Без судей. Почему современный человек мыслит тегами и к чему это приводит

Мышление современного человека – уже в значительной степени не только продукт воспитания и образования, но и медиа-среды, в которую он погружен значительную часть времени. Но мы еще тешим себя мыслью о том, что есть значительные градации в том, как разные люди используют интернет. Хотя возможно, речь давно идет не об использовании, а об адаптации к нему. В силу этого становится актуальным вопрос о том, как влияет на нас привычка использовать теги и распознавать образы в медийном потоке. Об этом рассуждает Concepture.

Материал на сайте: http://concepture.club/post/infopoloz/modern-thinking-and-tags

Почему образ работает?

Главная героиня романа Уильяма Гибсона «Распознавание образов» обладает настолько обостренным чутьем на удачные и провальные бренды, что её нанимают компании лишь для того, чтобы она среагировала на их символ, логотип или дизайн. Сама героиня проживает всё это на физиологическом уровне: ей становится тошно от «Tommy Hilfiger» и прочего масс-маркета, лишь некоторые марки переносятся нормально.

Казалось бы, что такие вещи, как брендирование и выбор дизайна крупными компаниями, должны быть результатом серьезных подсчетов, исследований и экспертного анализа, но на деле всё легко может упереться в то, что определенный образ просто работает. Почему-то. И в этом плане Гибсон удачно уловил, что человек нередко не то чтобы не видит разницы между восприятием и мышлением, а подменяет одно другим, да и еще по нескольку раз.

Банальный пример. Современный интеллигент клюет на заголовок, картинку, лид, авторитет издания, интеллектуальную ауру – иными слова на образ поста со статьей. Дело чистого восприятия, но когда из чувства долга он всё же читает статью, то включается мышление – оказывается, что этот интеллектуальный порыв включен в сложную программу саморазвития в интернете и поднятия социального престижа. Да и время свое он тратил не просто так. Несомненно, если спросить постфактум, то окажется, что человек уже давно интересовался тематикой, нередко сталкивался с нехваткой знаний в ней и вообще начал целенаправленно изучать этот вопрос.

Но сейчас речь не о рационализации. Название романа Гибсона отсылает нас к разделу информатики – теории распознавания образов. Занимается она ровно тем, чем и кажется на первый взгляд – учит машины распознавать, различать и работать с информацией. Собственно, это один из главных камней преткновения на пути возникновения искусственного интеллекта, который хоть как-нибудь бы соответствовал стандартам фантастики. Меж тем наиболее удачно такое словосочетание описывает все-таки человека, который уже долгое время занят распознаванием образов, но по каким-то причинам выдает его как совершенно иные виды когнитивной активности.

Тег как механизм выражения образа

Чтобы прояснить, как же распознаются образы, логично обратиться к тому, а как искусственный интеллект пытаются научить распознавать по нашему образу и подобию. Один из приемов лежит на поверхности, ведь он встречается практически в любой цифровой технологии, которая предполагает взаимодействие с человеком.

Речь о тегах. Этим термином обозначают различные элементы цифровой реальности, который объединены схожими функциями. В широком смысле, теги – простейшие идентификаторы и классификаторы информации (ярлыки, которыми, как известно, мыслить не следует). Как один из элементов метаданных, теги становятся все более важным элементом, позволяющим как-то структурировать увеличивающиеся потоки информации. Вряд ли это так задумывалось, но в явлении тегов проглядывается попытка описать и формализовать человеческое восприятие. В конечном счете мы «учим» технику и код обращаться с информацией только исходя из нашего опыта, а поэтому программное обеспечение, искусственный интеллект и другие схожие технологии принципиально человечны. Хоть и в довольно специфичном смысле.

Понятие тега коррелирует с тем, как в философии и культурологии понимается образ. Тег является средством для разрешения практических задач, но в этом и заключается его теоретическое преимущество. Тег, по большому счету, представляет собой механизм выражения образа. И несмотря на то, что теги, как правило, представляют собой текст, важно понять, что они – это не просто ключевые слова, а скорее ключевые образы. Если не брать во внимание машинные теги, то каждый словесный тег – это уже облако тегов, т. е. разные значения, ассоциации, связи, которые устроены континуально (как образ), а не дискретно (как текст).

Карательные алгоритмы и расистские теги

Давайте посмотрим на то, с чем в интернете нам приходится сталкиваться постоянно – хештеги. Они могут быть явными, вроде тех, что пользователи сами используют в Инстаграме или Твиттере; чуть менее явными, вроде тех, которые подбирает к своему видео автор на Ютубе или авторы музыки на Саундклауде; и скрытыми – теми, что мы называем алгоритмами, ведь надо понимать, что это не только система, которая работает с описательной выкладкой пользовательского опыта, но и которая сама занимается описанием.

Так, к примеру, известно, что алгоритмы Ютуба, Твиттера и Фейсбука способны вычислять, де-ранжировать и всячески наказывать авторов «неугодного» контента. Иначе говоря, вряд ли кто-то напрямую тегает свой контент как расистский или экстремистский, но тем не менее его вычисляют и, условно говоря, добавляют соответствующий тег со стороны.

Справедливости ради, конечно, карательные алгоритмы работают не без помощи штата модераторов. Важно то, что уже на данный момент – это симбиоз усилий техники и человека – особенно учитывая, что нам грозят тем, что вот-вот нейронные сети обучатся и смогут сами нас банить за дегуманизирующие мемы про людей-NPC.

Перекати-поле или теги в нашей голове

Описание образа как набора или облака тегов – это любопытная и полезная модель. Даже если она раньше никак не соответствовала реальной работе человеческого восприятия, то сейчас человек попросту долгое время был погружен в среду, где к его восприятию относились именно так, что в известной мере предписало ему как и что воспринимать. Такой вывод можно сделать исходя из явления нейропластичности, которое (как бы мы ни хотели) адаптирует нас под быстрое восприятие и обработку образов в информационном потоке цифровой среды.

Медиа обострили определенный характер распознавания образов и утвердили его главенство над иными формами восприятия информации. Не зря к длинному списку того, за что предыдущее поколение критикует нынешнее, добавилось и клиповое мышление. Хотя, как понятно, ни о каком мышлении речи и не идет. Вы реагируете еще до того, как мышление успеет сработать.

Вопросы сознания, поведения и мышления остаются вечными темами для философского обсуждения и научных исследований. В то же время существует ряд практических сфер, успех которых базируется на качестве ответов на эти расплывчатые вопросы. Из более приличного вспоминается политика и маркетинг. Но исторически, пожалуй, самым давним видом деятельности, зависящим от понимания человеческого поведения и сознания, является мошенничество.

Мошенник не заканчивает специальных учебных заведений и не читает обучающей литературы – он просто организует секты, финансовые пирамиды, мутные схемы. И в целом он довольно находчиво использует, казалось бы, общепринятые истины и мудрость фолк-психологии. Конечно, он не всеведущ, а поэтому со временем попадается. Мошенник обычно – это изобретатель по типу Эдисона, который иногда находил нужное инженерное решение банальным перебором.

Стоит вспомнить Маршалла Маклюэна, который рассматривал технологии как продолжения функций человеческого организма. В этом плане медиа оказываются продолжением нашей нервной системы, пребывающей всегда настороже и легко раздражающейся. Одновременно с тем, технология детерминирует и то, как она будет использована – то есть, несмотря на то, что к информации в интернете можно подходить аналитически и вдумчиво, это не является наиболее естественным способом восприятия. Точно так же как человек подолгу не думает над тем, пугаться громкого звука или нет, а просто реагирует, также и с информацией в цифровой среде – он просто её воспринимает.

Можно сказать, что в данном случае люди сочетают естественный и неестественный подходы. Сначала они абсолютно неестественно выбирают себе информационные ресурсы, подписываются на них, а потом из загруженной ленты отобранного контента лепят то, что резонирует с их внутреннем ощущения интересности. По сути, они распознают наиболее абстрактные образы и контекст еще до того, как артикулируют это для себя.

Удобно прояснить это посмотрев на то, как в схожей ситуацию работают теги. Когда какую-то фотографию описывают хештегом «природа», то в это вложена огромная вариативность: от изображения густых хвойных лесов до пустынного перекати-поле. Аналогично и с «тегами в нашей голове» – быстро распознаваемыми образами.

Существует ряд исследований, которые связывают со свободой воли и вопросами артикуляции получаемой информации. Их суть заключается в том, что до непосредственного выраженного выбора предшествует более абстрактный уровень, связанный с реакциями мозга. Так и законы перцептивной организации говорят о том, что артикулированному образу предшествует наложение на изображение образа интуитивного и вариативного в том, как он в итоге будет описан. Получается, что образ готов в сознании, он уже там. Явления тегов же важно потому, что оно является попыткой вынести эту готовность вовне.

Открытым остается вопрос: насколько влиятельно это рефлективное и почти неосознаваемое распознавание образов?

Информационный голод и усилители вкуса

Ответить можно по-разному, но показательно, что долгое время не стихают обсуждения потребления информации в цифровом пространстве. Нередко говорят о неконтролируемом и бессистемном поглощении, перегруженности информацией. Хотя корректнее говорить именно о перегруженности образами.

Как ни странно, но в действительности стоит говорить о том, что в цифровую эпоху человек находится в перманентном информационном голодании. Образы – это ароматизаторы и усилители вкуса. Именно на них ориентируются, но по итогу нередко ничего кроме и не получают. О некоторой непривлекательности «полезной» информации высказывался еще Томас Гоббс. Пребывая в культурном периоде не-насыщенности образами, он предлагал просто перетерпеть пресность базовых положений научных дисциплин. Сейчас с этим очевидно посложнее, так как в целом наблюдается тенденция по созданию более дружелюбного, интуитивного и всем понятного знания.

Жрецы постмодернизма

Очевидно, что не каждое знание может быть таковым. Не всё можно сделать простым, но всё таковым теперь должно быть. Образ воспринимается всегда, и поэтому запрос в сложном удовлетворяется именно в них. Возникает интересная ситуация.

Современный человек почему-то воспринимает утверждение о том, что в интернете сокрыты все знания мира, как некий стандарт, призыв к действию и в конечном счете упрек. При этом зачастую в его жизни нет никаких предпосылок и личного интереса для того, чтобы начать знакомиться, к примеру, с семиотикой, но она вполне себе может попасть в жернова его буйного саморазвития. И что случается при таком подходе? Довольно быстро становится понятно, что распознавание образа важнее его раскрытия, а поэтому семиотика изучается в два утверждения: «ей занимался Лотман» и «в ней есть понятие знак, которое интуитивно (ура)».

И этого хватает, особенно с учетом того, что большинство интересующихся с примерно тем же уважением относятся к кирпичикам в своей китайской стене кругозора. Доходит до смешного. Посмотрите на использование психоаналитического термина «Другой» в, скажем так, интеллектуальной инди-журналистике. Это показательный пример настолько интуитивно понятного термина, но при этом имеющего за собой ауру глубокого смысла, что пару лет его использование в текстах происходило примерно по той же логике, по которой доисторический жрец доходил до того, что ему надо гримировать свое лицо, нарезать идолов и танцевать именно так, а никак иначе.

Иными словами, за термином «Другой» лежит легко улавливаемый образ, который несмотря на некоторую содержательную пустоту, работает. А значит, маловероятно и любое движение вглубь этой темы.

Мыслить тегами, бросаться именами

Современная интеллектуальность – это умение распознавать как можно больше образов, причем не подразумевающее их раскрытие. И всё это действительно подозрительно походит на теги, которые комплексны, но при этом их содержание принципиально сокрыто. Они предлагают равносильную вариативность. Замыленный спектр знания о своем незнании, которое скрывается абсурдной широтой этого незнания.

Поэтому и можно сказать, что современный человек мыслит тегами. Нередко интеллектуальная дискуссия или лекция оказывается мало отличимой от боевой стены хештегов в инстаграме: «#heidegger #transhumanism #plato #truephilosophy #dasein_in_trouble #postreality #neuroscience2018». Согласитесь, довольно нетрудно представить такую дискуссию или перевод статьи очередного современного философа Ла-Ла Ленда, рассуждающего о насущном, но почему-то не обходящегося без неймдроппинга и заимствования понятий у людей давно почивших в истории философии.

Интернет научил людей не только стыдиться неосведомленности, но и того, что в нем можно развлекаться. Стыдное удовольствие – это, похоже, всё, что можно сделать в интернете, кроме серьезного саморазвития, отчаянной политической или хотя бы социальной борьбы. Всё, что не связано с узнаванием новых образов, приобретает статус сомнительного занятия, но, по-видимому, только из-за отчаянного желания скрыть прозаичность и трагику современного человека, которому не позволено не превзойти, не низвергнуть себя.

Сахарок за распознавание

Главным отрицательным результатом развитой культуры распознавания образов оказывается исчезновение оценочных и рефлексивных суждений. Ведь остается только быстрый опознанный образ или тег, который по своей сути нейтрален – его лишь можно воспринять или нет. Но не оценить, ведь он не имеет какого-либо четкого содержания. Поэтому нередко современная критика заключается именно в попытке восполнить содержание, которое забыл вложить критикуемый. Это же приводит и к её девальвации, ведь в принципе с развитым навыком распознавания и багажом увиденных образов можно защищать любую позицию.

Сразу же вспоминается явление произвольной отсылки в искусстве – она не предполагает, что её надо как-то осмыслить и оценить, ведь она не встроена в контекст произведения. Такая отсылка предполагает лишь то, что может быть распознанной. Проблема культуры здесь заключается в том, что успешное распознавание скорее всего воспримется реципиентом положительно, ведь он не привык видеть больше и умеет рационализировать для себя поверхностность взгляда отсылкой к синдрому поиска глубинного смысла. К тому же наш мозг подкидывает нам кусочек сахара за распознавание, ведь оно эволюционно (когда-то) помогало выживать.

Как ни странно, но на практике такой подход приводит к тому, что сейчас один из лучших способов прорекламировать продукт – это сделать на него ностальгическую отсылку в популярной культуре.

Собственно, она активно пользуется отсылками и образами, рассчитанными на поверхностное считывание и реакцию: «Я знаю, что это».

К сожалению, полная фраза оказывается следующей: «Я знаю, что это, но больше ничего об этом не хочу знать».

Автор статьи: Алексей Кардаш

Для превью и оформления использованы коллажи Wilfried Scholl.

Рекомендуем:

1. Уильям Гибсон – «Распознавание образов»
2. Маршалл Маклюэн – «Понимание медиа: внешние расширения человека»
3. Жан Бодрийяр – «Иронические стратегии»

Источник: m.vk.com

Комментарии: