Различить иллюзию и реальность

Одной из ключевых когнитивных ошибок является непонимание разницы между описанием и действительностью. Между тем, что мы наблюдаем, и тем, что думаем относительно того, что наблюдаем.

Функция нашего мышления состоит в том, чтобы свести бесконечно разнообразную действительность к ограниченной, но операбельной модели — ментальной, символической, материальной, цифровой и т.д. — для того, чтобы на основе прошлых данных с удовлетворительной точностью предсказать будущее и предложить способы его прогнозируемого изменения.

И основным критерием удовлетворительности является выживание. Если мы предвидели, что на нас прыгнет ягуар или обвалится камень, и, совершив своевременные шаги, избежали этого, то автоматически испытаем удовлетворение.

Предвидение будущего — это важнейший фактор выживания, поскольку в быстро меняющихся условиях стратегия, опирающаяся только на реагирование на уже случившееся эффективна лишь для тех видов существ, у которых среднее время жизни, требуемое для размножения, меньше среднего промежутка времени между смертельными опасностями. Поэтому человек должен предвидеть будущее как для индивидуального, так и для коллективного выживания. И важнейшим инструментом предвидения является мышление.

Но сила мышления такова, что оно заслоняет собой действительность. Это означает, что осуществление ментальных операций с элементами модели воспринимается индивидом как наблюдение действительности. Более того, мышление становится самоценным и порождает модели, которые не обладают ровным счётом никакой предсказательной силой, однако дают чувство удовлетворённости.

«Любая рыбоглазая англичанка с «CNBC» бойко объяснит, почему евро упал вчера вечером, но никогда не угадает, что с ним будет завтра днём, как бы её ни подмывало нагадить континентальной Европе. Вот и все человеческое предвидение.»

© Виктор Пелевин, «Ананасная вода для прекрасной дамы»

В стабильных благоприятных условиях, когда нет видимой связи между предсказательной силой модели и фактом выживания, утрачивается настоятельность в принятии, генерировании или тестировании новых моделей, что означает деградацию мыслительных способностей.

В обществе потребления сами модели становятся объектом потребления, что рождает рынок объяснений, которые ничего не объясняют, но вызывают эмоциональную реакцию. И многочисленные "аналитики" современных СМИ как раз и занимаются производством фальсификата мышления, который оценивается конечным потребителем не по предсказательной силе, но по оказанному на него, потребителя, гормональному эффекту.

«... финансовому консультанту и особенно журналисту не нужна действительная картина, ему достаточно броской фразы, убедительно выглядящей причинно-следственной связи, которая не является дезинформацией на сто процентов. Наш ум устроен так, что глотает эту наживку всегда.»

© Виктор Пелевин, «Лампа Мафусаила»

Человеческий разум непрестанно потребляет, воспроизводит чужие и производит свои модели действительности, и суть интеллектуального образования в том, чтобы научиться отбрасывать модели негодные и сохранять модели годные. Более высокий уровень образования состоит в том, чтобы самому производить годные модели.

Однако, обнаружение паразитирующими социальными группами эффекта удовлетворения, которое население испытывает от негодных, но привлекательных моделей привело к заполнению когнитивного пространства фальсификатом, систематическое потребление которого само по себе разрушает человеческую способность отбраковывать негодные модели и создавать годные.

Но и у успешного мышления есть оборотная сторона. Систематическое получения удовлетворения от применения и построения годных моделей также приводит к зависимости от данного удовлетворения и привязанности к мышлению как к генератору желательных гормонов. Этот гормональный продукт создаёт галлюцинаторный эффект, иллюзию всемогущества мышления — мнимой способности всё объяснить — и собственной правоты.

Поэтому те, кто применяет и создаёт модели годные, подвержены той же когнитивной ошибке, что и потребители/генераторы моделей негодных. Более того, один и тот же человек может вполне успешно мыслить в рамках своей профессиональной деятельности, но не иметь иммунитета к мыслительным фальсификатам, моделирующим его повседневную жизнь, будь то семейную, общественную или духовную.

Таким образом, мышление — это инструмент, который способен помочь нам выжить в условиях меняющегося мира, но оно же порабощает нас своей успешностью.

Существуют инструменты, такие как критическое мышление, которые минимизируют ошибки мышления. Данные инструменты в значительной степени ретроспективны, являясь применением текущего мышления к мышлению прошлому.

Однако сами они остаются в мыслительной сфере и не позволяют в полной мере преодолеть обозначенное в самом начале когнитивное искажение, равно как и не дают противоядия от эмоциональной зависимости от самого факта мыслительной деятельности и её результатов.

Выход — учиться не только мышлению, но и метакогнитивным созерцательным навыкам, которые позволяют выходить за пределы мышления как такового, развивая способность не только мыслить, но и неретроспективно созерцать и процессы построения моделей, и эффект получения удовлетворения как от результатов мышления, так и от самого мыслительного процесса.

Важно подчеркнуть, что данные навыки вообще говоря не улучшают мышление, то есть вовсе необязательно ведут к получению принципиально новых мыслительных результатов, недостижимых традиционными методами, равно как и не ускоряют мыслительные процессы. Они позволяют преодолеть ограничения тех фундаментальных искажений, на которых, как это ни парадоксально, собственно и зиждется мышление, не разрушая при этом мышление как таковое.

Среди подобных созерцательных метакогнитивных навыков важнейшим является нерассудочная интуиция, праджня, которую не нужно путать ни с интуицией того, что первым приходит на ум, ни с интуицией, основанной на большом практическом опыте и позволяющей "проскочить" множество мыслительных шагов. Одной из особенностей интуиции-праджни является замечать не то, что наличествует, но то, что отсутствует.

Однако, более важной чертой, отличающей праджню, является то, что её основным предметом является немыслимое, то есть то, что не может быть объектом внимания и мышления. Праджня позволяет отчётливо различить то, что мы наблюдаем, и то, что мы думаем относительно того, что наблюдаем. Позволяет отличить то, что мы знаем от того, что мним и во что верим. Мышление позволяет различить добро и зло. Праджня — различить иллюзию и реальность.

© Игорь Берхин

Комментарии: