Изучая эволюцию, нужно думать о людях

Многие люди хотя и признают эволюцию, но при этом имеют весьма превратные представления о ее механизмах. Одной из причин недопонимания, возможно, является присущий нашему мышлению «типологический» взгляд на животных: мы склонны видеть в каждой особи не индивидуальное существо, а представителя того или иного вида. Это ведет к игнорированию изменчивости. Эксперименты, проведенные на британских студентах, показали, что понимание механизмов эволюции может быть улучшено, если в ходе обучения использовать примеры, связанные с людьми, а не с другими животными.

Автор обсуждаемой статьи, специалист по эволюции и генетике поведения Дэниэл Неттл (Daniel Nettle), читает в Университете Ньюкасла (Великобритания) курс эволюции и генетики для студентов-психологов. Как и многие другие преподаватели эволюции, он неоднократно замечал, что студенты с большим трудом понимают основы дарвиновского эволюционного механизма несмотря на всю его кажущуюся простоту и вопреки всем усилиям учителей. Было замечено, что некоторые типичные заблуждения, по-видимому, основаны на недооценке внутривидовой изменчивости. Люди, как правило, думают о том или ином животном прежде всего как о представителе соответствующего вида. Речь идет, конечно, не о зоологических видах, а о «народных», то есть о таких группировках организмов, которые имеют общеупотребительное название. «Народные» виды иногда совпадают с зоологическими («лев»), но могут соответствовать целой группе близких видов («дельфин», «медведь») или внутривидовым группировкам (например, собака и волк — два «народных» вида, которые, по современным представлениям, относятся к одному и тому же зоологическому виду).

Такое «типологическое» восприятие животных, возможно, сформировалось у наших предков под действием отбора как полезная адаптация. Ясно, что при встрече с тигром первобытному охотнику нужно было мгновенно осознать, что перед ним — представитель опасного вида хищников, а уж какой именно это тигр и чем он отличается от прочих тигров — дело десятое. Совсем другие задачи стояли перед нашими предками при контактах с соплеменниками. В этой ситуации знания видовой принадлежности было явно недостаточно для эффективного взаимодействия. Не только люди, но и обезьяны, как правило, знают соплеменников «в лицо» и с каждым имеют определенные отношения.

Этнографические исследования показывают, что восприятие зверей как представителей вида, а людей — как уникальных индивидуумов характерно для множества культур — от самых архаичных до «передовых». Нечто подобное обнаружено и у обезьян: по-видимому, они тоже думают о представителях других видов «типологически», а соплеменников воспринимают как уникальных личностей (Humphrey, 1974. Species and individuals in the perceptual world of monkeys).

Между тем для правильного понимания эволюции необходимо постоянно помнить о внутривидовой изменчивости и уникальности каждой особи в популяции. Не случайно Дарвин посвятил изменчивости первые две главы «Происхождения видов». Человеку, который подсознательно считает всех представителей данного вида животных одинаковыми (не различающимися по существенным свойствам), очень трудно понять, как действует отбор.

Преподаватели обычно объясняют студентам базовые принципы эволюции на примере животных или растений. Неттл предположил, что природная склонность людей думать о других животных как о представителях «типа» может быть причиной многих недоразумений. Возможно, их удастся избежать, если рассматривать эволюцию на примере человеческих популяций, ведь о людях нам привычнее думать как об уникальных индивидуумах. Казалось бы, это предположение противоречит известному факту, что многим труднее признать эволюционное происхождение человека, чем всех остальных животных.

Чтобы прояснить ситуацию, Неттл провел два эксперимента со своими студентами-первокурсниками (123 человека), которым предстояло слушать его курс эволюции и генетики.

Целью первого эксперимента была проверка гипотезы о том, что, думая о людях, мы обращаем больше внимания на индивидуальные различия, а животных воспринимаем как безличных представителей «типа».

Испытуемому последовательно показывали на экране пару фотографий, и задача состояла в том, чтобы определить, одинаковые это фотографии или разные. Приняв решение, студент должен был нажать одну из двух клавиш. Каждую картинку показывали в течение секунды, а между картинками в течение пяти секунд демонстрировались цветные узоры. Пары картинок делились на три группы: животные, люди и неодушевленные предметы. В пределах каждой группы было три «ситуации»: 1) одинаковые изображения, 2) разные изображения объектов одного и того же типа, 3) изображения объектов разного типа (см. рисунок).

При этом автор нарочно сделал изображения разных людей более похожими друг на друга, чем изображения разных животных одного вида. Все «человеческие» картинки были фотографиями женщин анфас, примерно в одинаковом масштабе. Животные, напротив, были изображены в разных позах и масштабах. Поэтому по формальным критериям фотографии разных людей были больше похожи друг на друга, чем, например, разных медведей.

Примеры изображений, использовавшихся в первом эксперименте. В каждой из трех групп (животные, люди, неодушевленные предметы) выделялись три ситуации: одинаковые картинки (слева), разные картинки однотипных объектов (в середине) и изображения разных объектов (справа). Рисунок из обсуждаемой статьи в Evolutionary Psychology

Каждому студенту показали по 6 пар фотографий каждого вида, то есть всего 9·6 = 54 пары. Конечно, студенты почти всегда правильно определяли, одинаковые фотографии были показаны или разные. Ключевые различия обнаружились во времени, которое требовалось им для принятия решения. Из всех девяти ситуаций студенты сильнее всего «тормозили», когда им показывали двух разных животных одного вида (например, двух медведей, как на рисунке вверху в центре). По-видимому, именно эта задача оказалась самой трудной. Только для группы «животные» разность между временем, необходимым для различения двух разных изображений одного типа, и временем, затраченным на различение двух разных типов, оказалась достоверно отличной от нуля. Иными словами, различить двух медведей оказалось существенно сложнее, чем отличить медведя от льва, хотя разницу между двумя девушками они замечали так же быстро, как и различие между девушкой и слоном.

Эти результаты хорошо согласуются с исходной гипотезой о преобладании типологического мышления при восприятии животных и индивидуального — при восприятии людей. Конечно, данный тест не доказал эту гипотезу с абсолютной строгостью, но ведь она и ранее неоднократно находила подтверждение в ходе других исследований, например этнографических.

Второй эксперимент был поставлен для проверки идеи о том, что использование «человеческих» примеров может способствовать лучшему пониманию эволюции. Для этого автор разработал два теста, которые отличались друг от друга только тем, что в одном из них речь шла о людях, а в другом — о диких зверях.

Вопросник начинался с того, что студенту предлагалось представить себя марсианским биологом, прибывшим на Землю для изучения популяции малагасийцев (малоизвестных английским студентам коренных жителей Мадагаскара) или фосс (малоизвестных английским студентам хищников), обитающих в отдаленном уголке Мадагаскара.

Далее в задании говорилось, что малагасийцы (фоссы) живут охотой на птиц и мелких млекопитающих. Раньше они жили в густых лесах, но сотни лет назад леса были вырублены, и теперь они живут на открытых пространствах со светлой почвой. Малагасийцы (фоссы) имеют либо белые, либо черные волосы (мех). Во времена лесной жизни почти все малагасийцы (фоссы) имели черные волосы (мех), что обеспечивало им наилучшую маскировку в лесу. Сейчас почти все они имеют белые волосы (мех), что делает их менее заметными на открытых светлых равнинах.

Затем шли три группы вопросов. Вопросы первой группы помогали выяснить представления студентов о внутривидовой изменчивости. Эти вопросы строились по схеме: «Вы исследовали одного малагасийца (фоссу) и обнаружили такое-то свойство. Оцените вероятность того, что второй исследованный вами малагасиец (фосса) будет обладать таким же свойством».

Вопросы второй группы касались деталей эволюционного перехода от преобладания черноволосых особей к доминированию светловолосых. Вопросов было десять, и они предназначались для выявления десяти типичных заблуждений о механизмах эволюции. Вот список этих заблуждений:

1. Прижизненные изменения. В ходе адаптивной эволюции особи, как правило, в течение своей жизни изменяются в том же направлении, что и вся популяция в долгосрочной перспективе (то есть волосы у людей или фосс становятся более светлыми в течение жизни).

2. Смещенная наследственность. Дети в среднем оказываются более светловолосыми, чем их родители.

3. Направленные мутации. Изменение условий среды ведет к повышению вероятности возникновения мутаций, полезных в новых условиях.

4. Отсутствие изменчивости: В каждый момент времени все особи в популяции имеют одинаковый фенотип, соответствующий среднему по популяции.

5. Потребности вида. Движущей силой эволюции является то обстоятельство, что виду необходимо измениться, чтобы выжить. В данном случае студенты должны были решить, какая из двух формулировок правильнее описывает процесс: а) «доля светловолосых особей в популяции постепенно росла», б) «вид должен был измениться, чтобы не проиграть конкуренцию другим видам и не вымереть».

6. Вымирание вместо адаптации. Если условия изменятся, вид, скорее всего, вымрет и будет заменен другим видом (правильный ответ: виду не обязательно вымирать, он может адаптироваться к изменившимся условиям).

7. Межвидовая конкуренция. Главной движущей силой эволюции является конкуренция между видами, а не между особями одного и того же вида.

8. Эволюция «на благо вида». Эволюция, как правило, ведет к развитию признаков, выгодных виду в целом (правильный ответ: эволюция, как правило, ведет к развитию признаков, повышающих совокупную приспособленность особи, см.: inclusive fitness).

9. «Мягкая наследственность». Представление о том, что если одна особь научится плавать, то эта способность отныне будет присуща всем особям в популяции.

10. Рождение вида. Новые виды появляются мгновенно, а не в результате постепенных изменений. Если бы у нас были фотографии представителей всех поколений, мы могли бы точно определить момент, когда один вид превратился в другой.

Третья группа вопросов касалась самого студента: интересуется ли он биологией, проходил ли в старших классах углубленный курс биологии, любит ли животных, признает ли теорию эволюции и т. п. Оказалось, что ответы на вопросы из третьей группы не коррелируют с основными результатами, отражающими характер «эволюционных заблуждений».

Студенты брали листок с заданием наугад из двух стопок. В результате 73 человека получили вариант про фосс, 50 — про малагасийцев.

Ответы на вопросы первой группы, как и ожидалось, показали, что студенты смелее переносят свойства одной особи на других, если речь идет о фоссах. Тем самым еще раз подтвердилась склонность судить о людях индивидуально, а о зверях — типологически.

Ответы на вопросы второй группы тоже подтвердили ожидания автора. Студенты, которым достался «человеческий» вариант задания, допустили существенно меньше ошибок, чем те, кому пришлось размышлять о судьбах фосс.

Влияние «человеческого фактора» на разные заблуждения оказалось весьма различным. Рассмотрение людей вместо зверей привело к наиболее резкому снижению частоты ошибок № 6, 9 и 10; несколько меньший эффект был выявлен для ошибок № 1, 7 и 8. Для ошибок № 2, 3 и 5 был выявлен слабый обратный эффект (статистически недостоверный). Это можно объяснить тем, что не все рассмотренные заблуждения основаны на недоучете индивидуальной изменчивости. В частности, ошибки 2, 3 и 5 проистекают скорее из непонимания автоматического характера эволюции и из приписывания ей изначальной направленности или цели. А такие телеологические идеи теснее ассоциируются как раз с мыслями о людях, чем о других животных.

Процент ошибочных ответов в зависимости от варианта теста:

Заблуждение	«Животный» тест (n = 70)	«Человеческий» тест (n = 53)
1. Прижизненные изменения	18,6	13,2
2. Смещенная наследственность	75,7	77,4
3. Направленные мутации	57,1	62,3
4. Отсутствие изменчивости	54,3	50,9
5. Потребности вида	44,3	56,6
6. Вымирание вместо адаптации	36,2	20,8
7. Межвидовая конкуренция	48,6	37,7
8. Эволюция «на благо вида»	24,3	17,0
9. «Мягкая наследственность»	44,3	11,3
10. Рождение вида	8,6	0
Среднее по 10 вопросам	41,2	34,7

Разумеется, полученные результаты не являются бесспорными; в методике при желании можно найти изъяны. И всё же представляется, что преподавателям эволюции следует обратить самое пристальное внимание на эту статью и при возможности провести аналогичное тестирование своих студентов. В статье приведены полные тексты заданий, а сама статья находится в открытом доступе. Автор подчеркивает, что в его эксперименте одна лишь мысль о людях (а не о диких зверях) существенно снизила число ошибок у первокурсников, еще не начавших изучение эволюции в университете. Поэтому не исключено, что замена части «животных» примеров «человеческими» в ходе обучения может радикально улучшить понимание предмета.

Источник: Daniel Nettle. Understanding of Evolution May Be Improved by Thinking about People (PDF, 1,1 Мб) // Evolutionary Psychology. 2010. V. 8. P. 205–228.

Александр Марков