Кириллица против «Буквицы»: «откуда есть пошёл русский язык»

Спикер: Светлана Бурлак – доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор РАН, автор книги «Происхождение языка». Доклад прозвучал 3 февраля 2019 г. на форуме «Учёные против мифов-9» (организатор АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ).

Слушать аудио-версию (Подкаст)

Александр Соколов: Мы продолжаем работу форума «Учёные против мифов-9» и поговорим о письменности. Здравствуйте, Светлана!

Светлана Бурлак: Добрый день!

Александр Соколов: Светлана, прежде чем Вы начнёте Ваш доклад, я предлагаю провести ещё одно голосование. Сейчас появится на экране наше голосование, и те, кто нас смотрит онлайн, по ссылочке в чате перейдите, пожалуйста.

Александр Соколов: И вопрос ко всем. Что возникло раньше: глаголица, перуница, кириллица, буквица или славяно-арийские руны? Давайте голосовать. Кто за глаголицу? Та-а-ак. Кто за перуницу? Ага. За кириллицу? Буквицу? Славяно-арийские руны? (смех в зале) Светлана, вы готовы выступать?

Светлана Бурлак: Да.

Александр Соколов: Но я хотел прежде всего спросить: появление письменности как-то сказывается на устной речи?

Светлана Бурлак: Это зависит от того, какая часть населения у вас этой письменностью владеет. Если владеют все, тогда действительно некоторое влияние можно усмотреть. Но если у вас письменностью владеют какие-то доли процента населения, то на их речи, может быть, владение письменностью как-то и скажется, но их языковые привычки растворятся в общей массе, и будет совершенно незаметно.

Александр Соколов: Благодарю.

Светлана Бурлак: Итак, в последнее время возник такой миф (и он достаточно широкое хождение имеет в Интернете) – миф о том, что в начале была буквица.

Вот эта прекрасная табличка 7 на 7 (7 – священное число, а вы что думали?). Было 49 букв вот этих, и у каждой буквы было своё имя, они тут тоже написаны (очень странные слова, таких слов-то по большей части и не было, но кто придумал, тот придумал). И это имя было символом, и из этих символов были сложены все слова. Например, слово «образ»: «оное боги рекут ?зу». «Аз» - это вообще-то «я», но в данном случае вообще «человек», а то, что «человек» бывает не только «я», но и другие, - ну, как бы, ладно. И «бог» там «более оного потоков сотворяющий» (нет, без шпаргалки я это не воспроизведу, честно). В слове «лес» «ерь» (ь) означал, что данный объект уже сотворён в своём гармоничном виде. В слове «лес» никогда не было «еря» - там был «ять» (?). Если бы там был «ерь», он был бы не «лес, л?са», а был бы «лёс, льса» (как «пёс, пса»), но создателей этого мифа такие мелочи, конечно же, не волнуют. Ну а потом, да, все смыслы позабылись, и теперь мы говорим и не знаем, что раньше когда-то всё это имело такие глубокие символические значения.

Но вот на самом деле последняя часть – она как раз похожа на правду, потому что когда слова создаются, они обычно имеют какую-то внутреннюю форму. Вот, например, «компьютерщик» — это тот, кто занимается компьютерами так или иначе; «паровозный» — это такой, который связан с паровозами; «гуглить» - это искать в Google. И слова, когда они только возникают, они производятся по продуктивным моделям – на тех примерах, которые в начале слайда приведены, вам это видно. И понятно почему: если сделать как-то иначе, то их будет трудно понять, их будет трудно запомнить и их не будут передавать дальше. Вот если бы вместо «компьютерщика» кто-то породил бы слово «компьютерса», то вряд ли бы кто-то догадался, что это тот же самый суффикс, как в слове «плакса», и даже если бы понял это слово, то вряд ли стал бы передавать дальше. Собственно, продуктивные модели – они именно так и работают: есть какие-то вещи, которые у всех вызывают одинаковые ассоциации. Поэтому когда мы добавляем к слову «компьютер» суффикс «-щик», то мы понимаем, что это такой человек, который как-то связан с тем, что обозначено основой. Люди даже обычно не замечают, что произвели какое-то новое слово. Вот человек пишет, что к этим картинкам хорошо бы подобавлять подписи, и вдруг замечает: надо же, компьютер почему-то подчёркивает слово «подобавлять» — не было такого слова, ничего себе. Или пишет: «Да я вот тут уезжаю на все выходные в безынтернетные места» - компьютер тоже подчёркивает: не бывает «безынтернетных» мест с его точки зрения. А потом, когда к слову привыкнут, то внутренняя форма забывается, потому что слово распознаётся в силу привычки и нам уже не надо анализировать, что вот это «компьютер», а вот это «-щик», и «-щик» - это значит «человек, который …». Мы просто привыкли к слову, мы привыкли, что это обозначается так, - и всё, нам достаточно. Кто сейчас думает, что промышленность создаётся теми, кто что-то промышляет, кто имеет какой-то промысел, то есть какую-то мысль, направленную вперёд? Кто сейчас думает, что отверстие – это то, что отверзлось? Даже орфографический словарь так не думает. «Везти» мы пишем через «з» (везти – везу), а «отверстие» мы пишем через «с», потому что нам уже не важно, что оно когда-то отверзлось – ну, мы привыкли: «отверстие» и «отверстие», «дырка» - и достаточно.

Таким образом, если миф о буквице – правда, то получается, что в некоторый момент (в момент обретения буквицы) все слова были новыми. Потому что если бы слова существовали до этого момента, то тогда все вот эти вот сконструированные из букв буквицы образы – они бы не понадобились. Надо сказать, что они бы в любом случае не понадобились. Когда мы конструируем слова, мы берём элементы большие, чем одна буква. А когда мы берём для конструирования слов элементы, равные одной букве, получается омерзительно. Любой, кто работал в каком-нибудь ФГБУ или ГБОУ СОШ, легко поймёт, что создавать слова из букв – это, в целом, не здравая идея. Слова создаются из каких-то более крупных блоков, потому что более крупные блоки легче хранить в памяти, легче ассоциировать и, соответственно, воспроизводить в продуктивных словообразовательных моделях. Но у нас же миф про буквицу: все слова сделаны из букв – ГБОУ СОШ. Соответственно, если они когда-то были созданы и не были просто со смехом отброшены, то это значит, что раньше вообще никаких слов не было. Если бы слова были раньше, то новосозданные слова скорее всего бы не понадобились. Потому что для всего, что есть, – для какого-нибудь леса или ещё чего-нибудь – слова бы уже были. И тогда созданные из буквицы слова – ну, их бы просто обсмеяли, как «мокроступы», посмеялись и забыли. То есть какие-то слова вошли бы в язык, а какие-то были бы отброшены. Так что сделать одномоментно все слова из буквицы просто технически нереально. Но миф гласит, что да, вот они были созданы, и раньше никаких слов, получается, что не было. Так и жили: пахали, сеяли, жилища строили, горшки вон лепили – и всё без языка, мыча нечленораздельно. Потому что если бы говорили членораздельно – были бы слова, и тогда, соответственно, слова из буквицы делать уже бы не понадобилось.

Это [на слайде] горшки из пражской культуры, одной из её ветвей, это середина I тысячелетия н.э. Это первая общепризнанная славянская культура. И это культура бесписьменная. Соответственно, буквицы, получается, в тот момент ещё не было. Ну и особенно грустно смотрит на этот миф череп верхнепалеолитического сапиенса с сайта АНТРОПОГЕНЕЗ – и думает: зачем же он, бедняга, а также многие десятки тысяч лет его предки и его потомки мучились с опущенной гортанью (рискуя подавиться), развивали слух для восприятия артикуляции? Чтобы мычать нечленораздельно до тех пор, пока кто-нибудь буквицу не придумает? А потом, в момент обретения буквицы, в одночасье, получается, развивается память, развивается способность строить слова из каких-то отдельных значимых компонентов, отрастают в зонах Брока и Вернике межнейронные связи… Ой, стоп! Вот этого точно не было. Потому что химия. Для того чтобы отросли какие-то межнейронные связи, надо насинтезировать каких-то веществ. А синтез каких-то веществ – он в одну секунду всё-таки не делается. И дети учатся говорить несколько лет. Потому что пока насинтезируешь веществ, пока отрастут все эти связи, пока отомрут все связи, которые остаются невостребованными – это как раз несколько лет и занимает.

Ну и вот здесь мы столкнулись с ключевым различием науки и лженауки. Потому что в мире всё взаимосвязано. И поэтому невозможно дать интерпретацию какому-то одному факту так, чтобы никак не затронуть никакие другие. Вот пытались сделать слова из буквицы – и оказалось, что незачем была опущенная гортань. Пытались сделать слова из буквицы – вступили в противоречие с химией. И вообще любая новая теория, которая призвана объяснять то, что не объяснила предыдущая теория – она должна объяснить не только это, она должна объяснить ещё всё то, что объясняла предыдущая теория. Поэтому с каждым годом создать какую-то новую теорию, которая напрочь ниспровергнет всё предыдущее, становится всё труднее. Потому что если мы сейчас создаём новую теорию, которая должна что-то объяснить, то, соответственно, она должна объяснить не только вот эти несколько фактов, но и всё то, что успешно объясняла старая теория. А потом создадут ещё более новую теорию, которая должна будет объяснить что-то новое плюс то, что объясняет нынешняя теория плюс то, что объясняла старая теория, плюс то, что объясняла ещё более старая теория, которую старая теория в своё время сменила, - и так далее. Поэтому просто так вот прийти с улицы и ниспровергнуть всё – задача просто технически нереальная. Слишком много фактов придётся каким-то образом объяснять, а у лжеучёных обычно на это просто мозгов не хватает.

Поэтому мы предполагаем, что раньше всё было как обычно. Мы нигде не видим перелома между «давно» и «сейчас», и даже верхнепалеолитическая революция на это не тянет, потому что есть охотники-собиратели, которые не перешли к неолитическому способу производства, но тем не менее говорят на языке. Итак, было как обычно. Членораздельно звучащей речью владели ещё гейдельбергские люди – общие предки сапиенсов и неандертальцев. Люди не вызубривают свой язык, а достраивают его (я про это много говорила в своих лекциях, поэтому сейчас повторять не буду), и в результате все говорят немножко по-разному – в этом вы можете сами убедиться, понаблюдав за собой и за своими знакомыми: есть какие-то вещи, которые вы говорите, а они – нет, и есть какие-то вещи, которые, наоборот, они говорят, а вы – нет. Все люди говорят немножко по-разному, и из-за этого при прекращении общения языковые традиции разделяются и формируются разные языки. Потому что когда у вас часть населения перестала общаться с другой частью, возникли две независимые части, то подобрать так, чтобы по всем параметрам языка в одной части было ровно то же самое частотное соотношение, что и в другой, технически нереально. Поэтому хотя бы по каким-то параметрам различие будет, и это внесёт свою лепту, в частности внесёт свою лепту в то, как будет достраиваться язык на этой территории, в этой популяции и в той популяции – и через тысячу лет, через несколько тысяч лет накопятся различия такие, что уже даже люди и понимать друг друга, может быть, перестанут.

Языки разделяются, языки потом могут вступать в контакты друг с другом, какие-то языки вымирают, какие-то языки вытесняют другие языки. Самое существенное, что языковая традиция непрерывна, поэтому все нормально передающиеся языки – одного возраста. Это очень существенный момент, что все языки, которые мы имеем сейчас, - это всё ниточки традиции, сходящиеся к первому языку, который был уже настоящим человеческим языком, или к нескольким первым языкам, если этих языков было несколько. Ни один язык, образовавшийся естественным путём, не древнее другого (если мы не берём искусственные языки и если мы не берём пиджины [пиджин – некая система общения, которая развивается как средство общения между двумя или более этническими группами, говорящими на взаимно непонятных языках, но вынужденных более или менее регулярно контактировать друг с другом – прим. ред.] вроде ток-писина, на котором говорили папуасы во время экспедиции Миклухо-Маклая, – это то, что мы видели на видео).

Самая главная, шокирующая идея – люди сначала учатся говорить и только потом писать.

Те, кто говорят, что язык развивается из письменности, - я не знаю, они, может быть, сначала научились писать, а говорить только потом? Как им это удалось – непонятно. Нормальный человек всё-таки сначала учится говорить. Вот человек на верхней картинке говорить уже умеет, а писать – ещё нет, но писать потом научится. И поэтому язык передаётся через речь, а не через письмо. То есть к моменту, когда человек научается писать и читать, говорить он уже умеет. Он уже знает много слов, он умеет соединять их в какие-то высказывания, и письменность оказывается просто кодировкой для звука, для этой вот звучащей речи.

В качестве примера могу привести тот факт, что вы наверняка писали своим друзьям сообщения латиницей, и если вы получаете сообщение, в котором написано вот так: “Privet!”, вряд ли вы будете его читать как «пр?йвет» (или как «прив?», если сообщение пришло из Парижа). Нет, вы прочитаете это как «прив?т» и не озаботитесь тем, какие буковки, - не важно, ведь «привет» же написано. Есть ещё забавный такой текст, который сейчас гуляет по Интернету, - «Выучи грузинский алфавит».

Берём какой-нибудь русский текст и постепенно заменяем по буковке. Вот буковки заменяем, буковки заменяем – и буквы-то заменяются, а текст-то остаётся русским. Так что важный момент: от перемены графики язык не меняется!

Вообще звук – это волна, наделённая какими-то определёнными чисто физическими параметрами. Я могу её визуализировать, отобразить так, чтобы можно было это видеть, в виде вот такой вот динамической спектрограммы (или сонограммы), могу в виде осциллограммы визуализировать. Если вам потребуется, например, озвучить мультик голосом Мэрилин Монро, построить фразы и слова, которые она не говорила, то вам потребуется такая визуализация, чтобы склеить всё так, чтобы это было не так позорно, как «мумии инопланетян» из Южной Америки. Но, как правило, у вас такая задача не стоит, а стоит задача понять смысл, и в этом случае такие подробности акустических параметров вам не важны, а вам важны лишь те составляющие звуков, которые различают слова. И для этого у нас есть специальные обозначения – это знаки письменности, той или иной.

Вот здесь слово «тишина» и на сонограмме, и на осциллограмме. И вот оно же знаками письма: вот такого – tichina, или вот такого – tishina, или вот такого – tischina, или вот такого – t'???n?: (это транскрипция), вот такого (это коптское письмо, правда «и» тут долгое), вот такого (это армянское письмо, это грузинское письмо, это кириллица, это глаголица, это деванагари, это еврейское письмо, это арабское письмо, это корейское письмо, это катакана, это хирагана). Если бы нам досталось не христианство из Византии, а буддизм из Японии, то мы бы пользовались чем-нибудь вот таким или вот таким. Но, правда, нам пришлось бы придумывать какую-нибудь дополнительную букву, потому что японцы не делают различия между [ти] и [чи], а мы делаем. Поэтому вот эта вот буква (?) в японском идёт и за [ти], и за [чи] – японцы не различают.

Но нам досталось христианство, поэтому дополнительные буквы пришлось придумывать другие – и вот то, что, собственно, было придумано.

Здесь в левом столбце знаки глаголицы, а в правом столбце знаки кириллицы соответствующие. И по этому поводу есть тоже особый миф: что древн?е – глаголица или кириллица. Сначала это была просто научная гипотеза, такой вопрос в науке – что древн?е, потому что не с самого начала учёные это знали. Но потом в науке этот вопрос был решён, а те, кто остаются за рамками науки, - они продолжают вот эту старую, устаревшую, отвергнутую гипотезу использовать уже в качестве мифа. Кириллица очень похожа на греческие буквы, на греческий унциал. Если мы возьмём какую-нибудь греческую рукопись Х века, то мы увидим как раз такого начертания буквы. Не все, конечно, - вот «б» мы там не увидим, потому что пришлось добавить лишнюю буковку: «бета» к тому моменту стала произноситься как «в» и, соответственно, получила название «вита», откуда «алфавит». Раньше всё-таки была глаголица.

Почему так? Потому что смотрите, какая вещь. История создания письменности такова. Моравский князь Ростислав решил завести у себя в Моравии христианскую церковь. Он к римскому папе обратился, чтобы ему выдали епископа, но как-то что-то не пошло. Тогда он обратился в Византию. А у византийского императора Михаила оказался (как рояль в кустах) Константин Философ. Константин Философ был личностью совершенно замечательной: он был хранителем императорской библиотеки, что по тогдашней «табели о рангах» примерно соответствует президенту Академии наук. Это был в высшей степени учёный человек, он знал много разных языков и много разных алфавитов (хотя бы на каком-то уровне), он ездил с миссиями в разные места – и к арабам, и к хазарам, и по пути останавливался в разных монастырях и там ещё книжки читал, всякие буковки разбирал, так что букв он знал много. И поэтому когда князь Ростислав обратился с просьбой дать ему христианство, то как раз Константин Философ и брат его Мефодий и отправились этим заниматься. Есть даже идея, что Константин Философ уже раньше думал о том, что надо бы перевести Евангелие на славянский язык. Дело в том, что эти братья были уроженцами города Фессалоники, а там было много греков и много славян, поэтому жители Фессалоник владели и греческим, и славянским языком очень хорошо. И действительно, если мы посмотрим на глаголицу, то мы увидим, что она очень хорошо соответствует говору тамошних славян.

В частности, забавная вещь: видите, в кириллице есть вот такая вот буковка (І?a) – это «a йотированное»: вот «a», и как бы «I» такое к нему приписано. Это «а» после мягких [согласных], или это «я» в начале слова. Южные славяне тех мест – они то, что мы записываем вот этой буквой (?), например слово «лес», или слово «брег» (это церковнославянский вариант восточного извода), так вот южные славяне на этом месте говорят «бряг». Болгары делают так до сих пор, и «Слънчев бряг» – наверное, вам знакомое сочетание – это «солнечный берег». Так вот, эта штука (?) произносилась как [’а] (напр., как гласный в слове «мяч» – прим. ред.), поэтому «бряг», «мляко», «вяра» (в смысле «вера»), и многое-многое другое. В результате иметь две разных буквы для одного и того же произношения просто незачем. И, соответственно, создаётся одна буква, а другая не нужна. Потом, соответственно, письменность дошла до других славян, которые вот эту букву (?) читают ближе к [э], а для [’а] им нужна отдельная буква – и появляется отдельная буква (І?a). Там добавлены к греческому буквы для звуков «б», «ж», «дз» и «з» (как разные вещи), «ц», «ч», «ш», «шть», редуцированные гласные, носовые гласные – в общем, кто делал эту азбуку, хорошо постарался и хорошо знал, как звучит славянская речь.

Почему было не дать людям просто сразу греческий алфавит – вот такой, как во втором столбце этой таблицы? Потому, что это была Восточная Римская империя. А в Восточной Римской империи было немодно навязывать всем вокруг язык метрополии. В Западной Римской империи – там да: богослужение на латыни, письменность латинским шрифтом, а если вам приходится, например, записывать звук [ч], пожалуйста, напишите его четырьмя буквами, ну или там крючки какие-нибудь к буквам пририсовывайте – пожалуйста, на ваше усмотрение. В Восточной Римской империи мода была другая – чтобы если христианство, то оно будет на том языке, на котором люди привыкли говорить между собой, и каждому языку достанется своя уникальная письменность: коптам – коптская, армянам – армянская, грузинам – грузинская, а славянам – славянская. Поэтому были придуманы все эти замечательные кудрявенькие крючки, и они как раз и составили основу славянской письменности.

Кроме того, есть такие вещи, как палимпсесты. пергамент-то был дорог, поэтому его могли использовать повторно: соскоблили что-то одно – вот его немножко видно, а если при современных технических средствах посмотреть, то будет ещё лучше видно – так вот, внизу соскоблена глаголица, а поверху написана кириллица. А чтобы наоборот – такого нет, чтобы соскоблили кириллицу и написали глаголицу. Если бы кириллица была сначала, мы бы ожидали, что по смытой или соскобленной кириллице будет написана глаголица, но нет. Дальше. Вот эти буковки (кириллица) – они, видите, прямые. Это греческий унциал X века, до того он был наклонный. А моравская миссия Константина Философа и Мефодия – это 863 год, то есть это IX в. В IX в. в Византии писали более наклонными буковками, поэтому если бы хотели сделать письмо византийского типа в IX веке, то тогда взяли бы более наклонное начертание. Кроме того, смотрите: буква «ш». Да, на еврейский «шин» (?) она похожа неспроста, потому что Константин Философ знал очень много разных букв. Если предположить, что глаголица создаётся после кириллицы, то тогда он должна создаваться по принципу «чтоб вообще было непохоже». И после этого делать «ш» просто один в один было бы странно. Зато если ставится обратная задача – «допилить» греческий алфавит, доработать его напильником, чтобы он адекватно отражал славянскую фонетику, – то тогда конечно: вот у нас есть начертание, и мы им воспользуемся [для звука].

Почему возникла такая идея – доработать напильником греческий шрифт? А вот почему. К сожалению, моравская миссия до какой-то степени, конечно, удалась, но не очень. Были переведены Евангелия, был разработан алфавит, были набраны ученики. Константин Философ даже дошёл до римского папы и убедил римского папу, что на славянском языке можно вести богослужение, и папа римский даже мессу отслужил по-славянски и сказал, что да, можно на славянском языке вести богослужение. И всё было бы хорошо, но Константин Философ заболел и умер. Перед смертью он постригся в монахи и принял имя Кирилл. Поэтому житие, соответственно, не Константина, а Кирилла, и братьев мы знаем как Кирилла и Мефодия, хотя имя Кирилл Константин Философ носил очень недолго. После смерти Кирилла у Мефодия дела пошли гораздо хуже, его даже в тюрьму посадили, в общем, пришлось им всем оттуда убегать, перебираться на Балканы, и вот приходят они на Балканы – там христианство встречают с распростёртыми объятиями. Но там уже грамотные люди, там люди, которые знают греческие буковки. И тут приходят эти ребята со своими удивительными крючками. Ну и кому нужны эти удивительные крючки, когда все знают греческие буковки? Соответственно, кому-то из учеников Кирилла и Мефодия, предположительно Клименту Охридскому (по крайней мере, в его житии так написано) приходит в голову идея доработать греческий алфавит. И в греческий алфавит добавляются дополнительные буквы, как я уже сказала, для того чтобы отражать славянское звучание. И таким образом у нас получается глаголица, которая в Хорватии держалась до XIX в. (на Руси практически нет её) и кириллица, которая, собственно, дошла до Руси.

Я тут выписала это как алфавит, но в принципе бывали и другие буквы.

Я не включила в алфавит вот на это место (между «ъ» и «ь») диграф «еры» (ы) – это звук [ы]. Он, видите, состоит из двух частей: «ъ»+«?», причём «?» [и] можно брать любое. Я не включила йотированные носовые гласные, а они тоже иногда бывали. Я не включила йотированное «є» (?), которое тоже иногда бывало и иногда записывалось. Я не включила вторую форму диграфа «оу», хотя первую включила, но это такая же условность. Я не включила диграф «от» (?): это «омега» плюс «т» над ней – это обычно так записывался предлог «от», по крайней мере, довольно часто записывался. Были ещё разные другие буквы. Вот это вот буква «ижица» (?), наследница греческого «ипсилона» - это был какой-то такой особый звук, который славяне не очень хорошо понимали, как произносить. И поэтому греческое имя «????????» у славян получалось то как «Кирилл», то как «Курила», то как «Чурила». И поэтому довольно разумно было ввести особую букву. Буква «кси» (?), буква «пси» (?), буква «фита» (?) понадобились, когда потребовалось переписывать греческие имена и греческие цифры кириллицей. Потому что когда вы пишете буковки, которые всё равно греческие, то после этого написать какого-нибудь «Александра» через «к» и «с», а не через «кси» (?) было бы примерно так же странно, как если вы пишете СМС латиницей и пишете слово «Америка» через “k” – это так же омерзительно грамотному человеку. Поэтому вводится буква «кси» (?) – и всем хорошо. Ещё в глаголице было такое паукообразное «х» – не очень понятно зачем. В кириллице был вот такой носовой (?), отличающийся немножко от вот такого носового (?) – возможно, это был какой-то редуцированный носовой гласный. В общем, букв было много, буквы были разные. Диграф «оу» иногда писали наоборот, в зеркальном отражении, то есть сначала «у», а потом «о». «Є» могло быть вот таким узеньким, как здесь, а могло быть пошире. «О» иногда вот так вот писали – ?, иногда писали «о очное» (?) - в слове «око» ставили такую точечку, чтобы было на око похоже. И так далее. Из одного руководства по палеографии я взяла вот эту картиночку, где видите сколько разных «є»: оно заваленное бывает, с длинным хвостом, с длинным языком – всякое бывает. Ну и вот, например, «є» узкое и «?» широкое – обычно это варианты после гласного и после согласного. В данном случае это кусок из греческой рукописи 980 г., и соответственно, видите, это одно и то же слово – и здесь «є» узкое, а здесь «?» широкое, то есть это не разные буквы для разных звуков, а просто разные начертания одной и той же буквы, которое преследует скорее орнаментальную цель.

Откуда мы знаем, какие буквы были в алфавите и в каком порядке? Во-первых, есть такая вещь, как азбучная молитва – в данном случае реконструкция одного из самых ранних таких текстов выполнена С.Л. Николаевым.

Кроме того, мы знаем списки азбук – как славянские, так и иностранные. Некоторые – просто граффити на стене киевской Софии, вот прямо взяли и написали алфавит. Там, кстати, забавно написан алфавит: от «альфы» до «омеги», но вставлены некоторые буквы, которые характерны для славянского, но не характерны для греческого, но не все, только некоторые избранные, которые между «альфой» и «омегой», а после «омеги» - всё, сказано же в писании «Аз есмь альфа и омега, начало и конец».

Это вот парижский абецедарий – это в латинскую рукопись XI-XII века вписано, что вот эта вот буковка – это «аз», это «веди», это «глаголь», это «добро», и так далее, до «большого юса» (?).

А теперь о том, как изобретали эту самую буквицу.

В целом, как вы можете видеть, взяли просто буквы кириллицы, но придумали какие-то удивительные названия, непонятно откуда взявшиеся, и некоторые из букв добавили, просто засчитав различные начертания за отдельные буквы. Про «?» широкое и «є» узкое я уже говорила, «ук» (?) можно писать лигатурой горизонтальной или вертикальной, «омега» (?) и [производный] диграф «от» (?), «i» с одной точкой и «?» с двумя точками (реально в рукописях «?» обычно вообще без точки). И последнее – они добавили целую одну букву («ижа» - ?) вообще непонятно откуда: в латинских рукописях такая буква есть, в кириллических такой буквы нет.

Как вы понимаете, рассказывать про буквы можно очень долго. Но время у меня вышло, поэтому спасибо за внимание.

Источники:

• Энциклопедия славянской филологии. Вып. 3. Графика у славян: И.В. Ягич. Вопрос о рунах у славян. В.Гардтгаузен. Греческое письмо IX-X столетий. И.В.Ягич. Глаголическое письмо. СПб., 1911.

• Карский Е.Ф. Очерк славянской кирилловской палеографии. Варшава, 1901.

• Зализняк А.А. О древнейших кириллических абецедариях // Поэтика. История литературы, лингвистика. М.: ОГИ, 1999

• Зализняк А.А. Новгородские берестяные грамоты с лингвистической точки зрения // Янин В.Л., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1977–1983 годов. М., 1986

Александр Соколов: Спасибо, Светлана! Вопрос Вам хочет задать наш эксперт, известный шумеролог, кандидат исторических наук Владимир Емельянов.

Владимир Емельянов: Большое спасибо за очень интересный доклад. Меня интересует вот что. В средневековых сочинениях Титмара, Храбра и ибн-Фадлана говорится о некой письменности славян, которая существовала до крещения Руси. Надо сказать, что очень многие сведения, которые встречаются у ибн-Фадлана, в частности сведения о похоронных обрядах, – они подтверждаются археологами. Так вот у меня вопрос: почему мы не должны доверять сведениям этих средневековых источников о докириллической письменности славян?

Светлана Бурлак: Ну, докириллическая письменность славян – это глаголица. Она существовала до крещения Руси лет за сто или чуть больше. Поэтому докириллическая письменность до крещения Руси – это, например, глаголица. Титмар 975 года рождения, а моравская миссия – это 863 год. То есть к моменту, когда Титмар издал свой первый крик, у славян уже многие десятки лет существовало письмо. Кроме того, славяне, контактируя с германцами, могли знать германские руны и могли что-нибудь записать этими рунами. До нас это не дошло, но если такая практика была очень редкой, то, соответственно, и дойти не могло. Черноризец Храбр пишет, что до того как было изобретено славянское письмо, славяне писали греческими буквами, как он пишет, «без устроения». Это вот то, что сейчас называется «голимым транслитом». Действительно, греческими буквами можно записывать славянские слова, но это ещё хуже, чем русские слова в латинице. Ну или не хуже, примерно так же. Поэтому очень хорошо сделали Кирилл и Мефодий, что всё-таки изобрели славянам нормальное письмо, которое позволяет отражать все звуки.

Кроме того, Черноризец Храбр пишет, что раньше были «черты и резы», которыми славяне, как у него сказано, «чтяху и гатаху» – то есть чли и гатали. Что значит «гатали» – неизвестно. Считается, что это описка и надо было написать «гадали», но поскольку «описка» сразу снижает правдоподобность гипотезы, то, может быть гадали, а может быть, делали что-то ещё, что называлось словом «гатать», но это слово не сохранилось. Что касается того, что «чли», – мы хотим думать, что это значит «читали». Но, может быть, они не читали, а считали, потому что, например, была такая практика у славян (причём даже ещё в XIX веке она была) – такие палочки-квитанции, они назывались «р?баш» или «р?ваш» (слово заимствовано из венгерского). Смысл такой, что если вы с кем-то о чём-то договариваетесь, вы берёте палочку, высекаете на ней какие-то зарубки, после чего расщепляете палочку [вдоль] пополам, одну половину сохраняет у себя мастер, другую уносит с собой заказчик. Соответственно, никто не может добавить зарубок, потому что если вы добавите зарубок с целью надуть своего контрагента, то это не пройдёт, потому что палочки не совпадут. Соответственно, такое дело вполне вписывается в идею, что были «черты и резы», которыми вот «чли». Счёт на каких-то археологических артефактах известен ещё раньше. Известны серпы, на которых тоже какие-то такие «черты и резы», явно счётные, высечены. Ну а что такое «гатали» – неизвестно: больше этот глагол нигде не встречается, может быть, описка, может быть, не описка. Так что вот такие новости по поводу письменных практик.

Александр Соколов: Сейчас вопрос нашего делегата. Звучит следующим образом. Могла ли появиться письменность у славян без помощи со стороны Византии и почему этого не случилось?

Светлана Бурлак: Для того чтобы появилась письменность, нужны определённые условия. Многие языки (лет сто назад можно было сказать, что большинство языков мира) живут без письменности – и им нормально. Письменность нужна в строго определённых случаях. Когда у вас либо какие-то большие хозяйства, где нужен учёт и контроль, – и тогда создаётся письменность – когда уже не хватает вот этих черт и резов для того, чтобы всё запомнить, что нужно. Либо к вам приходит религия книги – то есть такая религия, которая говорит, что вот у нас есть Священное Писание: вот то, что в Писании написано, то и правда, и становится оно правдой потому, что оно написано. Вот тогда вам нужно письмо, чтобы то, что вы считаете правдой, было бы записано. Без этого насколько вам нужно именно письмо – это большой вопрос. Потому что если вам нужна, например, маркировка какой-то мастерской, то вполне можно обойтись средствами предписьменности: можно делать вот такие водяные знаки – филиграни, которые упоминались в предыдущем докладе; можно вырезать на стволе, где у вас ваше дупло диких пчёл, какой-нибудь там крестик с какой-нибудь сорочьей лапкой – и все будут понимать, что это ваше, и, соответственно, не тронут этих диких пчёл, не будут забирать у них мёд, или на горшке, который делает ваша мастерская, тоже там какой-нибудь крестик-нолик вырезать. Письменность для этого не нужна. Поэтому что должно было случиться, чтобы славяне получили письменность в обход Византии? Скорее всего, должна была прийти религия книги – иудаизм, как у хазар, либо христианство, но западного толка. И тогда была бы латиница. Собственно, у многих славян именно латиница и есть в качестве письма.

Александр Соколов: Так, давайте теперь вопросы из зала. Вот там девушка прямо показывает вопрос на планшете. Дайте микрофон.

Жанна: Здравствуйте. Я из Киева. Мне интересно, вот Вы сейчас рассказали, по сути, про эволюцию письменности, алфавита. По Вашему мнению, тот алфавит, который есть сейчас, русский – он совершенный или Вы что-то бы добавили, изменили, убрали? Может быть, точки у буквы «ё» убрали бы?

Светлана Бурлак: Нет, букву «ё» я бы наоборот, сделала обязательной.

(Аплодисменты в зале)

Жанна: А почему?

Светлана Бурлак: Потому что очень неприятно бывает, когда нет различия между «все» и «всё». И ещё некоторые вещи тоже не различаются, а с буквой «ё» как раз различаются. Поэтому букву «ё» я бы добавила, и сделала обязательной, и запретила бы все книги, где её не пропечатывают. [Аплодисменты] Но я не буду так делать, потому что есть люди, которые любят писать «е» вместо «ё».

Александр Соколов: Так, давайте, пожалуйста, в задние ряды микрофон.

Алексей: Здравствуйте. Я из Москвы. Светлана, у меня такой вопрос. Я встречал информацию, что то, что мы сегодня называем кириллицей, наоборот, изначально было глаголицей. И поэтому в одном из источников можно встретить, что (не претендую на точное произношение) какой-то древний текст – его переписчик «из курилловец переписал», при том, что написан он кириллицей в нашем современном понимании. Вот скажите, был ли действительно такой обмен названиями между глаголицей и кириллицей?

Светлана Бурлак: Считается, что был. Потому что если Кирилл изобрёл глаголицу, то довольно естественно называть изобретённую им азбуку кириллицей, или «кирилловицей». Но потом, поскольку распространилась другая азбука, то название перешло на неё.

Александр Соколов: И следующий вопрос. И он, вероятно, будет последним, к сожалению. Вот, пожалуйста, в задние ряды слева, то есть справа от меня. Да.

Василий: Санкт-Петербург. Если позволят отойти от тематики только славян, я хотел бы спросить на тему универсального языка. Уже в Новое время не одна попытка предпринималась создать общий язык, который был бы лёгок для понимания для всех народов. Как правило, это язык, основанный на иероглифическом письме, то есть связанном с ассоциацией, привязанной к букве. Однако эти языки до сих пор не получили какого-то серьёзного распространения и остаются чем-то вроде казусов. Хотел бы спросить: почему? И можем ли мы в будущем ожидать некий универсальный язык, удобный для всех? Спасибо.

Светлана Бурлак: Уверена, что не можем и не будем. Потому что все люди разные, и одним легко одно, другим – другое. Одним легко, когда у нас есть много падежей, и, например, в эсперанто различаются именительный падеж и винительный падеж – идите, объясните это каким-нибудь китайцам. С другой стороны, в эсперанто совершенно нет тонов – опять же, идите и объясните это каким-нибудь китайцам или вьетнамцам, у которых тонов целых шесть. Ну как может быть язык вообще без тонов? Некоторые языки любят делать обозначения для новых понятий, просто сопоставив два слова рядом. Например, ноздря – это «нос»+«дырка». «Веко» – это «крышка»+«глаз» или «глаз»+«крышка». Есть, наоборот, языки, которые любят понавешивать приставок, суффиксов и ещё чего-нибудь. Поэтому кому что проще, кому что сложнее – зависит от того, какой язык у вас родной, к чему вы привыкли. Сделать универсальный язык – малореальная задача.

Более того, когда делается такой как бы универсальный язык, он немедленно начинает дробиться. Либо по территориальному признаку: сейчас, например, в ходу такой термин – “the Englishes”, «английские языки». Потому что какой-нибудь там английский язык Индии – это совсем не то, что английский язык где-нибудь в Америке, и это тоже в некотором смысле английский язык, он тоже развивается некоторым своим естественным путём, поэтому отказывать ему в праве на существование уже как-то немножко неудобно. И ещё сейчас, с появлением Интернета и возможности выбирать себе собеседников по вкусу, язык дробится по интересам. Если вы заглянете на форумы разных людей, то вы можете увидеть совершенно разные вещи – и слова, и какие-то грамматические конструкции, которые одни используют, другие – нет. Вот, например, многие ли из присутствующих в этом зале знают слово «пожизнёвый»? Ну вот если вы знаете, то вы, наверное, ролевик. Потому что люди, участвующие в ролевых играх, хорошо различают поигр?вое и пожизнёвое. Потому что можно по игре быть тяжело раненным, а можно получить пожизнёвую царапину и идти действительно в медпункт, чтобы её обработали. И это разница, которую ролевики обязательно учитывают, потому что поигр?вая царапина лечится игровыми методами (ну там, эльфийским пением и чем-нибудь ещё удивительным), а пожизнёвую царапину надо всё-таки обработать дезинфицирующим средством, эльфийские песни не помогут. Так что если сделать универсальный язык, он тут же развалится на какие-то мелкие отдельные кусочки и опять будет не универсальным.

Александр Соколов: Я бы попросил сейчас вывести на экран результаты голосования онлайн. Давайте посмотрим.

[Аплодисменты]

Светлана, победила глаголица!

Светлана Бурлак: Ура!

Александр Соколов: Ура! И, наверное, теперь покажем скетч Юлии Родиной.

Светлана, это Вы. [Аплодисменты]

Светлана Бурлак: Ну, хорошо.

Александр Соколов: А вам предстоит выбрать лучший вопрос. Я напомню. Вопросы были такие: совершенен ли русский алфавит, об обмене названиями между глаголицей и кириллицей и о создании универсального языка. Кого выбираете?

Светлана Бурлак: Я за совершенство русского алфавита. Тем более что я недосказала, что в русском языке существуют три способа обозначить звук [й]: это буква «й», буква «ь» и буква «ъ». Например, «объект» – там между [б] и [э] звук [й], а мы пишем «ъ». Если делать совершенный вариант, то можно из этих букв оставить какую-нибудь одну (с правилами чтения). Но так не будет, потому что люди привыкли, письмо – это визуальная традиция, мы привыкли к этим картинкам, мы их любим. Поэтому пусть остаётся как было. А Вам, соответственно, приз.

Александр Соколов: Итак, автор вопроса получает книгу «Средневековая Европа. От падения Рима до Реформации» от нашего главного интеллектуального спонсора – издательства «Альпина Нон-фикшн». Светлана, Вы получаете от нас подарки – кекс от “Geek Bakery” и пингвинопитека работы Павла Краснова.

Источник: m.vk.com

Комментарии: