я должен верить в способности разума больше, чем в перцепцию; они оба доставлены из одного магазина и сделаны тем же самым ремесленником; и если он продает мне одну фальшивку, что мешает ему подсунуть мне другую?» Помимо этого, он заметил, что наши ощущения тоже стоит ранжировать по степени достоверности. Заметим, что этот аргумент может быть использован против разных типов скептицизма – как «знание ни на чем не основано» (назовем этого типа «Пирроновским»), так и «сенсорная информация обманывает» (а этого «Академическим»). И на самом деле, знания о мире являются вполне продаваемым валовым внутренним продуктом наших органов чувств, когда те надежно функционируют в нормальных естественных условиях. Почему тогда мы должны доверять им меньше, чем каким-то мудрствованиям лукавых философов?! И на самом деле, пусть у нас нет стопроцентной уверенности в истинности снимаемых с датчиков нашего тела показаний, может быть и 99% для всех практических целей достаточно?! Схожее по духу «доказательство» реальности внешнего мира в свое время предъявил английский философ Джордж Мур, когда, апеллируя к здравому смыслу, просто поднял две руки к своим глазам. Отсюда немедленно следует, - заявил он, - что вокруг нас находятся какие-то вещи, с которыми мы запросто можем столкнуться. Другими словами, из демонстрации объектов в пространстве следует их наличие. Удалось ли тем самым погасить скандал в философии (о невозможности доказательства существования внешнего мира), на наличие которого горько сетовал еще знаменитый Иммануил Кант?!

Это были безусловно весьма веские доводы в пользу реализма, но до статуса строгого дедуктивного обоснования они, конечно же, не дотягивают. Условный Беркли согласился бы с Муром о появлении в сознании идеи двух рук, поднятых к глазам. Но он бы утверждал, что отсюда никак не следует, что в мире существует что-либо помимо этой самой идеи. Похоже, что оба подхода никак не помогают разрешить проблему Декарта (окрестим ее «Демонической»). Поразить последнюю метким логическим ударом нацелился как-то при случае другой уже знакомый нам вольный стрелок - Хилари Патнэм. Пусть некий гипотетический персонаж Матрицы лелеет мысль о том, что является мозгами-в-кастрюле. В силу самого предположения эта пропозиция истинна. Однако она одновременно ложна, поскольку не опирается ни на одно проверяемое понятие. Гипотеза опровергнута, QED? Я здесь привел резко сокращенную версию философских хитросплетений, в лабиринтах которых неподготовленный читатель может запросто заблудиться. Увы, аргумент не работает, в чем нетрудно убедиться, хотя бы инвертировав изначальный тезис на диаметрально противоположный – он и его истинность «докажет» в те же два счета. Другой расхожий способ борьбы со скептицизмом – апелляция к науке. Коль скоро столько разных моделей многочисленных ученых сошлись к единому описанию мира, то оно ведь не может быть ошибочным?! Увы, «описание мира» неявно предполагает его наличие, что с потрохами выдает округлые очертания этой не в меру раскормленной модели. Тем не менее некое рациональное зерно в этом подходе есть. Именно тот факт, что многие независимые наблюдатели соглашаются в описании внешних по отношению к ним предметам, явно свидетельствует в пользу их внешнего по отношению к ним существования. Более адекватную, на мой взгляд, попытку починить этот последний аргумент предпринял Джон Серл, активно используя свой вышеупомянутый «фон». Мы бы в принципе не могли понять друг друга, - не без оснований заявлял он, - если бы наш фоновый модельный ряд не был синхронизирован. Значит, по крайней мере, все люди обитают в похожем мире ментальных моделей, причем настолько базовых, что им не учат ни родители, ни в школе. Как объяснить это удивительное совпадение? Если исключить вмешательство сверхъестественных сил, то только тем, что эти менталки моделируют одну и ту же внешнюю реальность. Это рассуждение, конечно же, тоже не претендует на математическую строгость, однако обладает существенной убедительной силой. Нам важно отметить в нем две особенности. Во-первых, оно достигает успеха за счет отказа от постулирования наличия «вещей» в «пространстве». Но может быть, это и не нужно, ведь реализм в торговых центрах БГБ можно приобрести без нагрузки в виде материализма?! Во-вторых, исход из бесплодных пустынь скептицизма был произведен исключительно благодаря обетованному миру моделей…

Итак, сегодня мы попытались дистанцироваться от пустынных моделей скептиков. Возможно, мы даже достигли некоторых успехов в выбранном направлении. Развить очень хочется. Нет ли другого способа указать предателям науки и истины на свое истинное место? Да и нет – в Блоге Георгия Борского.

Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Подписывайтесь на рассылку и получайте уведомление о выходе новых статей: https://vk.cc/9jVtaN

Источник: m.vk.com

Комментарии: